Президент Уэсли Адамс и министр иностранных дел Джон Купер угрюмо сидели под деревом в столице Мастодонии и ждали возвращения посла по чрезвычайным поручениям.

— Я предупреждал тебя, Уэс, мы затеяли безумное дело, — сказал Купер, который под разными псевдонимами руководил министерствами торговли и финансов, а также вооруженными силами страны. — Что если Чак не вернется? Они могут бросить его за решетку, да и мало ли что может случиться с временным модулем и вертолетом. Нам надо было лететь всем вместе.

— Нет, мы должны были остаться, — ответил Адамс. — Не тебе рассказывать, что произойдет с лагерем и припасами, если нас не окажется поблизости и никто не будет их охранять.

— Пока нас беспокоит только этот старый мастодонт. Но если он объявится снова, я возьму черпак на длинной ручке и вмажу ему прямо по грудине.

— Он — не единственная проблема, — возразил президент, — и ты это знаешь. Мы не можем уйти и бросить страну, которую создали сами. Нам надо удержать наши владения. Мы водрузили здесь наш флаг и заявили свои права, но этого недостаточно. Нам придется доказывать факт наличия поселения, как того требуют старые законы о присвоении земельных участков.

— Да, без поселения нам не обойтись, — проворчал министр Купер, особенно если с временным модулем или вертолетом что-нибудь случится.

— Как ты думаешь, они сделают это, Джонни?

— Кто «они»?

— Соединенные Штаты. Ты думаешь, они признают нас?

— Если они узнают, кто мы такие, то, конечно, нет.

— Вот этого я и боюсь.

— Но Чак их уговорит. Он даже кота уговорит вылезти из шкуры.

— Иногда мне кажется, что мы действуем неверно. Я согласен, у Чака дальновидные планы, и лучшего тут не придумаешь. Но, может быть, нам лучше просто хапнуть хорошую наживку и убраться домой. Мы могли бы брать с охотничьих партий по десять тысяч за человека или заключить с кинокомпанией договор об аренде.

— Если нас признают суверенным государством, мы все это сделаем, но тогда у нас будут законные основания и полное прикрытие, — ответил Купер. — После подписания совместного договора о ненападении нас никто не посмеет обидеть, потому что мы всегда сможем пожаловаться Дядюшке Сэму.

— Все, что ты говоришь, верно, — согласился Адамс, — но возникает множество проблем. Не так просто поехать в Вашингтон и добиться признания. Они потребуют сведений и о нас самих, и о численности населения. Представь себе их реакцию, если Чак сообщит, что нас всего трое.

Купер покачал головой.

— Он так не скажет, Уэс. Он увернется от вопросов или заморочит им голову какими-нибудь дипломатическими отговорками. И потом, как мы можем быть уверены, что нас только трое? Вспомни, нам достался целый континент.

— Ты прекрасно знаешь, Джонни, что в этот период в Северной Америке людей не существовало. Любой ученый подтвердит, что первые миграции из Азии начались тридцать тысяч лет назад. Поэтому, кроме нас, здесь никого нет.

— Тогда нам надо действовать по-другому, — задумчиво произнес Купер. — Если мы впишем в декларацию весь мир, а не один континент, наша популяция будет весьма представительной.

— Это не выдержит никакой критики. Даже сейчас мы требуем большего, чем позволяют прецеденты. Прежние первопроходцы предъявляли права на водоразделы. Они находили реку и заявляли претензии на все ручьи и орошаемые земли в округе. Они не пытались присвоить себе целый континент.

— Эти парни никогда не знали размеров своих приобретений, — ответил Купер. — А мы знаем. Взгляд из будущего дает нам преимущество.

Он прислонился к дереву и залюбовался страной, которая раскинулась перед ним. Какой простор, подумал он, рассматривая холмистые кряжи, покрытые обширными лугами и небольшими рощами. Чуть ниже, на добрые десять миль тянулась долина реки, поросшая лесом. И везде, куда ни посмотри, паслись стада мастодонтов, гигантских бизонов и диких лошадей, и лишь изредка, то тут, то там, на глаза попадались представители менее статной фауны.

В четверти мили от них, у самого края рощи топтался Старина Бастер беспокойный мастодонт-одиночка, которого, видимо, изгнал из стада более молодой соперник. Его голова печально склонилась вниз, хобот бесцельно раскачивался и извивался, пока он медленно и лениво переминался на месте с ноги на ногу.

Старик совсем заскучал, сказал себе Купер. Вот почему он вертится около них, как бездомный пес. Но он слишком велик и неуклюж, чтобы быть ручным, скорее всего, не подарок.

Послеобеденное солнце приятно пригревало, и Куперу казалось, что он еще никогда не дышал таким свежим и чистым воздухом. Короче, это был чудесный край, страна золотой осени, идеальное место для воскресных пикников и автотуристов.

На флагштоке у палатки лениво развевался национальный флаг Мастодонии — зеленое поле и красный, стоящий на задних ногах мастодонт.

— Знаешь, Джонни, что меня тревожит больше всего? — спросил Адамс. Если мы будем основывать наши притязания на предшествующих примерах истории, таких ведь может и не оказаться. Прежние первопроходцы создавали колонии для своих стран и королей, но они никогда не заявляли на них личные права.

— Просто сам принцип изменился, — успокоил его Купер. — В те дни никто о себе не думал. Каждый находился под покровительством кого-нибудь еще. К тому же твоих первопроходцев финансировали и субсидировали их правительства, они действовали на основании королевских хартий и патентов. У нас же все по-другому. У нас частное предпринимательство. Ты придумал временной модуль и собрал его. Мы трое скинулись и купили вертолет. Все расходы оплачены из наших собственных карманов. Мы ни от кого не получили ни цента. Поэтому все, что мы нашли, принадлежит только нам.

— Надеюсь, что ты прав, — с сомнением произнес Адамс.

Старина Бастер осторожно двинулся в направлении лагеря. Адамс поднял винтовку, которая лежала у него на коленях.

— Подожди, — остановил его Купер. — Может быть, он просто пугает нас. Жаль, если ему потом придется ставить пластырь; он такой приятный старикан.

Но Адамс не опускал винтовку.

— Еще три шага, — заявил он, — и моему терпению придет конец.

Внезапно воздух над ними огласился ревом. Они вскочили на ноги.

— Это Чак! — закричал Купер. — Он вернулся!

Вертолет сделал разворот над лагерем и быстро опустился на землю.

Старина Бастер взревел от ужаса и вскоре превратился в маленькое пятнышко на покрытом травой склоне горы далеко внизу.

Чтобы отпугнуть животных, они зажгли вокруг лагеря ночные костры.

— Эта заготовка дров меня в могилу сведет, — устало произнес Адамс.

— Надо установить частокол, — сказал Купер. — Хватит валять дурака. Если однажды ночью — с кострами или без костров — сюда нагрянет стадо мастодонтов, они могут задеть вертолет, и тогда нам всем крышка. Не пройдет и пяти секунд, как мы превратимся в Робинзонов Крузо периода плейстоцена.

— Но если нашим надеждам на признание суверенитета не суждено сбыться, давайте свернем наше предприятие, и делу конец, — предложил Адамс.

— Проблема в том, что наши последние деньги ушли на цепочную пилу для заготовки дров и поездку Чака в Вашингтон, — ответил Купер. — Чтобы возвести частокол, потребуется трактор. Мы надорвемся, если будем таскать бревна вручную.

— Может быть, поймаем несколько лошадей, которые бегают вокруг?

— Ты когда-нибудь объезжал лошадь?

— Нет, чего не пробовал, того не пробовал.

— Вот и я тоже. А ты, Чак?

— Только не я, — прямолинейно ответил бывший чрезвычайный посол.

Купер присел на корточки около походного костра и покрутил вертел с тремя куропатками и полудюжиной перепелов. Огромный горшок с кофе распространял аромат, от которого трепетали ноздри. В рефлекторе подсыхало печенье.

— Мы здесь уже шесть недель, — сказал он, — а все еще живем в палатке и готовим еду на открытом огне. Не пора ли засучить рукава и что-нибудь сделать?