С семи утра Джо не встретил ни единого человека, кроме нескольких охотников, вставших пораньше. Пока Лиззи отдыхала, он сел на валун, достал из сумки термос, налил себе кофе. Кроме «смит-вессона», Джо купил еще дробовик, который зарядил картечью.

Он расстелил на коленях карту и нашел на ней лагерь. Неподалеку от лагеря начиналось глубокое ущелье, а ручей Крэзи-Вуман становился совсем узким. Тропа, судя по карте, перед ущельем оканчивалась.

Джо интересовало место, где начинается ручей и где расширяется ущелье. Похоже, там была низина или впадина приблизительно три километра на четыре, со всех сторон окруженная скалами. К ней не вело ни единой дороги, и по карте было непонятно, как туда добраться. Похоже, единственный путь лежал вверх по ручью.

Джо никогда не бывал в этой впадине. Он спрашивал о ней у Верна. Тот сказал, что сам был там только однажды. И добавил, что охотники туда не заглядывают — дичи-то там, наверное, много, только вот «оленя разве что на месте съесть — никак его оттуда не унесешь».

Но Оут Кили, Кайл Ленсграв и Калвин Мендес довольно много охотились в тех местах. И Джо вполне допускал, что они пытались узнать, что находится выше по течению, за ущельем.

Туда-то Джо и намеревался отправиться.

Зазавтраком Шеридан почти ничего не ела, у нее болел живот. Прошлая ночь была худшей в ее жизни. Ее мучили кошмары. В одном сне, самом страшном, тот человек пришел к ней в комнату и сел на стул около ее кровати. В другом сне она видела себя в конюшне, а он, загнав ее в угол, дышал ей в лицо и говорил, что сделает плохо ее маме. И ребеночку, который еще не родился.

Шеридан не заснула, когда ушел папа. Она уже готова была рассказать ему про того человека и про таинственных зверьков. Но в последнее мгновение передумала. Когда папа уехал, она долго лежала, уставившись в незнакомый потолок, и наконец приняла два решения.

Первое: она найдет способ добраться домой, проверит, все ли в порядке со зверьками, и покормит их.

Второе: она все расскажет папе. Если кто и может защитить ее и всю семью, то только папа.

Теперь ей стало немного полегче. Она дождется папу и поговорит с ним. Медлить нельзя.

Первые метров шестьсот пробираться по ущелью было сравнительно легко, хотя отвесные скалы почти заслоняли небо. Потом проход стал настолько узким, что Джо пришлось спешиться. Лиззи нервничала, пряла ушами.

Когда камни расступились, перед Джо открылась низина, которая оказалась еще больше, чем он ожидал. Место было удивительно красивое. Окаймляли низину бурые скалы, по камням струились ручейки. Джо представил себе, как весной они превращаются в настоящие водопады, которые уже не журчат, а грохочут. Деревья кругом были старые, могучие, с густой листвой.

В чаще раздался треск, и Джо схватил дробовик. Это оказался огромный лось, пробиравшийся между деревьями. Джо положил дробовик обратно на луку седла.

Джо сразу понял, что это место уникальное. То же, наверное, чувствовали первооткрыватели Йеллоустона и Большого каньона — любовались красотой, не веря собственным глазам.

Джо поднялся на поросший травой холм и тут понял, куда он попал. Позже, вспоминая об этом, он не мог толком объяснить, почему остановился. У него возникло странное чувство — словно в затылок ему дыхнуло привидение.

Он смотрел на поле смерти.

Это был безлесный склон, который начинался на опушке рощи и доходил до самого дна низины. Странным было то, что на поле, поросшем высокой густой травой, отсутствовала жизнь. Здесь не было птиц, в траве не стрекотали насекомые.

Потом Джо увидел какие-то холмики. Он насчитал их двадцать шесть штук. Переходя от холмика к холмику, Джо находил то, что и ожидал найти — гильзы от пуль и от картечи. Он склонился над останками лося, который уже почти превратился в скелет, однако и по виду, и по запаху Джо сразу понял, от чего бедняга погиб. Это был «Компаунд-1080», вещество, истребляющее все живое.

Джо бродил как в тумане, собирая улики. Он отснял несколько пленок. Набрал пригоршню стреляных гильз, а потом уселся на поваленное дерево и долго смотрел на поле — пытался представить себе, как оно выглядело, когда здесь жило последнее на земле семейство ласок Миллера.

— Здесь такие красивые закаты, правда, дочка? — сказала Мэрибет.

— Ага, — ответила Шеридан рассеянно.

Думала она совсем о другом. Она придумала, зачем ей нужно домой, на Бигхорн-роуд, — сказала, что забыла там библиотечные книжки, по которым надо делать доклад. И это сработало.

В машине по дороге к дому Мэрибет спросила Шеридан, что с ней такое.

— Да все в порядке, мамочка, — ответила Шеридан.

В ногах у нее лежал рюкзак. Она объяснила, что берет его, чтобы положить туда книжки. Но сейчас в нем лежал полный пакет объедков.

— Ты слышала, о чем мы с папой говорили вчера вечером?

Шеридан покачала головой. Мэрибет вздохнула с облегчением. Хорошо, что сейчас темно, подумала Шеридан, а то мама умеет читать по ее лицу.

Машина притормозила и свернула к дому.

— Пока что на месте, — сказала мама.

Шеридан смотрела на дом — он был пустым и темным. Ей показалось, что папина машина стоит на своем обычном месте. Только эта машина была не папиной.

— Наверное, Уэйси поехал с папой, а свой пикап оставил здесь, — сказала мама. — А я и не знала, что он тоже туда едет. — Она заглушила мотор. — Только давай поскорее. Бабушка Мисси готовит лазанью, мне очень хочется попробовать.

Мама открыла дверь дома и вошла, Шеридан за ней. Мама собралась включить свет, но вдруг остановилась.

— Не зажигай свет. Стой тихо.

— Что такое? — изумилась Шеридан.

— Там какой-то свет во дворе.

Шеридан тоже его увидела. Желтый луч откуда-то снаружи скользнул по потолку кухни.

Мама отвела Шеридан к дивану.

— Посиди здесь. Я пойду посмотрю, что там такое.

Шеридан села, прижав к груди рюкзак. Она видела, как мама вошла на кухню, подошла к окну.

— Мама…

Мэрибет обернулась.

— Там у поленницы какой-то мужчина с фонарем. Он ее разбирает, — прошептала она. — По-моему, он хочет украсть наши дрова.

Шеридан, едва услышав про мужчину у поленницы, с ужасом догадалась обо всем: машина у дома, мама про нее ничего не знает, друг папы…

Как его зовут?

— Мама! — вскрикнула Шеридан и кинулась на кухню, а мама уже включила фонарь, освещавший двор.

— Не трогайте дрова! — закричала мама и стукнула ладонью по окну — будто мужчина был приблудной собакой, роющейся в помойке.

Стекло зазвенело, снаружи раздался резкий звук. Мама повалилась на пол, голова ее глухо стукнулась о линолеум.

Шеридан опустилась на колени, обхватила руками мамину голову.

— Ой, мамочка…

— Шеридан, детка, я ранена, — отчетливо произнесла Мэрибет. — Он в меня стрелял. Я не знаю, кто это.

Шеридан разрыдалась и зарылась лицом в мамину грудь. Она слышала, как громко бьется ее сердце.

— Господи… Я ничего не чувствую. Тело немеет.

Все случилось так быстро, что Шеридан ничего не успела понять.

Вдруг комнату залил свет, Шеридан увидела на полу море крови. Мама взглянула туда, откуда шел свет, Шеридан тоже обернулась.

— Не двигайтесь, — спокойно сказал мужчина.

Он выключил фонарь. Через мгновение они услышали, как он дергает запертую дверь.

— Впустите меня! — велел он.

Мама схватила Шеридан за руку:

— Шеридан, беги!

— Не могу, — ответила Шеридан. — Это все из-за меня. Он говорил, если я кому-нибудь расскажу, он накажет всю нашу семью. И тебя, и Люси, и папу. И малыша тоже.

— Отоприте эту чертову дверь! — Мужчина пытался ее выломать.

— Сейчас же беги! Спрячься где-нибудь и жди папу или Уэйси. — Голос Мэрибет слабел. — Шеридан, беги со всех ног!

Слова матери пригвоздили Шеридан к месту. Наконец она все вспомнила.

— Мама, это Уэйси там, за дверью! — крикнула она. — Это Уэйси грозил нас всех наказать!