Все же, этот "лабораторный" сверхчеловек, сколь усовершенствованным он бы не был, будет иметь то же самое старое тело, только улучшенное, которое все еще будет продолжать умирать подобно всем животным телам, даже сели оно ухитрится отчасти продлевать свою жизнь почти по желанию или умирать почти по желанию -- потому что мир будет все еще в лапах Смерти, корень Смерти будет все еще там, неизменным, мы только обретем силу както обманывать Смерть... на время, пока некий непредсказуемый крючок не вонзится нам в пятку на берегу маленькой реки. В действительности, этот "завидный верх" выглядит скорее как некое раздутие человека == а Природа редко когда стремится бесконечно раздувать один и тот же вид -- нечто подобное космической конечной точке старой аристотелевской прогулки; возможно, мы даже могли бы собрать вместе всех мировых идеалистов, встряхнуть их как следует и вывести идеальный вид -- который Природа, конечно же, попытается реализовывать, потому что она очень услужлива, ведь она оказывает поддержку каждому сколь-нибудь искреннему капризу... пока. Но, на самом деле, пока есть Смерть, ничто не может быть очаровательным. Пока умирает хотя бы один человек, нечто будет немного умирать и в нас и страдать вместе. И жить триста лет в одном и том же ящике с костями... ради чего? Из-за оравы детей, которых, не понятно еще, можно ли улучшить? Возможно, нам больше не будет нужно копить банковские счета и заполнять свои библиотеки, потому что, возможно, мы изобретем более справедливое социальное устройство и менее тяжелые средства познания, чем наши мозговые библиотеки. Все это вполне возможно. Но тогда что же? Есть нечто, называемое Смертью, что подобно истоку всей отравы в мире, и кажется, что пока тот исток не устранен, мир будет снова и снова отравляться в той или иной форме, возможно, непредсказуемым сегодня образом, но, в конечном итоге, он расстроит все наше знание и всю нашу мудрость и все наши "улучшения". Гниль не может быть улучшена. Есть некое основание гнилостности мира, которое будет разлагать все, несмотря на все человеческие или сверхчеловеческие усилия, которые мы накладываем на него.

Единственной мировой проблемой является Смерть.

Это единственный корень, который должен быть вырван.

А тем временем, мы движемся кругами, все кругами и кругами, и иногда это железный круг, иногда - золотой, но мы движемся кругами, мы движемся кругами, и дети будут двигаться кругами, и внуки будут двигаться кругами -- и это все будет и будет продолжаться. Как хорошо она сказала.

Если бы мы знали чем на самом деле является Смерть, то проблема была бы решена на три четверти, потому что мы бы знали, как с ней обращаться, вместо того, чтобы вводить пенициллин в явление, которое полностью ускользает от нас. Смерть не там, где мы думаем. Где же тогда Смерть? Где она притаилась?... Она прямо здесь, перед самым нашим носом.

Возможно, курс Матери ведет через нее.

И действительно, Мать и Шри Ауробиндо видели другой вид, другое тело, другую субстанцию -- другой вид материи, больше не подверженный правлению Смерти. Супраментальный мир. Они видели его, он существует. Но как добраться туда?... Возможно, надо просто пройти через Смерть? Но тогда где же она? Где Смерть? Смерть не в трупе, она начинается задолго до него: она повсюду. Труп -- это просто итог. Болезнь -это просто результат. И вся глупость мира, все сумасшествие мира вытекает из... нечто. Так что, в самом деле, если мы должны ждать веками и веками и улучшать улучшенное тело, чтобы достичь заветного порога и вступить в другую Материю... тогда это ужасно. Боль этого мира ужасна -- геометрическая и катастрофическая прогрессия боли, почти столь же ужасающая, как число маленьких детей, которые все множатся и множатся по пыльным дорогам Индии. Это не возможно. Мы все чувствуем, что быстро приближаемся к точке невозможного. Нечто должно взорваться, нечто должно измениться, повернуться. Нам не нужен супермен, поистине, нам нужно НЕЧТО ИНОЕ. Нам не требуется улучшать или нормализовать нашу гнилость, нам нужно выбраться из нее, задышать другим воздухом. Но поскольку мы не верим в небесный рай, потому что эволюция не верит в небесный рай, она верит в землю -- вот даже почему она сначала создала землю -- нечто должно произойти в этой материи! Не через столетие, а сейчас -- это не терпит отлагательства.

Но что?

Мы должны добраться до настоящей материи, поскольку она здесь, но что скрывает ее, что препятствует переходу?... Мы не можем больше ждать. Мы не можем ждать, когда откроются миллионы и миллиарды глаз мира, если это только вопрос изменения восприятия. Ведь кто же прочистит те миллионы глаз, которые по большей части даже не хотят прочищаться, которые даже радуются своей грязи? Мы не можем, нет, мы не можем больше выставлять нескольких элитных существ, которые служили бы примером миру -у нас больше нет времени! Большая вселенская Смерть стучится в нашу дверь. Удушение до крайности удушающее; почти что требуется героизм, чтобы продолжать жить в этом мире, если ты хотя бы немного пробужден. Так что же тогда? Этот вопрос почти терзающий, когда мы живем с широко открытыми глазами, с глазами, которые видят и касаются нищеты повсюду, с клетками, которые чувствуют нищету повсюду.

Но затем Мать ушла; она пыталась. Преуспела ли она или провалилась ее попытка, наша попытка, поскольку все бытие играло в клетках ее тела? Она была мировым тиглем, нашим мостом, нашим переходом через... Чего она достигла? Достигла ли она чего-то? Открыла ли она проход? Если бы мы знали это, то, возможно, это помогло бы нам полностью открыть проход: это как если бы дверь была здесь, перед нами, почти в самом воздухе, которым мы дышим, мы можем чувствовать это, и этого было бы достаточно, чтобы увидеть, где дверь. Явление должно прийти к нам; это единственно возможная надежда, поскольку ни один из миллиона не готов к тому, чтобы сделать искреннее усилие дойти до конца леса == даже до кромки леса -- и все же, с нашей стороны должно быть предпринято какое-то действие, которое откроет дверь, если бы мы только знали, где она -- если бы мы понимали, где она.

В этом смысл нашего совместного путешествия по этой книге, как через Смерть, как если бы к двери надежды для мира.

Мы должны найти дверь.

Свершится ли это постепенно или внезапно явится нечто новое? Будет ли это постепенный переход от того, чем мы сейчас являемся, к тому, к чему устремляется наш внутренний дух, или же случится прорыв...? Будет ли человеческий вид подобен другим видам, которые исчезли с лица земли?

VII. КРИШНА В ЗОЛОТЕ

Но разве современная катастрофическая акселерация не является просто результатом ускорения "другой вещи"? Явлением, заставляющим нас быстрее идти? Мы всегда смотрим в неправильном направлении, мы всегда видим "против", тогда как нет ничего, кроме "для". Весь мир с его миллионами аберраций или "правильных направлений" движется всего лишь в одном направлении, движется равным образом как через аберрации, так и не-аберрации -- ведь, в конечном итоге, мы вовсе не знаем, что происходит на самом деле, мы актеры в фиктивной игре, здесь, снаружи, под звездами, тогда как нечто совершенно другое движет нами изнутри. Мы приняли практические и прагматические требования действия ради идеальных и моральных целей, потому что каждая частная ситуация вынуждает нас действовать "за" или "против", но все это лишь шаги, направленные к другой цели, далеко превосходящей все наши идеалы или моральные спекуляции. Когда мы однажды это увидим, то будем вылечены раз и навсегда от обмана видимости, и сможем начать оценивать проблему на мировой шкале -и видеть стремительный спуск Другой Вещи в хаосе видимостей и посредством каждой вещи. На самом деле этого еще не было в 1950, но с 1956 в мир уже вошел новый факт, который меняет все существующие условия и придает им значительное ускорение. Мир изменился. Он поистине и радикально изменился -мы не имеем представления, сколь радикально. Должен произойти взрыв видимостей перед нашим лицом, прежде чем мы начнем понимать.