— Да, — произнесла я.

Он покачал головой.

— Моему деду Куинну было шестьдесят четыре, когда они прорвались сквозь Завесу. Он отказался покинуть Зону или переехать в город, чтобы быть поближе к семье и медицинской помощи, — Лиам отогнул уголок этикетки на бутылке и оторвал полоску. — Ушел в местечко, которое принадлежало семье Куиннов в Болотах Техе и остался там. Он был ловцом креветок и ругался, как матрос. — Он усмехнулся. — Он всегда называл себя немытым невоспитанным матросом, что было правдой. Помнишь, за месяц до Второй битвы все говорили, что будет нападение на Новый Орлеан?

Я кивнула. В то время было намного больше воздушных сирен, больше эвакуаций, люди больше запасались водой и батарейками.

— Мы с Гэвином вышли к болоту Техе, чтобы сделать еще одну попытку вытащить его из Зоны. Мы не хотели, чтобы он был в городе, если все обернется совсем плохо. Но мы также не хотели, чтобы он был полностью отрезан, что было вполне реально, если бы Новый Орлеан пал.

— Что случилось?

Лиам оторвал от бутылки еще одну полоску, и она, кружась как конфетти, упала на землю.

— Он сказал, что пришло его время, и он не позволит войне выгнать его из дома. Мы с Гэвином пытались убедить его, что он должен уйти. Но он смирился с судьбой, и это было единственное, с чем мы не могли поспорить.

— Так что же вы сделали?

— Мы остались на ночь, наблюдали, как садится солнце. Он любил готовить, сделал куриное фрикасе. Мы ели на его заднем крыльце, наблюдали за черепахами на кипарисовых пнях, пеликанами, парящими над водой, пили очень хорошее, очень холодное пиво.

— Он умер? — спросила я после минутного молчания.

Лиам кивнул.

— Три недели спустя. Как выяснилось, перед битвой. Мы все еще владеем этим местом, хотя я не был там уже несколько лет, — он отмахнулся от грустных воспоминаний. — Думаю, суть этой истории в том, что иногда нам просто нужно найти свое место, свой дом и принять то, что происходит.

Он посмотрел на меня, и я почувствовала, как моя душа затрепетала в ответ на его взгляд.

— А ты как, Клэр Конноли?

— Держусь. Помогла Лиззи, поговорила с Гуннаром. Лиззи попросила кое-что. Сказала, сделаю, что смогу.

— Хорошо, — произнес он. — Хотя мне кажется, что фея огня и Рыжуля, работающие вместе, до добра нас не доведут.

Кажется, всем нужно было немного развеяться, даже Лиаму.

Я указала на забор.

— Я также видела, как Благая пыталась нас всех сглазить.

— Эта женщина очень хороша в сглазе. И не она одна.

Он указал на мужчину по другую сторону забора, щелкающего что-то типа фисташек и оживленно разговаривающего с двумя другими Пара рядом с ним.

Это был крупный мужчина. Большой, с широкими плечами и животом, который выпирал из-под его ярко окрашенной туники и таких же ярких штанов. У него было широкое круглое лицо и черные как смола глаза, его кожа была оливково-зеленой. Глянцевые черные рога, такие же как у Мозеса, но длиннее, возвышались на несколько сантиметров над его головой.

— Кто это?

— Это Соломон, Клэр.

Соломон был самопровозглашенным Паранормальным крестным отцом Острова Дьявола. Я еще не встречалась с ним, но знала, что он самый ярый поклонник Лиама. Его головорезы останавливали нас однажды. Лиам обращался к нему раньше, когда Элеонора нуждалась в защите.

— Он похож на Мозеса.

— Они кузены.

Я впала в ступор.

— Без шуток?

— Оба из Консульства, хотя и по разные стороны от этого конкретного забора.

На первый взгляд Соломону было скучно от волнений, активности Сдерживающих, он щелкал один орех за другим, позволяя скорлупе падать на землю. Но в его глазах было что-то очень проницательное. Что-то настороженное и сосредоточенное. И когда его взгляд остановился на нас, в нем было немного ненависти, которую я уже видела раньше.

Я поприветствовала его небольшим кивком, чем заставила его приспешников разразиться тирадой, и, наверное, слава Богу, что я ее не услышала.

— Лучше с ним не враждовать.

Я взглянула на Лиама.

— Я должна его бояться?

Меня не утешило то, что Лиаму потребовалось некоторое время на ответ.

— Нет, но будь осторожна. Как ты уже видела, он больше стращает, нежели делает. Но его эго велико, и он окружен на все согласными прислужниками, которые думают, что он их билет с Острова Дьявола.

Я задавалась вопросом, изменит ли сегодняшняя новая угроза его отношение. Возможно, мы все стали слишком самодовольными, слишком привыкшими к статус-кво, к порядку и субординации.

Лиам допил воду из своей теперь уже опустевшей бутылки, бросил ее в коробку, предназначенную для утилизации, и посмотрел на часы.

— Уже почти пять часов. Думаю, мы здесь закончили, по крайней мере, на данный момент. Сдерживающие будут проводить судебную экспертизу, анализы, — он взглянул на меня. — Ничего, что ты все еще не в магазине? Я имею в виду, что не знаю, как это влияет на твою прибыль.

Честно говоря, я даже не задумывалась о магазине. Таджи, возможно, повесила знак «ЗАКРЫТО» на окошко, сдерживая всех, кто хотел что-нибудь купить, пока я не вернусь.

— Нет таких, кто бы много зарабатывал в Зоне, — сказала я. — Я сомневаюсь, что сейчас много желающих ходить по магазинам. Большинство либо заперлось в своих домах, либо у ворот, пытаются выяснить, что произошло.

Лиам кивнул.

— Как думаешь, Таджи последит за магазином еще немного?

— Вероятно. Почему спрашиваешь?

— Я до сих пор не добрался до Элеоноры. Хочешь прогуляться?

Когда я кивнула, мы подошли к месту у временного забора, где охранники позволили агентам проходить, и нас пропустили внутрь. У меня не было с собой пропуска, но охранники видели, как я работаю, помогая раненым. Они решили, что я не представляю особой опасности.

Во время войны Мариньи сильно пострадал. Некоторые из креольских коттеджей и ружейных домов сохранились, а некоторые пустовавшие места были застроены дешевыми правительственными зданиями. Наряду с бетонными стенами, мониторами магии, охранниками и электрическим забором, они заставили окрестности еще сильнее походить на тюрьму.

Это была короткая прогулка к стоящим бок о бок домам, где жили Лиам и Элеонора. Его двухэтажный таунхаус с колоннами находился с правой стороны улицы. Ее здание с балконом, окруженное низким черным забором, было слева.

— Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы остаться с Элеонорой на какое-то время, — сказала я. — Чтобы вы оба наверняка были в безопасности.

Лиам взглянул на меня, пока мы шли по тротуару к дому.

— Оба?

— Она владеет магией, что делает ее потенциальной мишенью. И Иезекииль знает, кто ты.

— Он не знает об Элеоноре, — ответил Лиам, когда мы подошли к крыльцу, и он вставил ключ в медный замок.

Она жила на Острове Дьявола не потому, что другие знали, что она владеет магией, а потому, что хотела быть рядом с такими, как она. И потому, что Лиам хотел, чтобы она была рядом.

— Пусть уж лучше Иезикииль нападет на меня. Я был бы этому рад, и не только потому, что тогда он не будет использовать людей, убивая их, как трус, которым он, судя по всему, и является.

Лиам толкнул дверь, и мы вошли внутрь и снова заперли ее.

Входная дверь вела в центральный коридор, от которого направо и налево расходились комнаты. Первый этаж был пуст, деревянные полы были старыми и некрашенными, стены были испорчены дымом и следами битвы. Таунхаус был семейным домом, когда Остров Дьявола все еще был Мариньи. Насколько я знала, единственной комнатой, которая была занята сейчас и использовалась, была комнатой Элеоноры, она располагалась вверх по лестнице. Должна была быть еще и кухня, так как она любила печь, но я ее еще не видела.

В доме было тихо, но я приготовилась к встрече с очень радостной золотистой собакой Элеоноры — Фостером. Но мгновение спустя лабрадор не зашумел и не появился.

— Кто здесь? — спросил незнакомый голос с очень плохим британским акцентом.