Алеша вспоминал все это стоя в мертвом городе - теперь, правда, мало что осталось от стен, от самих улиц - были лишь призрачные, тленные силуэты. Но теперь, после этого воспоминания мальчик был уверен, что он не один - ведь не был же он в одиночестве тогда оставшись в комнате - он был обласкан той чудесной феей с нежными очами. И до слуха его уже долетало некое мелодичное пение, он повернулся, и не чувствуя тела, устремился на эти звуки.
Остались позади унылые, призрачные развалины - немного повеяло морозцем, впрочем, совсем не было холодно - этот морозец освежил, и дал понять, что теперь он ступил в царствие зимы. Это была большая площадь, и хотя тоже была ограничена светло-серым куполом - это был очень красивый, завораживающий как в храме купол. Вместо домов, стены площади составляли сделанные изо льда и снега многометровые, и совсем небольшие фигуры, которые где-то далеко-далеко, в некоем с трудом вспоминаемом мире назвали бы сказочными, но которые здесь казались гораздо более реальными чем тот далекий мир. Между этими фигурами ходили ярко одетые, краснощекие, счастливо улыбающиеся дети, и слушали те истории, которые им фигуры рассказывали. Алеша остановился возле молодца, который сидел верхом на печке и только услышал первые слова, как его стало затягивать в устьице печки - он знал, что это история превращается в образы, и не противился этому, знал, что так и надо.
В устьице открылся новый мир: это был высокий, темный, еловый лес. Где-то в глубине Алеша понимал, что ели не могут вырастать до таких исполинских размеров, но, конечно же, нисколько этому не удивлялся, как должное это принимал. Несмотря на то, что стволы стояли очень плотно друг к другу чудесным образом открывалось очень много пространства - куда ни глянь, во все стороны вели тропы, лесные дороги, глянешь на одну, а она тут же начинает приближаться, расширяться, некие тайны открывать, воображение волновалось - везде чувствовалась жизнь, приключения. В одном месте между ветвями словно двери в свет раскрывались - там виделось огромное, занесенное снегом поле, а над ним, словно храм белела необычайно большая, стройная береза - Алеша хотел бросится к этой березе, так как чувствовал, что она ждет его, что ему будет очень хорошо, среди ее ветвей. Но тут он услышал зовущий его голос - он не понимал слов, знал только, что зовут его в гости, и что в гостях ему будет очень хорошо. Он нагнулся, и увидел между корнями проем, за маленькой, теплой, мягкой галереей виделось очень уютное, очень мягкое помещение, в центре которого стоял стол, за котором сидели три пушистых котенка и пили чай с дымящимися ватрушками, котята мурлыкали и ласково смотрели на Алешу, в этих взглядах чувствовалось какая у них мягкая, словно перина шерсть, они звали Алешу в гости и он с радостью пополз...
И тут вновь пришло воспоминание, что когда-то, давным-давно, где-то в ином мире, он очень любил забираться под свою кровать, там было темно, таинственно - казалось, еще немного проползешь и уже попадешь в иной мир, ну а над кроватью висело полотно с тремя пушистыми, сидящими за чаем котятами. Иногда мальчик представлял, что он с этими котятами друг, и находясь в этой темной пещере, вел мысленные с ними разговоры, дарил конфеты, пирожки и прочие сладости, они же мурлыкали у угощали его душистым чаем. Теперь все это было наяву...
Когда Алеша выползал в залу, ему показалось странным, что там только котята, и тут же увидел, что там много иных пушистых, добрых зверушек, зала была большая, а за ней открывалась и еще, и еще одна зала - везде все было мягким и нежным, и везде была печаль. Такая печаль, что и Алеша почувствовал ее в своем сердце, а когда увидел, что по щекам многих зверушек катятся слезы, то спросил:
- Почему вы плачете?.. Что за беда у вас случилась, могу ли я вам чем-нибудь помочь?..
Ему отвечал совсем маленький черненький щеночек:
- Сегодня уходит наша милая коровушка. Мы ее больше никогда не увидим...
Алеша чувствовал, что в сердце его есть ответ на все вопросы, что он все это уже переживал когда-то, и все-таки спрашивал дальше. И тогда щеночек рассказал ему, что в этот лес с некоторых пор повадились ходить некие плохие ребята из страшного мира, что они почему-то очень злые, мучают деревья и зверюшек, некоторых даже убивают. Они сами не понимают, что творят, им самим больно от этих деяний, но они не могут остановится.
Тогда Алешу увидел коровушку, и сразу все понял. Она сидела во главе стола, и была такой прекрасной, такая светлая глубокая мудрость сияла в ее глазах, такая любовь ко всем, ко всем, что Алеша понял (точнее - вспомнил, смысл этой жертвы) - даже и самая черствая душа покаялась бы в своих злодеяниях, увидев, что это прекрасное создание жертвует своей жизнью. И одного только взгляда на нее, на коровушку, было достаточно, чтобы полюбить ее горячо и преданно - Алеша уже знал, что она погибнет, и вот заливаясь слезами, вытянув перед собою руки, бросился к ней. Он намеривался как-то отговорить ее от задуманного, даже подумалось ему, что еще есть на это время - однако, времени уже не было - не успел он до нее добежать, как окружение переменилось.
Все эти зверюшки, и коровушка оказались стоящими на берегу реки, возле моста. Удивительной была и река и мост - одна половина реки была чистая, одна половина моста - деревянная, это возле берега где стояли зверюшки и лес. Другая половина реки была ядовито-красная, мост там был бетонный в ржавых подтеках - на той стороне моста не было леса, там была унылая, изуродованная местность, с кучами мусора, с воронками, котлованами, над тем берегом дыбились трубы и плевались ядовито черными или желтыми клубами - с того берега шли "злые ребята" - у них были бледные или покрытые нездоровым румянцем лица, они постоянно ругались, и хотя им было от этого больно, они настолько привыкли к этому, что не могли остановится. Они шли как солдаты, строем, но, одновременно с тем, пошатывались как пьяные. Было больно смотреть на них, и хотелось поскорее разрушить мост, чтобы навсегда они остались на том берегу. Однако, Алеша знал, что мост невозможно разрушить... Тогда он оказался-таки рядом с коровушкой, и обнял ее за шею - на ней нежно зазвенел колокольчик - и зашептал: