Странная штука: стыдное признание почему-то не расстроило Вадима, который до сего момента мнил себя куда как умным и рассудительным. Он никогда не считал себя азартным, не играл в карты, не просиживал деньги на бильярдном столе, рулетку только в кино видал. Он не умел проигрывать, потому что не играл. Ни во что. И если для его нынешних противников все происходящее считалось веселой и азартной игрой, и - волей-неволей! Вадим втянулся в нее, то следовало, очевидно, признать: Они выиграли. Они вынудили его отступить, сдаться, бежать с поля боя. Еще недавно твердое решение "не обращать внимания" казалось ему сейчас наивным и глупым. Скоропалительным. Он сюда работать приехал, а не терпеть издевательства со стороны малолетних преступников, к кому не с томом Макаренко - с участковым милиционером подходить надо. Нет у него времени на пустое сопротивление!

Выходит, сдался? Что за вздорное определение! Если шум за окном мешает работе, то закрывают окно, а не пытаются своротить автомобили на другую улицу. И это, заметим, не считается поражением, но разумным выходом. _Разумным_...

И все же крутилось где-то внутри: сдался, сдался, сдался! Струсил, отступил, прикрылся приличным случаю доводом...

Цыкнул на себя: прекрати сейчас же! Тебе тридцать уже! Не уподобляйся мальчишкам! Завтра с утра - на электричку и в столицу, попишем первопрестольную, позволим себе некий урбанистический уклон, и будет это не уходом с колеи, но естественным ее расширением. Решено и подписано!

Да, ту бумажку с фломастерной надписью - "Осторожно: опасность!" - надо подобрать и прикнопить ко входной двери на террасу: в назидание всем тем, кого милый друг, дедов внучонок, дачным одиночеством благодетельствовать станет...

Шутим, балагурим: ни дед, ни внук в происшедшем не виноваты.

Хотя интересно: как это дед уживался с клоном?..

Встал, заходил по террасе из угла в угол - благо площадь позволяла! вспоминал, что приятель о своем предке рассказывал. Вадиму сейчас что бы ни вспоминать - лишь бы от сегодняшнего отвлечься. Можно было, конечно, спать лечь, но чувствовал: не уснет. А валяться без сна - только мучиться...

Так что же дед?..

Вспомнил: хитрый приятель, уезжая в Москву, открыл шкафчик на террасе, показал ключ, спрятанный под перевернутой эмалированной кружкой, сказал приглушенным голосом:

- Это от второго этажа. От дедовых хором... Только... - он прищурился, как кот на солнцепеке, - не советую тебе туда лазить...

- Он что у тебя - Синей Бородой был? - пошутил Вадим. - А там убиенные жены? Пыльные скелеты?

- Не скелеты, но кое-что, - таинственно продолжил приятель. - Мое дело предупредить, старичок, а там - как знаешь...

Вадим не придавал большого значения всей этой мишурной загадочности. Приятель его слыл хохмачом, любителем веселых и порой злых розыгрышей, без ерничества и шутовства себя не представлял, за что и ценим был во всех знакомых, близких и дальних компаниях. А человек хороший. Добрый, отзывчивый. А что шутник - плюс ему...

Вадим взглянул на часы. Можно, конечно, уехать в Москву сейчас. Еще не поздно. То-то и оно, что не поздно. Честно говоря, здесь, в запертой на могучую задвижку даче, Вадим чувствовал себя в безопасности. А на улице... И потом: переться к станции с чемоданом на виду у всех, официально признать поражение... Нет, лучше рано поутру, когда Они - это проверено! спят без задних ног. А дело на вечер найдено и тем более занятное. Дед у приятеля - тот о нем много и часто рассказывал, любил старика, - был человеком непростым: до последних своих дней трудился в цирке. Только не артистом, не на манеже под лучами прожекторов, а скромненько - за кулисами: слесарил, столярил, паял, лудил. Золотые руки имел, цены ему в цирке не было. Все мог сотворить: от простой жонглерской булавы до сверкающей хромом ракеты, на которой воздушные гимнасты ловкость демонстрируют. Но чаще всего помогал иллюзионистам, фокусникам, мастерил им хитрейший потайной реквизит: и по их замыслам, и сам его сочинял. Приятель говорил, что после деда на даче много чего осталось... Вот и посмотрим, скоротаем вечерок, тем более - вспоминал Вадим - покойный дед антиквариатом интересовался, брал на реставрацию (не за деньги, из любопытства...) всякие старинные механические поделки (не блоху ли лесковскую?), а такие штуки Вадим любил и ценил. Если что забавное найдет - верил! - у приятеля выцыганит. Еще один аргумент в пользу утреннего отъезда...

Да-а, хорошо бы отыскать в дедовой мастерской и какой-нибудь ящик - ну как у Кио, - в который можно запихнуть всю мелкую братию во главе с "адидасами". Или еще лучше: уменьшить, скажем, вчетверо... Нет, вчетверо всех уменьшать нельзя: тот пятилетний клоп в плавках в траве заблудится. Не говоря уже о Константине. Зато его можно превратить в кошку. Или в попугая. Опять нет: в попугаев превратим "адидасов". Получатся два симпатичных неразлучника с белыми трилистниками на птичьих грудках... Хотя, умерил воображение Вадим, превращения в зверей - это трюки-из репертуара магов, волшебников и злых фей, а мастеровитый дед "пахал" на иллюзионистов. У тех, конечно, таинственности тоже хватает, но вот она технически объяснима. А жаль...

Амбарный замок на двери второго этажа открылся легко и бесшумно. Из крохотного пустого тамбура вели две двери, обе запертые: одна - в спальню деда, другая - в мастерскую. Спальня Вадима не заинтересовала: узкая солдатская кровать с продавленной сеткой, три венских стула у стены, облезлый шифоньер, из которого вываливались полосатый матрас и подушка в розовом сатиновом напернике. Голая пыльная лампочка под потолком. На все про все - шесть квадратных метров. Обитель аскета. Зато мастерская поражала и размерами и оборудованием. Не зря приятель Вадима рассказывал, что из цирка к нему не раз подкатывались: не осталось ли, мол, чего от деда и не продаст ли это "чего" корыстный внучочок? Внучонок - не знали цирковые покупатели! - не корыстным был...

Мастерская деда занимала все оставшееся пространство второго этажа, то есть по площади равнялась трем нижним комнатам и кухне минус шесть метров, что пошли на "обитель аскета". Огромная, светлая - одна стена сплошь застеклена - мастерская и прибрана была наиаккуратнейшим образом, будто дед только-только вышел отсюда, закончив работу над очередным хитрым ящиком. Два верстака - столярный и слесарный, токарный станок, а рядом сверлильный: таких маленьких Вадим никогда не видал... Интересно: сколько дед за электричество платил и как часто оставлял поселок без света?.. Шкафы вдоль всей стены от пола до потолка. Открыл один: в специальных креплениях, в деревянных пазах - молоточки, пассатижи, отвертки, сверла, еще чего-то, чему Вадим и названия не знал. В другом шкафу - стамески, рубанки, фуганки, ножи какие-то: все для работы по дереву. Под потолком четыре длинных неоновых фонаря...