Нина не смогла уловить и запомнить с первого раза всю фразу, об этом не подумала заранее, так бы записала. Впрочем, судя по тому, что он улыбнулся у него та же проблема. Тогда Нина улыбнулась в ответ и показывая на себя тихонько, как будто только для него произнесла.

-Нина.

-Имрич, - совершенно верно понял её старик и тоже назвал себя коротко.

Взаимопонимание было достигнуто, но также стало ясно, что эти имена только для них двоих, пока никто не слышит. Ну что ж, хотя бы с этого начать, подумала землянка. А дальше она достала из рюкзака свою кружку, ручку, блокнот и показывая на кружку Имрича сказала.

-Кружка, - потом ткнула на свою и повторила, - кружка, - и уставилась на старика с вопросом, надеясь, что он поймёт и назовёт по-своему предмет. Так и вышло.

-Гальт, - ткнул пальцем Имрич и после указал на кружку Нина, - гальт.

Она улыбнулась и меленько записала в блокнотике. Дальше они прошлись по предметам, а Нина записывала, повторяла, пока не принесли еду. Последующее общение вышло несколько сложнее, старик решил назвать блюдо целиком, потом показывал на кусок мяса, на гарнир, но что он имел в виду, Нина лишь надеялась, что поняла правильно.

Мясо могло оказаться стейком, говядиной или ещё чем, а варёный овощ мог быть гарниром или собственным названием. По вкусу девушка не узнала, что она ела, ни картошка, ни лопух, но из разряда клейкого овоща.

Еда вообще глоталась с трудом, несмотря на радость организма получить дополнительное питание. Нина учуяла запах плохо вымытой кастрюли, запах застарелого жира чуть ли не доводил до тошноты. Мясо едва жевалось, а ягодное нечто выданное за морс, сводило скулы от кислоты и всё той же грязной посуды. Вот и первые минусы от обострённых чувств, зато понятно, что тонкими рецепторами в данном месте обладает она одна. И всё же приятная сытость пошла на пользу телу. Повысилось настроение, снизилась нервозность и взгляд у Нины стал более мягким, от чего лицо сделалось нежнее.

Имрич по-доброму улыбнулся ей, чуть покивал своим мыслям. Он живёт слишком долго, чтобы не заметить, что девушка оказалась в сложном положении и нуждается в помощи.

Она явно из другого королевства и точно не из соседних. Ему знакомо более десяти языков и ни на один из них она не отреагировала узнаванием. Судя по её одежде ей явно дали возможность собраться в дорогу, а вот потом похоже ей открыли произвольный портал. Сделать это могли совсем немногие и отсюда приходила следующая мысль, что девушка близка к какому-то королевскому роду, где оказалась неугодна.

Ну что ж, не убили, дали сомнительный шанс на жизнь далеко от места рождения, по-видимому она заслужила его. А ещё Имрич подумал, что ему осталось жить не так уж много, недаром он возвращался сейчас из гостей от своей пра-пра...внучки и попрощался с ней. Её отец был жадным дураком и вынудил в своё время бежать от него малышку. Если бы на её пути не попался порядочный мужчина, то для неё всё окончилось бы плохо. А так девочка попутешествовала со своим будущим мужем, посмотрела на мир и осели они в соседнем королевстве.

У Имрича были свои тайны, особые отношения с родственниками, но сейчас для Нины главное то, что он захотел выплатить долг перед жизнью за удачную судьбу внучки. Помочь девушке освоиться и осесть в их королевстве. Нет, он не собирался обеспечивать её как муж, отец, вовсе нет. Одиночество давно стало любимой подругой старого Имрича Ветуса, к тому же на пути маячила другая подруга старости, смерть, но кое-чем он помочь может.

Нина узнала несколько слов, язык не был сложным, в нём хватало гласных, чтобы не запинаться, было достаточно согласных, что слова не походили на песню. И всё же, учить язык без перевода пугало, но тут же вспоминались предки, которые открывали новые земли и были в таком же положении, что и она, если не хуже. Землянка не знала, как ей навязаться в попутчицы к Имричу, как показать ему, что ей нужна помощь хотя бы в освоении языка. Всё-таки она не привыкла к положению просительницы и внутренний конфликт набирал силу, мешая ухватиться за шанс.

Имрич видел смятение девушки, не желая ставить её в неловкое положение он обратил её внимание на себя. Нина подняла глаза, испугалась, что он встаёт, а значит сейчас уйдёт, и она останется одна с равнодушными, практичными людьми, которым нет дела до неё. Старик позвал её подойти к маленькому окошку, делая вид, что не заметил мелькнувшего отчаяния в её глазах и потыкал пальцем в карету. Нина также жестом показала, что поняла о принадлежности экипажа ему. Тогда Имрич попытался дать понять, что приглашает её ехать с собой. Взгляд признательности появился раньше, чем Нина взяла себя в руки, сделала вид, что думает, а потом неспешно кивнула.

-Ну вот и хорошо, - сказал на своём языке Имрич Ветус и решил, что не стоит задерживаться в неуютной таверне, маскирующейся под обычный жилой дом.

Девушка и старик оба собрались, вышли из дома, Имрич крикнул слугу и все они укатили. Хозяин дома последил за ними в окошко и с облегчением вздохнул. Спокойные господа оказались, поели, заплатили и вон пошли. Девка конечно странная, жаль, что не подошла чуть позже, когда старик уже уехал бы. Можно было бы вытянуть из неё ещё монет, она явно никогда не расплачивалась деньгами. Это ж какая дурь у аристократов держать дочек дома не знакомя их с окружающей жизнью! Потом они сбегают, чудят, соблазняют честных тружеников лёгкими деньгами и своими прелестями... тьфу!

Нина расположилась в карете спиной по ходу движения, приметив по вмятинам, где Имрич предпочитает сидеть. Экипаж двинулся плавно, на ямках он мягко покачивался, но могло быть значительно хуже. Шторки на окошках раскрыли полностью, немного повозившись хозяин кареты пристроил в пазы на дверце столешницу и предложил Нине записывать слова на ней. Обучение началось.

Первые дни девушка набирала словарный запас исключительно из существительных. Присматривалась как ведёт себя Имрич с встречающимися людьми, отмечая, что он бывает разным. Старик в свою очередь приглядывался к Нине. Её покладистость, вежливость, тактичность, заставили его сомневаться в её королевском происхождении, но чуть позже он стал замечать, другие её черты. Она была очень брезглива, до собственной дурноты. Не терпела ни малейшей грязи, резких запахов, да и не резких, вполне обычных тоже не любила. С трудом заставляла себя есть с не особо свежей посуды, а уж ночёвку они теперь выбирали с особым тщанием. Как бы Нина не старалась в себе многое подавлять, прикрывать вежливостей, уступчивостью, но было видно, что она совсем не привыкла к простым условиям жизни. Тогда Имрич снова стал думать о ней как об особе королевской крови, только очень, ну прямо очень далёкого королевства. Пришло к нему понимание и того, что Нина всеми силами старается учиться, показывает ему, что очень ценит его помощь, и она понимает в каком положении оказалась и стойко переносит тяготы.

На пятый день совместного путешествия землянка с компаньоном прибыли в большой город. Сердце её сжалось в предчувствии расставания.

Она уже знала около сотни слов, понимала, как себя необходимо вести и это ей позволило бы продержаться несколько дней, но дальше... что делать дальше? Напрашиваться в дом к Имричу, она не смела. Во время пути из-за незнания языка особо сблизиться не удалось, и Нина снова находилась в отчаянии.

Надо быть проще, уговаривала она себя, то что в ней до сих пор кипит, это не гордость, а гордыня, но никак не могла переломить себя и показаться перед Имричем попрошайкой. Перед кем-то другим, наверное, ей было бы проще, но только не перед ним.

Ей не приходилось ранее общаться со столь мудрыми людьми. Нина наблюдала за стариком, как он смотрит на встречных, как он к ним относится, как поступает с ними. Казалось, что он видит души насквозь, никого не торопится осудить, но и добрым его назвать было нельзя. Нина всю дорогу ехала с ним на равных, несколько раз даже оплатила их ужин. Он тогда что-то понял и просто слегка улыбнулся, приняв угощение. И как же теперь быть? Процесс обучения только-только начал удаваться, осели прочно первые слова, язык перестал казаться чужим, и они собрались приступить к глаголам.