- А что, - уже примирительно сказал Раттак. - Мы бедные.

Мы нищие. Мы угнетенные и оскорбленные. Мы худосочные и малокровные. Из нас кровь столетиями высасывали.

"Особенно из тебя", - подумал Раджан, отпивая мелкими глотками виски. Раттак поставил свой стакан на стол. Нетерпеливо махнул рукой: мол, шутки в сторону. Проговорил отрывисто, не обращаясь ни к кому: - Завтра мы все, в один голос, невзирая на ориентацию наших газет, будем приветствовать согласие Советов строить для нас новую электростанцию! - Затем, обернувшись к Чагуэну, в упор спросил: - А как думает наш друг из "Комьюнизм тудей"?

Широко улыбаясь, Чагуэн отчеканил: - На данном этапе своей помощью Советский Союз укрепляет позиции капитала в нашей стране!

- Вот как! Интересно, - протянул Раттак, с любопытством глядя на Чагуэна. - Значит, Соединенные Штаты отказываются укреплять эти позиции, а русские, так сказать, способствуют их укреплению?

- Это как раз пример того, как русские объективно работают на Америку, - сказал Чагуэн.

- Глупая теория! - возмутился Алар.

"Пекинская теория", - молча усмехнулся Раджан.

- По-вашему получается - чем хуже - тем лучше? - продолжал Алар. По-вашему получается - не помогай нам Советский Союз и не проводи он политику мира и ...

- Господа, господа, - поспешно вмешался Шанкар. - Ну стоит ли открывать здесь - как это у вас, коммунистов, называется - партийная полемика, да? Да, да, партийную полемику.

не время и не место, господа! Вашу теорию, Чагуэн, мы все отлично знаем. Хотите, я изложу ее в двух словах? Вы хотели бы, чтобы наш премьер запретил коммунистическую партию, ограничил бы права свободной прессы, вступил бы в военный блок, арестовал бы тысячи людей. Тогда бы вы начали бор-р-роться. даже официальные делегации из Москвы вы считаете помехой себе. Как же! Самим фактом приезда они укрепляют советско-индийскую дружбу! А значит - нынешнее правительство. А значит, как вы говорите, частный капитал. Но постойте, куда же вы?

Шанкар попытался остановить Чагуэна, вставшего из-за стола и направившегося к выходу.

- У вас вырисовывается неплохой союзник, - сказал Алар, обращаясь к Раттаку. тот сидел, пил виски, задумчиво молчал.

- А позиция Чагуэна и вообще леваков, скажем, в китайско-индийском пограничном конфликте? - проговорил он вдруг. Будучи индийцами, - а у нас, слава богу, других пограничных и территориальных споров с соседями хоть отбавляй - они на стороне Китая! Плохие индийцы. Пло-хие!

- У них, между прочим, под эту позицию, в оправдание этой позиции, подведена своеобразная теоретическая база, заметил Алар. - Они ссылаются на то, что Ленин, во время первой мировой войны, стоял за поражение России. Значит, по их мнению, их нынешнюю позицию, как и позицию прочих леваков, якобы оправдывает марксизм.

- Ха, ха, марксизм, - хохотнул Шанкар, - ха-ха, марксизм!

- Я, право, плохо знаю марксизм, - рискнул вставить слово Раджан. Но, по-моему, ссылка на позицию Ленина и аналогия с Россией в первой мировой войне в философской "концепции" леваков - это не более, как беспомощное блеяние недоучек, догматиков.

- Беда, однако, в том, - быстро возразил ему Алар, - что подобная демагогия на людей неопытных, необразованных еще может воздействовать, тем более, что они объявляют себя глашатаями и провозвестниками истинного марксизма, его непогрешимыми теоретиками, его единственными законными толкователями!

- Господа, господа, - опять заторопился Шанкар, - ну их в пасть к голодному крокодилу - этих самых леваков!.. Послушайте-ка лучше свежий анекдотец на извечно волнующую тему о верном муже и обманщице-жене...

Шанкар, пожалуй, был наиболее симпатичен Раджану из всех сидевших за столом.

"Как все же нелепо устроен мир, - думал он, в то же время улыбаясь шуткам Шанкара, иногда потому, что они были действительно презабавными, иногда просто, чтобы не обидеть старика. - Вот сколько нас тут сидит за столом, в баре, - и у каждого свой ярлык.

Раттак, например, - "мальчик из Центрального разведывательного управления США". Чушь несусветная! Хотя, конечно, он служит классу, из которого вышел и который платит ему. Но ведь даже когда среди его друзей заходит о нем речь, они не говорят иначе как: "А-а, этот наш мальчик из ЦРУ"... Алар "эмиссар Кремля". Чагуэн - "прихвостень Пекина". Шанкар "балаболка". А я - просто - "папин сынок".

Язык надо бы вырвать тем, кто выдает подобного рода ярлыки-клички. Наверно, это делают озлобленные неудачники, бесталанные сорняки на человеческом поле. И ведь никогда в глаза не скажут. Все за спиной"...

Пресс-клуб жил своей обычной жизнью. В эту ночь он напоминал планету с двумя четко обозначенными полюсами - американским и русским. Центром первого были Дайлинг, его заместитель и Тэдди Ласт. Центром второго Раздеев, Карлов и Картенев. Разговор шел громкий, откровенный. Он перемежался раскатами хохота, звонким чоканьем, - милым обычаем, который русские завезли в Индию.

Было бы наивным полагать, что у американского посла только и курился фимиам Закону 480, а у русского - заводу в Бхилаи. Между полюсами шла постоянная, хотя и едва заметная, трансмиграция. Благожелательными улыбками прикрывались взаимные уколы. Споры на предельно острые темы сопровождались служебно-вспомогательной вежливостью: "благодарю", "искренне признателен", "сердечно рад", "помилуйте", "извините, бога ради" и т.п.

Вероятно, взгляду критически настроенных дилетантов подобное времяпрепровождение может показаться не чем иным, как ночными возлияниями праздных жуиров. На профессиональном дипломатическом языке это называется "зондаж (легкий, средний, глубокий) СМИ и общественного мнения"...

Соседи Раджана по столу растаяли, как айсберги, попавшие в тропические воды. Он заказал себе еще двойного виски. Долго сидел, задумавшись. Цедил горькую, прохладную влагу. В настенном зеркале он видел, как к выходу проскользнул Шанкар.

Бойкая походка. Чистенький костюмчик. независимая ухмылка на умном, добром лице Дон Кихота. "Принцип неприсоединения блюдет, - устало отметил про себя Раджан. - Как наш Маяк. Как сам премьер. Как вся Индия... А легче ли им всем жить по этому принципу? Лучше ли?" Алара любезно пригласил к себе за столик Роберт Дайлинг.

- Достопочтенный господин Алар! Мне кто-то, не помню сейчас кто, говорил, будто вы за последние две недели исколесили чуть ли не весь север Индии. Вложения американских финансов... Акции "Корпуса мира"... По этим проблемам мы с удовольствием предоставили бы вам все имеющиеся у нас данные.

- Все, возможно. Но только не те, которые я получил в результате своей поездки... Впрочем, я и сейчас был бы весьма признателен, если бы вы предоставили мне эти материалы.

Кивок, улыбка Дайлинга. Улыбка, кивок Алара.

- Правда ли, господин Алар, что послезавтра по вопросу о внутреннем положении в стране будут выступать два представителя вашей партии в парламенте? И с несколько, я бы сказал, различных позиций?

- Это, мистер Дайлинг, как говорится, открытый секрет.

раскол партии - печальный, но свершившийся факт...

Массивную пятерню Раттака долго и душевно тряс Раздеев.

- Как дела, господин главный редактор? - радостно воскликнул он.

- Ничего, товарищ советник, - в тон Раздееву проговорил, улыбаясь, Раттак на ломаном русском.

- Ну, что-нибудь еще интересненького про нас выдумали, а?

- Зачем выдумывать? Вы сами материал в руки кладете, усмехнулся Раттак.

- Это какой же?

- Читайте в завтрашнем выпуске...

Поговорив минут пять с Виктором, Раджан вышел на улицу.

У стоянки такси зевали раскрытыми капотами три маленьких "фиата". В двух бородатые водители, закрыв изнутри дверцы и окна, храпели так, что, казалось, машины подбрасывало на ухабах. Третий шофер, раскрыв все дверцы настежь и бросив сидение на траву, безмятежно спал, укрывшись с головой каким-то белым покрывалом, надежно отгородив себя от назойливых мух, москитов и от не менее назойливых клиентов.