Владислав Шурыгин

Америка стоит на ушах. Добропорядочные хозяйки роются в шкафах, полицейские устраивают прочесывание городов, армия приведена в состояние повышенной боевой готовности. А все почему? Да потому что эти чудовища — русские — оказывается, вновь угрожают уничтожить Великую Америку.

Сам генерал Лебедь (шолом ему на вечные времена!) прямо, по-солдатски, предупредил Америку о том, что в Советском Союзе были, оказывается, изобретены “атомные чемоданчики”, причем часть из них была на корню скуплена русской мафией для последующей перепродажи всем возможным террористам. Конгресс рассматривает возможность присвоить Лебедю звание Лучшего американского стукача с традиционной выплатой тридцати серебряных долларов.

А тут еще вылезший из небытия, как перхоть у лысого, верный друг Америки академик Яблоков бьет копытом перед капитолийским холмом с просьбой принять его для закладки, т. е. доклада о том, как опасны эти “чемоданчики” для Штатов и как плохо за ними смотрят в России.

Все это было бы очень смешно, если бы не одно “но”.

А оно заключается в том, что все это уже было. И “утка” о чемоданчиках — далеко не первой свежести. И впервые о “ядерных чемоданчиках” заговорили осенью 1995 года. Тогда шли очередные переговоры с чеченцами, и вот, чтобы сделать Москву более уступчивой, дудаевцы, по совету друзей из ЦРУ, запустили “дезу” о том, что якобы ими в 1992 году в Прибалтике было приобретено несколько “чемоданчиков”. Потом, когда выяснилось, что их там никогда не было, место продажи перекочевало на ядерный завод, где их производили. В подтверждение этой версии был даже избит журналист (ваш покорный слуга), который пытался разобраться в этой проблеме. Мол, смотрите, как глубоко копнул. Видимо, точно что-то было. Но “деза” вскоре затухла и была забыта до нынешнего лебедевского “взбрыка”.

Я понимаю приземлившегося на голову генерала. Побывав в шестерках у Ельцина, облизав его сапоги и будучи вышвырнутым, ой как не хочется пребывать в безвести. Тут не только о ядерных “чемоданчиках” вспомнишь. Тем более, что американцам как воздух нужен повод обвинить русских в халатном хранении атомного оружия и изъять у них это оружие под международный, считай, американский контроль. Поэтому-то и господин Яблоков вылез из архивного подвала. Он, старый борец за американскую экологию, против русской промышленности и экономической мощи. С его помощью в СССР дискредитировались и закрывались новейшие программы в области ядерной энергетики и новейших химических технологий.

А для интересующихся “чемоданчиками” я без всякого Лебедя в яблоках объясню. Эти боеприпасы были разработаны в начале 70-х годов для спецподразделений ГРУ, ориентированных на особо важные объекты НАТО в Европе. КГБ никакого отношения к их использованию не имело. Кстати, почти на шесть лет раньше аналогичные боеприпасы были созданы американцами и даже планировались к применению во Вьетнаме.

Конструктивно этот боеприпас весьма далек от пресловутого “чемоданчика”. Это, скорее, “ранцевый” боеприпас, приспособленный к ношению за спиной. Вес около 50 килограммов. Более того — переносится он двумя военнослужащими, каждый из которых способен выложить только свой набор операций, т. е. один специалист не способен произвести подрыв боезаряда.

Радиус действия боеприпаса 1000 метров. Основная цель — разрушение особо укрепленных объектов. В городе подрыв такого боеприпаса способен уничтожить небоскреб или любое другое “крупное здание”. Ни о каких “ста тысячах” убитых речи идти не может. Это масштаб Хиросимы и Нагасаки, но никак не мини-бомбы.

Кстати, для сведения Лебедя и Яблокова. Вес этого боеприпаса даже превышает вес стандартного ядерного боеприпаса тактического действия. Так что проще и быстрее купить и завезти в Америку такую боеголовку под видом самоварной трубы. Их и больше, и подрыв у этих боеприпасов осуществляется куда проще.

В 1990 году все ранцевые боеприпасы были изъяты с окружных складов (как и все тактическое ядерное оружие), вывезены в Россию и складированы на одном из стратегических объектов хранения.

Ни один боеприпас в ходе этой операции не исчез, не потерялся. А российская мафия в те годы явно не имела возможностей накладывать лапу на новейшие вооружения. Разве что теперь у Сергеева пару чемоданов “лебедята” стащили…

Единственный пострадавший от ранцевых ядерных боеприпасов

Владислав ШУРЫГИН

Владимир Винников

Все знают: пьяница с себя последнее продаст. Мемуары Александра Коржакова рисуют впечатляющие сцены непрерывного литейного процесса по стаканам, фужерам и бокалам, которым занимаются властные круги “новой России”. Мост у Никольского, колесо “Боинга”, аэропорт Шэннон, дирижерская палочка немецкого оркестра — международно известные памятные места и реликвии жизнедеятельности только одного, правда самого заметного, представителя этих кругов. До сих пор неизвестно, с трезвых ли глаз приказывали штурмовать Дом Советов и бомбить Грозный. Однако все это — хотя и печальные, но следствия. Есть, наверное, и причины: тяжелое детство при тоталитарном режиме, долгое непризнание заслуг, какие-то физические недостатки. Есть, конечно, и условия, в которых указанные причины перетекают в указанные следствия: демократическим путем полученная власть; народец, тоже способный закладывать за воротник или, за неимением оного, просто пить, квасить, кстить, оттягиваться, дергать, накатывать и т.д.

Но есть еще и возможности — не придет же какой-нибудь шумейко в магазин или к бабке-самогонщице и не прикажет налить себе стопарик, особенно представляясь всем как демократ и рыночник. Надо еще суметь свою власть в желанный стопарик сконвертировать. Делается это через деньги. И, чтобы на них покупать стопарик, машину “БМВ”, “Мерседес-пашу” или семигектарный участок с дачей в Никольском, надо чего-то своей властью продавать. Раньше пили, может, и не меньше, но продавали сделанное своими руками. Теперь от этой порочной практики отказались, потому что ежели руками чего-то делать, то меньше будет времени на литейный процесс по фужерам, стаканам и бокалам.

В ход пошли вначале сбережения населения, а потом — заводы, рудники, месторождения полезных ископаемых. Приватизировали, так сказать. И — что получили? Заводы стоят, денег нет и не было — все ушло куда-то. Может, пропили, а может, отложили на черные канарские или багамские деньки. Теперь вот осталась земля. Продать ее — и все, больше продавать будет нечего, “реформы” успешно завершатся. Кто ж ее, землю-то нашу, покупать станет, — спросите, у крестьян денег же нет? Да по-разному: где “новорусские” бандиты, а где и зарубежные инвесторы. То-то будет славно, когда Ставрополье и Кубань проинвестируют ваххабиты, Калининград — немцы, а Сибирь и Дальний Восток — американо-японо-китайский консорциум.

Не говоря уже о христианском отношении к земле как Божьему достоянию, для русской культуры она — понятие особое. Это — не территория, не вещь, а самостоятельный и самоорганизующийся процесс, своего рода живое и включенное в бытие мира существо. “О, Руськая земле! Уже за шеломянем еси!” — весьма характерное обращение русского человека к “своему” пространству. Оно настолько свое, что воспринималось буквально как “мать-сыра земля”, которая, словно детей, объединяет семьи в общины, а общины — в народ. Государственные пропойцы готовы торговать матерью.

Всякий русский был братом другого русского (и нерусского) через общую землю. Именно этот архетип земли-кормилицы лежал в основе императива “Стоять за землю русскую!”, который проходит через всю историю русского народа, русской государственной общности. В некотором смысле вся наша история — это наша география. “Лишней” земли у русского народа не может быть по определению, как не бывает у человека “лишней” руки или головы.

Возможно, это мистика, но всякий правитель, который покушался рассечь органическое единство народа и земли, превратить русский народ в нацию,- погибал не мирной смертью, а род его пресекался: от Ивана Грозного, делившего землю на “земщину” и “опричнину”, до Николая Второго, позволившего Столыпину вводить “отруба” и хутора.