- Тебе баклан уж точно не поверят, - с этими словами Батхед дал пендаля Бивису. - Тебе даже сгоревшую спичку не доверят.

- Батхед! Кончай пинаться! У меня вся жопа в синяках! - простонал Бивис. К тому же я хочу отлить.

- Нет, это я хочу отлить! - заспорил Батхед.

- Нет я!

- Нет я!

- А, пошел ты!

- Сам пошел!

Спорщики расстегнули свои штанишки и принялись отливать у фонарного столба. Подъехавшая машина с полицейскими затормозила прямо перед ними. Фары осветили неприглядную картину во всей красе.

- Что? Опять? - простонал шериф, выглядывая из машины. - Опять эти два ублюдка! Господи, сделай так, что бы их пристрелили в какой-нибудь перестрелке. Разве я много прошу, господи?

- Классно! - заявил Батхед, застегивая ширинку. - Как в сортире!

- Ага! - пропищал Бивис. - Прямо сральник натуральный!

- Сортир! - заспорил Батхед.

- Сральник! - запротестовал Бивис.

- Сортир!

- Сральник! Сральник! Сральник! Сральник! Сральник! - завопил Бивис.

- Ты че, урод, какой же это сральник! Сральник это где гадят! - возмутился Батхед. - А здесь только отлили. Сортир это!

- А я щас тут всю улицу обгажу, - сообщил Бивис и спустил свои штанишки.

Шериф, услышав их последнюю перебранку, схватился за сердце.

- Они меня в могилу сведут! - застонал он. - Поехали отсюда, ребята, - приказал он.

- Сэр, а как же выстрелы? - спросил его подчиненный. Вон там скорую кто-то свинцом нашпиговал, - он показал пальцем.

- Ну нашпиговал, подумаешь, - ответил шериф. - Пусть кто-нибудь другой разбирается. Поехали!

Полицейская машина развернулась и помчалась в ночь. Ей вслед полетели кирпичи. Это так развлекались Бивис и Батхед. После того как полицейские уехали, отмороженная парочка принялась закидывать кирпичами «скорую помощь».

- Слышь, Батхед, я ненавижу сериал «скорая помощь», писклявым голосом заявил Бивис, разбивая кирпичом фары у скорой помощи.

- Ага, я тоже, - сообщил Батхед. - Ну полный отстой, - с этими словами он запустил кирпичом в машину.

Тем временем, вместе с полицейскими, улицу покинул и Терминатор. На его пути повстречалась телефонная будка, где какой-то очкарик договаривался о любовном свидании.

- Да, милая, сегодня обязательно встретимся, клянусь твоей мамочкой, что я приду. Да, пиво купи получше, а то, с того раза до сих пор живот болит. До встречи. Я тоже люблю тебя, чувиха! – с этими словами он вылетел из будки очками вперед.

Невзирая на гневные протестующие крики очкарика, низкорослый горбатый уродец принялся листать телефонный справочник, разыскивая стадион.

- Послушай, ты, гондон китайский, - принялся дергать терминатора очкарик. – Ты что себе позволяешь? Я на тебя в суд подам!

Терминатор в ответ вытащил руку из кармана длинного не в меру плаща и, приставив дуло к правому линзе очков, спустил курок. Разъяренную морду очкарика как пулей сдуло. Терминатор внимательно осмотрел все стадионы, числившиеся в справочнике и направился вперед. Первая же афиша о сегодняшнем матче сообщила ему, что матч состоится на стадионе Синее платье имени Моники Левински (бывший стадион имени Линкольна). Подъехав к стадиону, Т1000(б) увидел сияющие над входом слова самого Линкольна (стадион переименовали совсем недавно):

«Больше всего на свете я ненавижу две вещи – расовые предрассудки и ниггеров».

Рядом с воротами, на белой стене рукой Джона Коннора при помощи баллончика с краской был намалеван новый лозунг, который должен был заменить старый. Он гласил следующее:

«Моника, Моника! Поиграем в слоника?

Билл».

Рядом, тоже рукой Джона был нарисован сам Билл, с расстегнутой ширинкой и торчащим «слоником».

Вокруг новой надписи толпилось не меньше народу, чем хотело попасть на матч. Многие щелкали вспышками, многие повторяли эту надпись, стараясь запомнить, а некоторые, особо прилежные, старательно срисовывали ее в свой блокнот. По иронии судьбы на этом матче присутствовал сам Билл Клинтон, о чем диктор объявила за пять минут до начала матча.

- А мы знаем! – в дружном порыве заревел весь стадион. Билл Клинтон так изумился, что привстал. Камеры наехали на него крупным планом и на видеотабло все увидели президента в полный рост. К несчастью для президента, он забыл застегнуть ширинку. Это встретило столь бурный восторг зрителей, что, повинуясь всеобщему порыву каждый зритель, один за другим, образуя волну, принялся демонстрировать то, что весьма художественно и нелицеприятно выпирало из ширинки Билла Клинтона на рисунке Джона. Увидев это, жена президента, сидевшая рядом, поперхнулась и упала в обморок. Президент поперхнулся, увидев такую картину, и, немного подумав, сделал то же самое, что и каждый зритель мужского пола. Пришедшая в себя Хилари уставилась на то, чего она уже давно не видела и вновь потеряла сознание. К президенту подскочили сенаторы из демократической партии, но он всех их успокоил.

- Вы что, через неделю выборы! Меня выберут снова!

- Да Вы что, господин президент, забыли, что в них не участвуете, два своих срока уже отсидели!

- Ой, я и забыл! - спохватился Клинтон. - Надо же что-то такое сделать, чтобы все тут же забыли. Запоминается последняя фраза, так еще Штирлиц говорил! - нашелся Билл Клинтон. - Дайте сюда саксофон! Телохранители президента тут же ринулись на оркестр, заломив руки саксофонисту и, заехав тому для проформы коваными армейскими ботинками в пах, принесли инструмент президенту. Тот, схватил саксофон, поднес его к губам, дал сигнал свите и те тут же включили фонограмму. Со стороны казалось, что президент наяривает на саксе рок-н-ролл в стиле кантри.

В это же самое время на квартире Бивиса и Батхеда.

- Эй, Батхед, смотри, какой отстой по телеку гонят! - это же какой-то говнюк исполняет на саксе нечто среднее между «Модерн токинг» и «На-на»!

- Ни фига! - с пылом возразил Батхед, похрюкивая и покряхтывая. - Это нечто среднее между «модерн токинг» и моей задницей! - в подтверждение его слов раздался неприличный звук.

- Точно, точно! - повизгивая согласился Бивис. - Ты смотри, у него цвет волос как у меня.

- Ну да, пельмень, ты что, своего папашу не узнаешь, - ответил Батхед. - Посмотри на себя в зеркало, когда вырастешь, таким же станешь!