На другой день в сумерки Таня и Алёнка возвращались с горы и волочили свои большие салазки.

- У меня в валенках снегу полно, - сказала Алёнка.

- А ты вытряхни, - посоветовала Таня.

- Да как я вытряхну? Он там растаял, вода хлюпает.

Они шли мимо скотного двора. В сторожке на скотном светился огонёк и над крышей поднимался дым.

- Ваш дедушка печку топит, - сказала Алёнка, - вон дым из трубы идёт.

- Пойдём к дедушке, - сказала Таня. - Твои валенки посушим.

Подружки подошли к окну и постучались. Дедушка отворил дверь.

- Ах, батюшки! - сказал он. - Да ко мне, никак, гости пришли!

Дедушка ночевал в сторожке на скотном дворе - он сторожил по ночам скотину. Глядел, чтобы какой-нибудь бык с привязи не сорвался. Или коровы не забодали бы друг друга. Или не вздумал бы забрести волк из лесу в глухую зимнюю ночь.

Дедушка топил в сторожке печку, чтобы не холодно было ночевать. Алёнка как вошла, так сразу сняла валенки и поставила их к огню сушиться. А потом все трое - дедушка, Таня и Алёнка - уселись перед огоньком на лавочке.

- Дедушка, - сказала Таня, - а ты не боишься ночевать один?

- А я разве один? - сказал дедушка. - У меня здесь скотины полон двор.

- Ну, всё-таки это не люди же!

- Ну, положим, не люди. Только чего ж мне бояться?

- А если волк? - сказала Таня.

Дедушка кивнул в угол:

- А ружьё на что?

- А если медведь? - робко спросила Алёнка.

Дедушка усмехнулся:

- Ну и что ж? Пусть приходит. Поможет мне за скотиной смотреть... Да вот, слышно, кто-то уже бродит под окнами.

Алёнка живо подобрала ноги на лавку. А Таня вскочила и подбежала к окну.

- Где медведь?

За окном и правда мелькнула чья-то тень, и кто-то толкнулся в дверь. Алёнка вскочила на лавку:

- Ой, дедушка, не открывай!

А Таня, вглядевшись в темноту, сказала:

- И правда медведь! Ох, страшный! Чёрный какой!

Она говорила, а сама поглядывала на Алёнку и тихонько посмеивалась.

Дедушка открыл дверь и сказал:

- Кто здесь?

Знакомый голос ответил:

- Это я!

И в избушку вошёл Дёмушка.

- У, Дёмка-Ерёмка! - крикнула на него Алёнка. - Ходит по ночам, только всех пугает!

Но дедушка сказал:

- Ну, полно, полно! Что ты на него кричишь? Сами себе медведя придумали, а парень виноват.

Все снова уселись против печки. Грелись, разговаривали. Таня сняла пальто, сбросила платок. Алёнка развязала свой голубой полушалок, положила его на плечи. Дёмушка тоже снял треух и распахнул шубёнку. Щёки у всех раскраснелись от огня. А валенки Алёнкины сохли так, что даже пар от них шёл.

- Дедушка, а ты настоящего медведя видал? - спросила Таня.

- Медведя-то я никогда не видал, у нас они не водятся, - сказал дедушка, - а вот огненного змея видел.

Таня быстро поглядела на дедушку:

- Дедушка, правда?

Алёнка опять подтянула ноги на лавку, а Дёмушка так и уставился на деда любопытными глазами.

- Правда, видел, - сказал дедушка.

И рассказал такую историю:

- Это случилось давно. Жаркое в тот год лето стояло, засушливое. Всё попалило. Надо пахать, а земля - как камень, плуг не врежешь. Тогда мужики придумали: будем пахать ночью. Ночь была светлая, всё видно. А пахал я недалеко от болота - вон там, за поляной. Вот пашу я, пашу. Вдруг лошадь у меня остановилась. Я говорю: "Ты что, Серый?" А Серый храпит, ушами прядает - испугался чего-то. А чего испугался, и понять не могу. Но тут я гляжу - всё поле осветилось. Поднял глаза - а он и летит...

- Ой! - прошептала Алёнка и обхватила Дёмушку за плечи.

А Таня спросила:

- А какой он? С крыльями?

- Нет, не с крыльями, - сказал дедушка, - а так, летит по небу огненная змейка, летит, извивается. Пролетела и скрылась за лесом. Ну, тут и я заодно с конём испугался, поворачиваю Серого - и домой!

Дедушка помолчал, покурил. А потом сказал:

- А уж после-то я сам над собой посмеялся. Это, оказывается, такая молния была... Говорят, такие молнии в жару над болотом бывают. А я тогда ещё молодой, мальчишка был и ничего этого не знал, вот и убежал с поля.

Таня перевела дух, и Алёнка спустила ноги со скамьи.

- Значит, это не змей был? - спросил Дёмушка.

Таня сказала:

- Ну и хорошо, что не змей. А то чего им, змеям, по небу летать!

Пока дедушка рассказывал, Алёнкины валенки высохли. Алёнка надела их - и сразу тепло ногам стало! На улице совсем стемнело. Дедушка взял фонарь:

- Пойти скотину поглядеть.

Дедушка шёл с фонарём между стойлами. А ребятишки - за ним.

На скотном было тихо и дремотно. Коровы - рыжие и пёстрые - лежали в своих стойлах, жевали жвачку, вздыхали в полусне, шуршали соломой. Дедушка подошёл к большому быку, посветил на него:

- Спишь, Рыжик?

Бык сонно посмотрел на дедушку. Голова у него была лобастая, с белой звёздочкой, прямые рога торчали в стороны. Он добродушно засопел и тихонько промычал в ответ.

- Ну спи, - сказал ему дедушка, - а мы ужинать пойдём.

Дедушка зашёл в сторожку, поставил фонарь на окошечко, загрёб в печке угли, закрыл её заслонкой. А потом они вышли все вместе на улицу, взяли салазки и пошли ужинать.

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ У ЖИТНИЦЫ

Утром Таня только вышла на улицу, а уж Алёнка ей навстречу:

- Что такое всё трещит и трещит около житницы? - спросила она. Веялка, что ли?

- А пойдём посмотрим, - сказала Таня.

Они пришли к житнице. А там уже все ребятишки собрались. И Дёмушка тут, впереди всех стоит и смотрит.

Около житницы и в самом деле стояла машина - новенькая голубая веялка-сортировка. Колхозники сортировали овёс. Кладовщик и председатель взвешивали овёс на больших весах и засыпали в сортировку. А сортировку вертел Серёжа Таланов. Как завертит ручку, так сортировка сразу затрещит, как трещотка, - чётко, весело, по всей деревне слышно. Лёгким дымком взлетала над сортировкой пыль, а внутри, под голубой деревянной обшивкой, ровно шуршали овсяные зёрна.

Таня подошла ближе:

- Серёжа, дай покрутить, а?

- Покрути, - сказал Серёжа.

Таня взялась за гладкую ручку, подёргала, а ручка не крутится.

- Очень туго, - сказала Таня.

- Дай я помогу, - сказала Алёнка.

Они вдвоём взялись за ручку и еле-еле повернули. Сортировка затрещала, только медленно, лениво. Зашатались внутри решётки и сита, посыпался, зашелестел овёс.