Не смешно было только осрамившемуся офицеру, пунцовому, как только что отлупцованная задница.

Выполненная чуть позже процедура аппаратной идентификации двух персон больше походила на фарс, чем на серьезную акцию. Каждый из троих задержанных по очереди отпускал реплики, отчего все, кроме несчастного лейтенанта, просто скисали, теряя способность видеть, стоять, говорить и даже просто дышать.

Веселье, как ни странно, прервал Мухин.

– Ты чего застрял? – спросил он, не потрудившись на приветствие.

– Нас тут проверяют. На посту. Мы это или не мы, – все еще веселясь, ответил Денисов.

– Кого это нас?

– Ведущего психолога экипажа, – чуть преувеличил должность Денисов, – известного журналиста господина Маркуса и меня.

– Вот даже как. Оставайся на связи. – Пару секунд ничего не происходило, а потом раздался ставший стальным голос заведующего оперативным отделом Управления технической поддержки, почетного командора, кавалера ордена Белая Звезда, обладателя красной ленты ордена Орла и медалей Орла обеих степеней, и прочая, и прочая, бывшего командира взвода космического десанта, второго зятя помощника министра внеземных ресурсов, члена клубов... личного друга... почетного Всадника... почетного юриста и магистра юриспруденции русского полукровки (это важно) Игоря Григорьевича Мухина:

– Что за дела, Клинк? Вы устроили облаву в космопорте?

Денисов включил громкую связь где-то на середине фамилии начальника порта. Неприятнейшая процедура, от которой начинает гудеть в ухе и даже саднит кожа. Этой функцией вшитого под кожу лица аппарата он пользовался крайне редко именно по причине таких вот ощущений. В конце концов, он не радиотранслятор, а живой человек.

– Вы о чем, Игор? – без мягкого знака на конце спросил начпорта.

– Так это не вы? Хорошо, я звоню в Администрацию Президента. Надеюсь, там-то мне разъяснят, что происходит после – да и во время тоже! – запланированного и на всех уровнях согласованного мероприятия особого значения. Именно на всех!

Он не утруждал себя угрозами в виде намеков типа «Как считаете, сколько после этого вы задержитесь в своем кресле».

Караулка замерла, впитывая каждое слово. Пробка перед воротами тоже, только без слов. То есть без этих слов. Она рождала свои.

– Одну минуту, одну минуту! Налицо явное недоразумение. Я не инициировал никакого поиска.

– Так, значит, все-таки поиска!

– Вы меня не так поняли!

– Я понял все, что было нужно. Завтра у вас будет проверка.

– Подождите! Я вас прошу.

– Ну?

– Это...

– Короче! Вы мне сорвали весь график работы.

– Это всего лишь инициатива Агентства, только и всего.

Слушать этот лепет, даже когда от него закладывает ухо, было приятно. Особенно интересно было глядеть на лейтенанта. Если в таком молодом возрасте возможен инфаркт, то офицер был к нему близок как никогда.

– И вы мне прикажете в это верить? – грохотал Мухин, напоминая раскаты, производимые золотыми молниями Зевса.

– У меня здесь их представитель.

– Кто?!

– Господин Карина.

– Дайте его, – брезгливо велел Мухин.

Последовала пауза. В этот момент Денисов увидел лицо Маркуса. В нем имелась заинтересованность и еще... Страх, что ли? Или напряжение? Как у юноши, когда он, залезая на первую в своей жизни девушку, в страхе думает, получится у него или нет.

– Ну чего ты разбушевался? – раздался вальяжный голос. – Мы проводим свое расследование, ваши люди случайно оказались здесь. Надо проверить. Вот и все. Сейчас их отпустят с миром, и никаких проблем.

– Расследование? – взвился голос Мухина. – Вы проводите расследование на Земле?

– Это внутреннее расследование.

– И при этом задержаны посторонние люди! Или нет? – голос Мухина понизился до вкрадчивости.

– Это случайность. Обычное недоразумение. Можно сказать, рабочая несогласованность. Виновные будут наказаны, это я обещаю.

– А вот у меня есть данные, что недавно кто-то сымитировал похищение известного журналиста, после чего на свет появился его просто разгромный материал, полный извращенных искажений и неприличных измышлений о работе Управления. Это тоже недоразумение? Или я могу считать это спланированной травлей? Или, по имеющейся у нас информации из независимых источников, речь снова идет о переделе собственности?!

– У тебя нет оснований для подобных обвинений.

– Есть! И сегодняшний случай тому лучшая иллюстрация.

– Публичное выступление на Земле представителя иноземной цивилизации само по себе совершенно беспрецедентный случай. Не говоря уже о его нелегальной доставке на планету.

– И вы взялись за это дело?

– А как ты хотел?

Разговор двух вельмож перешел в обычную склоку.

– Чтобы вначале всего был Закон! – отчеканил Мухин.

– Кто бы с этим спорил.

– Вот именно. Я хочу знать, кто дал вам – тебе! – санкцию на проведение оперативно-разыскных мероприятий на Земле. Я получу ответ?

– Я же уже сказал. Это недоразумение. Мы проводим внутреннее расследование, и не более того. Ты хочешь получить извинения?

– Я?! Ты что-то путаешь. Какие могут быть извинения, когда поиск заточен на моих людей?

– Иноземец тоже твой человек? – рявкнул Карина. Нервы у него не выдержали. За ним и на нем тоже немало заслуг, как формального характера, так и не очень.

– Мы, Управление, – начал чеканить Мухин, – провели открытую всем заинтересованным лицам демонстрацию его возможностей и навыков, призванную поднять уровень всех работников заинтересованных ведомств. Потому что это профессионал самого высокого класса. И мероприятие было согласовано. Потому что нас заботит профессиональная подготовка сотрудников. В отличие от некоторых других. Потому что это жизненно необходимо для наших людей. Потому, если угодно, это важно для Земли.

– Какие высокие цели!

– Цели самые высокие. И при этом мы не устраиваем провокаций и не шельмуем, обманывая друзей и партнеров.

Денисов мысленно ему поаплодировал.

– У тебя нет даже минуты, чтобы прекратить это безобразие. Если не сказать хуже. Но рапорт я напишу в любом случае.

– Не тебе мне ставить условия, – попытался парировать Карина.

– Встретимся в суде. И наши люди должны быть немедленно отпущены.

– Да кто их держит!

– Я хочу услышать четкий и недвусмысленный приказ по команде.

Невнятное бормотание сменилось окрепшим голосом начпорта:

– КПП? Кто старший наряда?

Денисов с облегчением отключил громкую связь, тем более что то же самое уже транслировал стационарной аппарат местной связи да еще и с картинкой.

– Лейтенант Хоппе! – свечкой взвился офицер.

– Что за бардак у вас там? Почему пробка на выезде? Вы что, не к курсе, что у нас скоро большой старт и все подъездные пути должны быть свободны? И вообще, что происходит?! Очистить территорию от посторонних! Немедленно.

– Есть!

Если бы не было предыдущей трансляции, то его гнев выглядел бы вполне натурально. А так... Сержант, например, совершенно неприкрыто скалился. Софочкина кривая ухмылка тоже была далека от приветливости. Денисов, хоть и старался держать себя в руках, все же не мог скрыть понятного торжества. Ну и Маркус тоже щерился.

Лейтенант, вернувший было естественный цвет лица, снова покраснел. На этот раз, надо полагать, за свое начальство. Оно-то краснеть давно не умел.

– Вы свободны, – проговорил он.

– И это все? – невинно поинтересовалась Софочка. Поглядеть на нее – такая вся из себя наивность. Актриса!

– Естественно.

– А извиниться? Нет, мальчики, вы как хотите, а я без достойных извинений отсюда не уйду.

Она шагнула к стене и села на стул.

За окном раздавались возмущенные голоса и громкие гудки машин, грозящие в самом скором времени перейти в какофонию. Народ там собрался взвинченный, разгоряченный недавним зрелищем, и многих уже тянуло на подвиги.

– Кажется, там господин Квеллер идет, – проговорил Денисов негромко, выглянув в окно. Кто носит эту фамилию, здесь объяснять не приходилось.