— Это наш ребенок! — гордо сказал зяблик, — такого, как он, нет нигде!

— Конечно, нет, — немедленно подтвердил Гено, — это, конечно, удивительный птенец, такого, как он, нет нигде.

Прилетела супругу зяблика, принесла корм, но юный птенец не наелся, он снова требовательно разевал клюв.

— Пошевеливайся, мой дорогой, — повелительным тоном сказала она супругу, — наш ребенок должен есть!

— Наш ребенок не должен бедствовать, — воскликнул супруг и быстро улетел.

— Нам ужасно трудно прокормить сына.

Супруга зяблика держала себя тоже очень гордо.

— Я верю, — сказал Гено, — ведь он почти в два раза больше своих родителей, вместе взятых. Не правда ли?

Тщеславная мать сияла от гордости.

— Потерпи немного, — с любовью сказала она баловню, — вот-вот прилетит отец.

Юный птенец вообще не знал, что такое терпение, казалось, он умел только требовать и разевал клюв, словно умирал с голода. Прилетел зяблик и принес столько корма, сколько смог поднять. Птенец проглотил корм в одну минуту. Мать без колебаний улетела, чтобы принести свежий корм ненасытному отпрыску.

— Ты наверняка уже устал, — Гено участливо посмотрел на зяблика.

— Конечно, я устал, — ответил он, — моя жена тоже каждый день выбивается из сил! Но что поделаешь?

— Такой ребенок — сплошное мучение! — вознегодовал Гено.

Но зяблик вознегодовал еще больше:

— Мучение? Как можно так клеветать? Это блаженство — иметь такого ребенка. Огромная радость!

— Когда же тебе самому удается поесть? — спросил Гено.

— Не говори об этом! — попросил зяблик, — мы все делаем для сына! Все! Мы никогда не думаем о себе! Но, когда ты спросил, что ем я сам, я впервые почувствовал, как меня мучает голод.

— Съешь все-таки что-нибудь, — посоветовал Гено, — ты должен сохранить свои силы.

— Это зерно, — печально отвечал зяблик, — там с ним и я, случается, проглочу кусочек, сам того не желая. Мне всегда это кажется воровством!

Толстый птенец засунул клюз в перышки и задремал. Гено, задрав голову, рассматривал его. Но сколько ни смотрел, он не мог превозмочь себя. — Этот любимчик ему очень не нравился.

— У нас было еще три ребенка, — рассказывал зяблик, — но он их всех выкинул.

— Это ужасно, — сказал Гено.

— О, не говорите так! Для нас, моей супруги и меня, теперь тоже нет в гнезде места. Когда выпадает счастье иметь такого необыкновенного сына, нужно жертвовать всем! Он будет самым выдающимся среди нас!

В голосе зяблика слышались покорность и чванство.

— Пойдем!

Ате возник рядом с Гено и, улыбаясь, приглашал идти дальше.

Когда они отошли на несколько шагов. Гено сказал:

— Я что-то этого толстяка не пойму. Да и не нравится он мне.

— Бедных родителей обманули, — объяснил Ате, — они выкармливают кукушонка и принимают его за своего собственного ребенка.

— А кукушка?

Ате засмеялся.

— Кукушка? Она регулярно откладывает яйца в чужие гнезда, до высиживания ей дела нет. Она заботится только о себе.

— Позор! — воскликнул Гено. — Надо рассказать об этом обманутым маленьким зябликам! У них так много работы и…

— Зачем? — перебил его Ате. — Теперь в этом нет никакого смысла. Они никому бы не поверили, потому что любят этого чужака, считают его собственным и думают, что воспитывают чудо-зяблика. Оставим их в покое с их верой! Часто заблуждение приносит много счастья, а правде — много горя.

Внезапно раздался выстрел — негромкий, звонкий хлопок.

Гено испуганно вздрогнул:

— Уже?

Ате поднял голову.

— Непонятно! Это к нашему брату не имеет отношения! Еще не пришла пора!

— Что мы об этом знаем? — Гено охватил страх. — Пришла или не пришла пора, определяет только Он один!

— Во всяком случае, мы должны остерегаться, — сказал Ате.

— Вот и закончилось такое дорогое для нас спокойное время, — грустно, но твердо сказал Гено.

Он был прав.

Выстрелы раздавались один за другим. Лес заволновался. Но не был убит ни один самец, и ни одному из них даже не угрожала опасность. И несмотря на это, забеспокоились не только лани, но и все обитатели леса. Никто больше не чувствовал себя в безопасности.

Озабоченная Фалина и ее дети обсуждали, что все-таки происходит. К ним прибежала белочка и стала рассказывать:

— Огненная рука сбила двух голубей. Один голубь ранен и сидит на ясене; бедняга очень плох, он долго не проживет, потому что крылья у него обвисли, клюв широко открыт, и он задыхается.

Маленькая Перри заметно волновалась.

— Вы только подумайте, что со мной случилось!

Ей было не по себе, она медлила.

— Он запустил в меня из огненной руки! В меня! В меня!

— В тебя? — вскричал Гено. — Ты же была уверена, что Он тебя постоянно щадит!

— Я тоже потрясена! — пожаловалась Перри. — Он еще никогда этого не делал! В самом деле, никогда!

— Но Он тебя не ранил? — спросила Гурри.

— Нет! К счастью, огненная рука в меня не попала! Настоящее чудо! Но Он это сделал!

Фалина сказала:

— Все это непонятно.

— Теперь мне хуже всех! — горевала Перри. — Куница, лис, а теперь еще огненная рука. Куда мне деваться?

— Мы ничего не можем тебе посоветовать, — ответил Гено, — уж очень наш образ жизни отличается от твоего.

— Я и не ждала совета!

Перри умчалась на самые верхние ветки.

Так же странно прозвучали новости, которые сообщил дятел. Обычно он появлялся очень редко, бросал два три слова и никогда не ввязывался в разговор. На этот раз он был многословнее:

— Он запустил в меня из огненной руки, — дятел пронзительно засмеялся, — но я цел и невредим! Пуля, которую Он запустил в меня, попала рядом со мной в дерево! Хотел бы я знать, как это называется! — Дятел снова засмеялся. — Наверное Он сошел с ума!

Прежде чем кто-нибудь смог ему ответить, дятел улетел.

На следующее утро белочка прибежала со свежими новостями:

— Он сбил трех сорок! Трех! Одна из них убита, две ранены! Ничего не понимаю!

— То, что огненная рука так часто дает о себе знать, может быть даже хороший признак. Он больше не владеет ею! — предположила Гурри.

Нелло и Мембо все время молчали. Они и не отваживались высказать свое мнение.

Вечером появился Бэмби. Его приход всегда приносил успокоение.

— Не бойтесь, — произнес он, — молоденький Он бродит по лесу. У Него новая огненная рука, которую Он на нас и нам подобных не поднимает.

Фалина, Нелло и Мембо облегченно вздохнули.

— Если даже он убивает только маленьких зверюшек и птиц, — заговорила Гурри, — то ведь это наши друзья!

— Правильно, дочка, мне горько, как и тебе! И все-таки надо терпеть.

— Может быть Он преследует наших «сторожей»? — предположил Гено.

— Нет, мой сын, — хорек-то не «сторож». И куница тоже.

— И куницу Он убил? — спросила Гурри.

— Хорек готов, — сообщил Бэмби, — а куница смогла улизнуть, по крайней мере, я так думаю.

Бэмби и его дети разговаривали друг о другом, как взрослые, однако, Гено и Гурри обращались к нему с уважением и любовью, а Бэмби поощрял своих детей тем, что разговаривал с ними на равных, как к чему-то само собой разумеющемуся. Только Фалина с ее безропотной преданностью не могла должным образом одобрить доверительный разговор детей и Бэмби. Нелло и Мембо молчали и своего мнения не высказывали.

— Что ты думаешь об этом, Нелло? — повернулся к нему Бэмби.

— То же самое, что Гено и Гурри, — прошептал Нелло, а Мембо в ответ на вопросительный взгляд Бэмби выдавил из себя, — точно т-так же!

Бэмби, который снова внезапно исчез, разобрался в настоящей причине стрельбы. Егерь учил охотиться совсем молодого человека. Он выдал ему винтовку с магазином и разрешил убивать мелких хищников, небольших птиц, таких как сороки, и белочек. Сначала егерь его сопровождал и давал советы, потом оставил одного, чтобы тот выучил урок. Но от чрезмерного рвения начинающий охотник стрелял во все, что ему было разрешено и попадалось на глаза. Он еще не умел метко стрелять, торопился и поэтому часто попадал не туда, куда целился, отчего «подранки» очень мучились.