Заря взвизгнула как девчонка и подобрав юбку осторожно села сверху. От восторга она чуть не забыла свою суму, но волк был внимателен. Зверь чуть шевельнулся, привыкая к весу девушки на спине и неспешно пошел по лесу. Выводил, вернее вывозил он ее какими-то еле заметными звериными тропками. Пару раз пришлось делать крюк, чтобы не наткнуться на людей, чьи голоса слышались в отдалении. Похоже о том, что их увидят вдвоем можно было не волноваться, мелкие пичуги то и дело подлетали ближе и что-то щебетали, будто докладывали, а волк чуть слышно порыкивал в ответ.

  - Пришли, - проговорил Эльнармо останавливаясь и мотая головой куда-то вперед. Сквозь плотные кусты не было видно селения, но отчетливый запах дыма чувствовался очень хорошо, - Я зайду как нибудь, если ты приглашаешь, - дождавшись, когда Заря спустится, волк развернулся и почти мгновенно растворился в зелени.

  Походы за травами стали теперь не просто способом заработать и сбежать на несколько часов от людей. Теперь чаще всего они встречались хотя бы ради того чтобы молча посмотреть друг на друга. Иногда волк бывал в настроении поговорить и они сидели рядом в тени, обсуждая собранные травы. Иногда волк порыкивал из-за кустов и она видела только серый хвост растворяющийся в зарослях кустов. Кажется Эльнармо периодически раздражала мысль о том, что он к кому то может быть привязан, поэтому подчас ее демонстративно игнорировали. Но всегда после этого она находила на дороге к дому или тушку зайца, или большую рыбину, а однажды украшения из скрученных трав и перьев, вроде тех что висели в пещере. Взамен она каждый раз захватывала из дома и оставляла там, где волк мог найти, или кусок пирога, или свежий хлеб, или яблочный жим, который Марий обзывал заморским словом пастила. Однажды она не выдержала и помимо пищи телесной оставила в лесу полотенце, кусок мыла и гребень...

  Лис пару раз ходил с ней и волк терпеливо сносил детский восторг мальчишки и его болтовню. Но возможности бывать в лесу часто бедный Лис теперь был лишен. Буквально за пару дней его жизнь поменялась....

  .....................

  - Уйди, коровища! Глаза бы мои тебя не видели!

  - Ой, не пущууу! Приворожила змея окаяннаяяяя! И ведуненка свово в лесу прижила от лешего, кикиморы его воспитали и няньками у него лесовицы бегали! Да на кого ты нас то! Родных кровинок обделять! Не пущууу!

  Вой стоял на всю улицу, собрав под окна дома Сазана всех окрестных кумушек. Отец Сазана помирал. Жену он похоронил еще прошлой зимой, и теперь лежал благообразный на лавке и наставлял единственного сына. Умирал он впрочем уже второй раз, и Белянка - жена Сазана желала ему уже скорее отмучится. Сейчас же по ее мнению все мужики в доме, что старый, что молодой сошли с ума.

  - А воля моя последняя такая. По заветам пращуров сказано - заботься о приплоде своем. Сын у тебя растет, Сазан. Одни девки в доме у тебя от жены, а от любы твоей старший сын есть. Признавай его перед Храмом и людьми, и вводи в семью. Кому позаботится о тебе придется, когда как я лежать будешь? Девки по мужьям пойдут, даст боги, а сын тебе поддержка и опора. Признаешь?

  - Признаю, батюшка! - истово склонился в поклоне Сазан.

  - Добро... А чтобы Ворожея не злобилась, сразу отдели малую долю какую мальчишке. Глядишь и подобреют.

  Тут то Белянка и завыла, волоча перед очи деда и отца весь свой выводок дочерей. Сама она опять ходила с пузом и каждый день молила богов послать ей уже наконец сына.

  Свекр ее все таки помер к вечеру, а Сазан помянув его, через пару дней пришел в себя и опохмелившись, пошел просить прощения. Ему был свой резон выполнить волю отца. Заря и Белянка рядом... Охотник даже головой помотал. Клятый жрец. Два года его уже гоняет бывшая невеста, лишая простой человеческой ласки. Марий тогда пришел и проклял и его блуд, и его глупость, взявшего за себя такую жену, от которой бегать надо. За последнее впрочем, Сазан на жреца обижен не был. Видели глазки что брали.

  - Короче, в семью его хочу ввести, - стоял он на пороге домика знахарки и как его отец пять лет назад, крутил в руках шапку. - Сын он мне... пущай под приглядом мужским растет. И ты, Зорюшка в помощи будешь, перебирайтесь в дом к нам.

  - Не хочу я! - вклинился Лис. - Мама, я тебя не оставлю. И дом этот тоже!

  - Белянка его с потрохами съест, - усмехнулась знахарка. - И я то тебе там зачем?

  - Поговорить вечерком не приятственно ли? - придыхая сказал Сазан беря ее за руку. Руку она отняла и поморщилась. Запах бражки шибал в нос и заставлял усомниться в своем уме, когда она считала что любит этого потрепанного жизнью красавца.

  Лис распереживался тогда, расплакался и убежал. Неожиданно оказалось, что за жрецом. Как карающий меч возмездия на неправедные мысли, Марий влетел в домик знахарки и обрушил на Сазана такой поток морали и нравоучений, что тот вылетел оттуда как ядро из пушки, пообещав на святом знаке Мария, что о сыне заботиться будет и признает его, введя в семью. С мальчишкой после этого у жреца стали относительно хорошие отношения, но за любую помощь надо расплачиваться. Теперь Лис ходил к жрецу и тот его самозабвенно учил читать и писать и не только на родном языке, а также математике, которую Лис не терпел, и богословию, на котором мальчишка откровенно спал.

  ...............

  А однажды волк пришел сам, как и обещал. Как стемнело, он спокойно перемахнул через невысокий плетень, который был больше украшением, чем действительно оградой, и остановился у двери, решая, что ему делать дальше. Стоя на медленно остывающих деревянных ступенях, Эльнармо впервые за последние годы не был уверен в собственной нормальности. Ладно бы то, что он встречался со знахаркой в лесу, но прийти самому, к людям. Волк мотнул головой и, спустившись вниз, сел на землю. Он обещал, что позовет Зарю с собой, когда пойдут за нужными ему травами. Вот он пришел звать. Вздохнув и выговорив себе все, что думает, волк снова поднялся к двери и тихонько поскребся.

  Открывший дверь Лис радостно охнул и воровато оглянувшись, впустил его в дом. В большой комнате, где главное место занимала печь, вкусно пахло свежим тестом и первыми яблоками. Кислые до невозможности ранние мелкие дички перемешанные с прошлогодним засахарившимся медом должны были стать начинкой для пирогов. Они стояли в печи, а знахарка, вся в муке отмывала стол, что то довольно напевая под нос.

  - Эльнармо! - на него поднялись радостные глаза. - Рада тебя видеть. Проходи. Лис! Дверь и калитку.

  Мальчик кивнул и пошел проверять заперта ли калитка, чтобы незваные гости не побеспокоили гостя званого.

  Волк прошелся по комнате, заглянул на стол и посмотрел на знахарку.

  - Ты просила позвать тебя, когда случиться мое "как-нибудь" с травами. Оно случилось. Пойдешь? - последний вопрос был риторическим, потому что вряд ли хоть один знахарь в здравом уме отказался бы от такого приглашения, - Не прямо сейчас. Я подожду пироги.

  - Ты еще спрашиваешь! - воскликнула знахарка быстро домывая деревянную столешницу. Потом опять затеплился внутри нее огонек силы и короткая вспышка высушила и прогрела заодно рабочий стол.

  - Извини, не подумала что для тебя это неожиданно, - повинилась она перед волком, тот при вспышке шарахнулся в сторону. Присев и протянув ему руку, чтобы погладить, она виновато спросила, - А пока ждем пироги, ужинать будешь? Есть суп и каша. Ты в лесу наверно сто лет не ел нормально.

  Волк посмотрел на Зарю так, что у нее появилось желание покраснеть, потому что похоже сто лет для Эльнармо было не слишком большим сроком, да и то, как он жил в Лесу его вполне устраивало. К тому же, чтобы поесть "нормально" ему нужны были руки, а сейчас были лапы.

  - Спасибо, потом, когда вернемся, - он посмотрел за окно, на темнеющую громаду старого леса, - Мы не пробудем там долго, наверное.

  Заря смутилась и первый раз за много лет почувствовала себя глупой девочкой.

  - Хорошо, - улыбнулась женщина. - Но если хочешь, я могу тебе дать свою ночную рубашку. Ты такой... тебе как раз будет. Штанов извини нет. Или поставлю тебе миску, если тебе в таком виде спокойнее.