Новая преобладающая информационная технология изменяет все, в том числе и язык. Отчасти из-за того, что необходима новая терминология (новые названия для новых игрушек), и что самое интересное и непонятное, так это то, что старые слова приобретают новые значения. С изменением языка изменяется и образ мышления. Новая технология дает новые определения базовым понятиям, таким как знание и истина. Перепрограммируются представления о том, что является важным и неважным, возможным и невозможным, и, самое главное, о том, что такое реальность. Реальность принимает новые выражения. Именно это имеет в виду Постман, когда говорит, что общество претерпевает 'экологические' изменения. Технология встряхивает наш разум, как детский калейдоскоп, и появляется новый неожиданный мир идей и возможностей. Мы вступаем в новую культурную и экономическую эру. Дух времени определяет наши мысли, буквально. Ведь эра (парадигма) – это просто набор представлений и ценностей, которые объединяют людей в определенное общество. К примеру, если все вокруг убеждены, что мир плоский, то бессмысленно пытаться проложить морской путь вокруг Земли. Когда Коперник заявил, что Земля вращается вокруг Солнца, большинство людей думали, что он просто спятил. И неудивительно. Но смеяться над критиками Коперника сейчас означало бы не понимать, как работает парадигма. На самом деле, нельзя с уверенностью утверждать, что критики Коперника были неправы, поскольку они-то, говоря 'Земля', имели в виду как раз неподвижную точку пространства. Слова тогда еще имели прежние значения, сдвиг парадигмы не наступил, и люди все еще думали в привычной и общепринятой манере.

Тоже самое произошло и при переходе от физики Ньютона к физике Эйнштейна. Многие отвергали общую теорию относительности из простого соображения, что Эйнштейн предполагал, что понятие 'пространство' означает что-то, что можно 'изогнуть', а прежние представления о пространстве описывали его как постоянное и однородное. И это было существенным расхождением. Если бы пространство не обладало этими качествами, то Ньютоновская физика просто перестала бы функционировать. А поскольку она все же функционировала и достаточно успешно в течение долгого времени, от нее не так-то просто было отказаться. Возникла ситуация, при которой две парадигмы конкурировали друг с другом.

Но человек не принимает двух противоположных точек зрения одновременно. Либо одна, либо другая. Земля не может одновременно двигаться и стоять на месте. Пространство не может быть одновременно плоским и искривленным. Поэтому переход каждого человека от одной парадигмы к другой всегда моментальный и полный. Как для того японского солдата, покинувшего джунгли и внезапно обнаружившего, что он многие годы жил в иллюзии; и мир, а не война на повестке дня, а Япония является флагманом азиатского экономического чуда. Мы имеем в виду качественный скачок, а не количественный. Переход от одной парадигмы к другой состоит не в том, чтобы добавить вновь открывшиеся факты к уже известным, а в том, что новые либо уже известные факты, высвеченные в новом свете, полностью изменяют нашу картину мира. Как только мы осознаем, что прежний взгляд на мир устарел и больше не может объяснить то или иное непонятное явление, и его нельзя отрицать или игнорировать, вот тогда и необходимо избавиться от огромного количества ненужных знаний. Это одна из неизбежных жертв при сдвиге парадигмы. 

Между прочим, это острая ситуация для того, кто пытается ориентироваться в мире, создаваемом (как снаружи, так и мировоззренчески) электронными сетями. Проблема теперь уже не в отсутствии информации, а в ее переизбытке. То, что кажется свежей информацией и новыми идеями, может на поверку оказаться вчерашними новостями, или того хуже – полным бредом, восприятие переработка которого – пустая трата времени и сил, дорога в тупик. Прежние рецепты успеха быстро устаревают. Человеку свойственно пользоваться стратегиями, доказавшими свою успешность в прошлом, и расставаться с ними тем труднее. Сумевший построить успешный бизнес или сделавший свою жизнь более-менее комфортной, редко признает необходимость отказаться от старого и начать все с нуля.

Именно в этом истинная новизна происходящего сейчас. Главное в прежней парадигме было то, что после некоторого более или менее длительного периода потрясений она обеспечивала нас твердой почвой под ногами. Мы знали, что какие бы ни были колебания, рано или поздно все успокоится. Придется привыкнуть, что роскошь стабильности более недоступна, и единственно постоянная вещь – сами изменения. Все течет. Социальная и экономическая стабильность, ранее бывшая нормой жизни, теперь станут редкостью и признаком стагнации. Недостаточно просто думать или думать по-другому. Теперь придется постоянно переосмысливать идеи и отбрасывать их. Творческое разрушение не знает отдыха.

В кулуарах философии науки, где, собственно, и зародилась концепция парадигмы, теперь любят говорить об аномалиях и кризисах нашего времени. Аномалии – это явления, которые нельзя предвидеть и трудно подогнать под существующую парадигму. Сегодня аномалии повсюду: в обществе, в культурной жизни и в экономике. Предпосылки, лежащие в основе политики, изменяются с поражающей скоростью. Идеологические расклады недавнего прошлого не имеют ничего общего с сегодняшним днем. Целые отрасли и великие империи средств массовой информации разрушаются на наших глазах. Наша работа переживает драматичный революционный период, эффективно разрушаются прежние представления о пожизненном трудоустройстве, автоматическом продвижении по служебной лестнице и иерархической организации. Сегодня юноши в странных одеждах, у которых еще и молоко-то на губах не обсохло, умудряются зарабатывать и проматывать громадные состояния, занимаясь бизнесом, о котором акционеры не имеют ни малейшего представления.

Когда появляется большое число аномалий, есть два варианта возможных действий. Первый, попытаться втиснуть новый феномен в старую систему понятий. Именно так люди всегда поступали с научными аномалиями: латали и штопали старые теории, как это, например, происходило в свое время с Птолемеевой системой астрономии с Землей в центре и всеми остальными небесными телами, вращающимися вокруг нее. Некоторое время такой подход выручает, пока постепенно не становится ясно, что все предположения прежней теории больше не подтверждаются. И тогда мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью другого подхода: признать, что старая система изжила себя, даже если в данный момент ее еще нечем заменить. Это ввергает нас в кризис, важность которого в том, что он сигнализирует о необходимости нового мышления. Именно в этой точке мы находимся сейчас – в самом разгаре кризиса, зародившегося в недрах старой капиталистической парадигмы и показавшего ее бесполезность, и будем здесь до тех пор, пока новая система не завоюет достаточное число сторонников, чтобы функционировать как общепринятая модель. Множество людей все еще пытаются латать дыры старой системы: увы, налицо недостаток нового мышления. Мрачный скептицизм по поводу того, является ли новая парадигма действительно новой, а равно и слепая вера в нее (предполагающая, что все само утрясется) не могут рассматриваться в качестве нового мышления.