Намного раньше начала событий, в одном из миров триквестра

У края обрыва в бездну стоял высокий мужчина и, устремив восхищенный взгляд в небо, неотрывно следил за полетом дракона. И столько нежности плескалось в его взгляде, что позавидовала бы сама человеческая богиня любви. Но боги давно покинули миры триквестра и лишь изредка снисходили до гласа вопрошающих. А мужчина стоял и смотрел, как смысл всей его жизни, частичка души, самое дорогое для него существо наслаждается танцем со Стихией. Он счастливо улыбнулся, и волна живительной силы окатила пространство вокруг. Буквально окатила: поляна под его ногами покрылась пестрым ковром из распустившихся цветов. Воздух наполнил тонкий аромат дождя и гардении — ее аромат, аромат их любви.

Изящная драконица, заметив наблюдающего за ней человека, перестала вести себя, словно шаловливый ребенок, и начала грациозно снижаться. Она знала: любимый легко может подняться к ней в небо, но не станет этого делать, предпочитая наблюдать со стороны. Он всегда помнил об их различии, и никакие слова не могли внушить ему обратное. Свободолюбивая, не признающая условностей, не терпящая ограничений, упрямая и решительная крылатая рептилия очень трепетно относилась к переживаниям своего избранника. Пожалуй, одно его мнение после собственного и имело для нее хоть какое-то значение.

Мужчина, поняв, куда направляется его пара, отвернулся и отошел от края обрыва. Замер, растерянно разглядывая внезапно зацветший луг, еще недавно слабо зеленевший на пути всех ветров. "Да уж", — подумалось ему, — "Шаэр бы не одобрил". Впрочем, его друг всегда отличался излишней осторожностью и благоразумием. В их дружной тройке именно Шаэру отводилась роль всегда холодного рассудка, именно благодаря ему их связь с любимой до сих пор удавалось сохранить в тайне. Хотя крови Шаэр попил им немало, беспрестанно делая внушения и читая нотации. Все без толку, чувства захватывали разум любовников в плен, а тот и не думал сопротивляться, позорно капитулируя навстречу счастью.

— Как мальчишка, — пробормотал мужчина, укоряя себя за столь нетипичное поведение, и тут же ощутил ласковые руки на талии.

— Ты что-то сказал? — промурлыкал родной голос. Любимая потерлась щекой о его плечо.

Против воли губы мужчины расплылись в блаженной улыбке, он на мгновение прикрыл глаза от удовольствия. Затем развернулся, и теперь уже прекрасная девушка оказалась заключенной в нежных объятиях. Она засмеялась, этот смех отразился в душе ее спутника мириадами восторженных искорок истинной радости. Так хорошо, так правильно: ощущать ее рядом, жить и дышать только ею. К сожалению, больше не найдется ни одного безумца, согласного с подобными утверждениями. Даже Шаэр до последнего сопротивлялся, пытаясь взывать к их сознательности, наивный. Это как если бы слепой рассказывал узревшему радугу о красоте серой пелены мрака.

И все же, время от времени червячок нависшей угрозы омрачал мысли мужчины. Он должен позаботиться о ней, попытаться объяснить. Слишком высокую цену они заплатят за свои ошибки. Их разлучат навсегда, тут можно не сомневаться, но вряд ли этим ограничатся.

— Милая, — пальцы мужчины скользнули по волосам избранницы, — я боюсь за тебя. — Мелодичный смех тут же смолк, и девушка нахмурилась.

— Рик, ты опять? Я думала, мы давно все выяснили. И тогда за водопадом ты признал поражение. — Она лукаво улыбнулась.

В глазах драконицы заплясали соблазнительные огоньки. Тонкие пальчики как бы невзначай проскользнули под рубашку обнимающего ее мужчины и, невесомо вспорхнув по позвоночнику, едва-едва оцарапали кожу. Рик коварно ухмыльнулся, разгадав ее замысел, и поцеловал. Когда он отстранился, оба тяжело дышали, но это не помешало ему собраться и продолжить неприятный разговор.

— Шаэр сказал, глава Совета вспоминал про тебя сегодня. Он увлечен идеей укрепить род Шайген. Золотой и Сияющая — достойный союз для гордого народа. — Из горла девушки вырвался гневный рык, а глаза вмиг потемнели.

— Этому не бывать, — рявкнула она, непроизвольно выпуская когти. Мужчина поморщился от боли. — Прости, — тут же спохватилась и взяла себя в руки его любимая.

— Мелочи, — откликнулся Рик, подмечая, как она уже залечивает ранки. — Я все понимаю и сразу знал о царящих порядках. Я готов отступить, лишь бы тебе не угрожала опасность. Находиться рядом пусть так, чем потерять насовсем. — Рик замолчал, слова давались с огромным трудом, сердце разрывалось на части, но не сказать он не мог. — Несси, уходи, прошу тебя. Сейчас уходи. Потом я не смогу отпустить, просто не смогу.

— Нет, — резко ответила драконица. — Даже если ты готов, то я нет. Я сделала выбор осознанно и не изменю решения. — И уже намного ласковее добавила: Глупый, разве я смогу жить без тебя, без твоей теплой улыбки, твоего любящего взгляда?

Девушка зажмурилась и потерлась подбородком о грудь своего единственного.

— Драконы однолюбы, если находят свою истинную пару, то никогда от нее не отказываются. И плевала я на все матримониальные планы главы. Папочка всегда слишком много придавал значения чистоте крови. За сотни прожитых лет он утратил способность испытывать хоть какие-то эмоции, остался один сухой расчет. Жаль, нет возможности удрать отсюда куда подальше, но я справлюсь. Главное, не смей думать, что я найду счастье с другим. Запомни, я пойду до конца, и никто меня не остановит, даже вы на пару с Шаэром.

Она улыбнулась, а Рик подумал, как может такая невинная улыбка и обманчиво доверчивое личико скрывать под собой столь упрямый характер и несгибаемую волю.

— Несси…

— Тшшш-ш-ш, — драконица приложила палец к его губам, — это мой выбор. Прими и смирись. Ты мой навсегда, только ты.

Мужчина застонал, раздираемый противоречивыми чувствами, но звук голоса подхватил и унес ветер. А частичка его души осталась стоять рядом, все так же по-детски обезоруживающе улыбаясь. Обманчивый облик, он знал. Еще он знал, что никогда уже не сможет от нее отказаться. Рик тоже сделал свой выбор: теперь до конца и вместе.

Я сидела на обочине дороги, обнимала пыльный сапог и задумчиво покусывала травинку, не в силах избавиться от настойчивого ощущения, что это я уже проходила. Как бы нелепо это не выглядело, но подобную ситуацию мне уже определенно довелось испытывать раньше. Нервно хихикнула и мрачно посмотрела на шумно причитающего возницу. Низенький толстенький человек беспрестанно утирал со лба и шеи пот, а еще жаловался. На жизнь, на погоду, на судьбу, на жену, даже на меня. Впрочем, поймав негодующий взгляд, он осекся. Видимо, вспомнил, что оплату за проезд получит в конечной точке назначения, а туда-то как раз, насколько понимаю, попасть мне в ближайшее время не светит. Правильно рассудив, мой спутник перестал стенать и вполне вменяемо обратился ко мне:

— Госпожа, колесо чинить это надолго. — Он виновато пожал плечами. — До темна провожусь, не раньше. Здесь недалеко гостевой дом имеется, придорожный, около часа ходьбы, и вы на месте. Там и обождите, а я, как управлюсь, сразу за вами.

Я печально вздохнула, вернула сапог на положенное место, то есть на свою ногу, и легко поднялась с земли. Отряхнула штаны, подхватила рюкзак. Да, не так я представляла начало новой жизни, совершенно не так. Кивнув несчастному извозчику, которому предстояло возиться на жаре и в пыли, приводя в порядок транспортное средство, коротко бросила: — Хорошо. — И потопала вперед по тракту, ведущему в сторону столицы нашей Империи.

Несмотря на раннюю осень, погода стояла все еще теплая, даже слишком. Шурша опавшими желтыми листьями, я монотонно перебирала ногами и горестно размышляла о вселенской подлости. Солнце играло в небе яркими бликами, легкий ветерок пытался принести глоток свежести, увы, безуспешно. Птичий гомон наполнял окрестности звонким щебетом, а на душе было как-то паршиво.