Поиск
ТРИНАДЦАТЫЙ
А кто же тот Тринадцатый?
Он опрокинул счет?
А кто же тот Тринадцатый?
— Я ваш отец, я Год.
Не я ли вам в кружении
Дал ведать бытие,
В различном выявлении
Различное свое?
И дал в цветы вам снежности,
И дал в снега — цветы,
Свирель печали — в нежности,
И звезд для темноты.
Не я ли дал сливаться вам
Из круга в круг другой,
Не я ли дал сплетаться вам
Как радугой — дугой?
Не я ль вам дал свободными
Сквозь три и десять быть,
Со днями хороводными
Сквозь нечет чет любить? —
Тринадцатый да славится,
Им весь оправдан счет!
В века веков да явится
Венчанным мудрый Год!
Да славится Тринадцатый,
Кем жив наш хоровод!
Да славится Тринадцатый,
Круговозвратный Год!
1907 Ночи Осенние.
Soulac-sur-Mer.
Villa Ave Maria
МАЙЯ
ИГРАТЬ
Играть на скрипке людских рыданий,
На тайной флейте своих же болей,
И быть воздушным как миг свиданий,
И нежным — нежным как цвет магнолий.
А после? После — не существует,
Всегда есть только — теперь, сейчас,
Мгновенье вечно благовествует,
Секунда — атом, живой алмаз.
Мы расцветаем, мы отцветаем,
Без сожаленья, когда не мыслим,
И мы страдаем, и мы рыдаем,
Когда считаем, когда мы числим.
Касайся флейты, играй на скрипке,
Укрась алмазом вверху смычок,
Сплети в гирлянду свои ошибки,
И кинь, и в пляску, в намек, в прыжок.
ЕГИПЕТ
Заснула земля
Фиал переполненный выпит
Задремавшие Боги ушли в Небосвод,
Гребцы корабля,
На котором Египет
Сквозь Вечность скользит по зеркальности Нильских вод.
Ушли Фараоны.
Их нарядные мумии спят,
Пред глазами людей восхищенными.
Все пирные звоны
Сменились напевом цикад
Лишь звезды блестят и блестят над песками, самумом взметенными.
И Сфинкс все глядит.
И Сфинкс все есть Сфинкс неразгаданный.
В зыби веков, что бегут и бегут вперебой.
И вкруг пирамид
Жизнь живет, вешний воздух весь ладанный,
Нил течет, и папируса нет, но лотос расцвел голубой.
ОАХАКА
Жасминный сон в саду мимозном
И многоразно цветовом,
Под Небом бездным, Небом звездным,
Где много дружных звезд вдвоем.
Весенний сад акаций белых,
И апельсиновых ветвей.
Помедли, Ночь, в своих пределах,
О, тише, тише, ветер, вей.
Мы здесь в стране, где, в Смерть вступая,
Кветцалькоатль вошел в костер,
А с краю Моря, золотая,
Звезда взошла, и пел ей хор.
Перистый Змей, он сжег все тело,
Но сердце в пламени — живет,
И до верховного предела
Восходит в синий Небосвод.
И там гора есть мировая,
На ней верхи — как города,
На ней все Небо, отдыхая,
Глядит, как светится звезда
На той черте, где слиты вместе
Земля и Небо и Вода,
Как в храм идет жених к невесте,
В лазурной тьме идет звезда.
И нежный — нежный, паутинный,
Доходит свет в весенний сад,
Покров лучей, и сон жасминный,
Сплетенный Вечностью обряд.
ЦВЕТОК ЦВЕТКУ
Цветок цветку, с пчелой звенящей,
Шлет золотистую пыльцу.
И к отдаленному концу,
Над обнаженностью и чащей,
Несется, с бабочкой летящей,
Пахучесть дум, двойной расцвет,
Восторг цветенья, светлый след,
Воздушность пляски в зыби струйной,
Дух благовонья поцелуйный.
Не так ли я тебе пишу
Мое воздушное посланье,
Которой — сердцем я дышу,
К которой — в сердце я дышу,
С которой тонкое слиянье
Мне обещает мотылек
Моих цветисто-струнных строк,
Качанье лунного дыханья,
Дабы возник медвяный сок,
Жасминный дух благоуханья.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: