Мужчина казался сбитым с толку планами дочери.

— Ты не хочешь, чтобы она сделала карьеру?

Обычно, многие отцы радовались, а не приходили в расстройство, узнав, что их дочери не желают становиться кадровыми военными.

Но Тайлер Маккол не был обычным, в любом смысле этого слова.

— Не пойми меня превратно. Я никогда не принуждал её выйти на поле боя, — на этот раз выражение лица мужчины можно было с легкостью прочитать. Он выглядел обеспокоенным. — Не потому, что я сам обучал её. Я рассчитывал, что она будет учить солдат тактике ведения боя, будет сражаться сама и не уйдет отсюда. Но эти ее компьютерные штучки не лучше.

— Почему?

— Джози воспитывали не так, чтобы она легко могла вписаться в обычный окружающий мир и, возможно, в этом моя ошибка. — Челюсть Тайлера напряглась. — Черт, я знаю, что это так, но факты есть факты: моя девочка собирается вписаться в офисную обстановку, и это будет похоже на то, как если бы пулю сорок четвертого калибра пытались втиснуть в винтовку, рассчитанную лишь на двадцать второй.

Даниэль подумал, что в свои двадцать шесть лет высококвалифицированный наемник женского пола едва ли могла считаться чьей-либо девочкой.

— Она справится.

Лицо Тайлера сморщилось, взгляд стал совсем хмурым.

— Я сомневаюсь.

— Что это вы обсуждаете, папа?

Нежный женственный голосок проехался вдоль нервных окончаний Даниэля, добравшись прямо до его плоти, которая, между очередным вдохом и выдохом, отвердела и выпрямилась как копье. Черт возьми, как могла женщина одевавшаяся, поступавшая и дравшаяся как мужчина, издавать звуки, так сильно влиявшие на его либидо?

Она не являлась стандартным образчиком мужской эротической мечты, ее внешность по общепринятой голливудской "шкале привлекательности", наверно, даже не дотянула бы и до середины. Ее рыжеватые каштановые волосы едва прикрывали подбородок и придавали ей не сексапильный, а скорее дерзкий вид, но это не имело значения. Эта девушка вызывала у него реакцию как у сексуально-озабоченного подростка, впервые увидавшего шикарное декольте Мэрилин Монро.

Он хотел Джози так яростно, словно сгорал в огне, а она, начиная с воскресенья, ясно дала ему понять (аж шестью способами!), насколько он был ей не интересен.

Пристальный взгляд зеленых глаз Тайлера прочно обосновался на его дочери.

— Интересно, каким образом ты собираешься вписаться в обычные стандарты?

С ее лица сбежала фальшивая улыбка, с которой она вошла в это аскетичное помещение, напоминавшее Даниэлю армейские казармы.

— О, полагаю, что так же как я вписалась в этот мир.

Было что-то такое в ее голосе, что смутило Даниэля, какая-то горечь, которую он не ожидал услышать. Это заставило его усомниться, что ей нравилось принадлежать к миру отца, а он знал мало военных столь же способных, как она.

Тайлер проворчал:

— Ты же приноровилась… словом, ладишь с другими контрактниками.

— Но я не наемник, папа. — Джози присела на край армейской койки,[4] стоявшей около противоположной стены, и, согнув одну ногу в колене, обхватила его руками, опершись ступней о матрац. Покачивая другой ногой, она выдала отцу один из тех серьезных взглядов, что всегда затрагивали что-то такое в Даниэле, с чем он не хотел бы иметь дело. — Меня никогда не вербовали на военную службу. Я не приносила присяги на верность ни одному государственному правительству.

— Ты — лучший наемник, чем другие девяносто девять процентов во всей армии.

Она пожала плечами и повернулась к Даниэлю лицом, при этом сквозь её майку цвета хаки можно было различить очертания ее небольшой, но соблазнительной груди.

— Как Вулф и Лизи?

Ему потребовалась секунда, чтобы среагировать на ее вопрос, в отличие от реакции на обольстительную притягательность ее тела.

— Они ждут ребенка.

Примитивное мужское напряжение наполнило его, пока он ждал ее вопроса о Хотвайре.[5] Она явно отдавала предпочтение компании этого мужчины во время их последней миссии.

Не обращая внимания на его напряженность, ее личико — как у шалуна-эльфа — осветилось улыбкой, сделав его чертовски сентиментальным для той, кто так здорово разбирается в бомбах.

— Хотвайр не говорил мне. Они, должно быть, только что узнали.

— Вы так часто общаетесь?

Ее бледно-зеленые глаза потеплели, что вызвало у Даниэля желание ударить по чему-нибудь.

— Он помогал мне с компьютерными курсами.

Мускулы Даниэля резко сократились, приготовившись к бою, хотя для этого не было ни одной видимой причины.

— Он мне никогда не упоминал об этом.

— Вероятно, из-за того, что знает, как я тебе не нравлюсь.

— О чем ты говоришь?

Это она-то ему не нравится? Да он хотел ее больше, чем любую другую женщину.

Вопреки полному отсутствию поощрения с её стороны, он не мог избавиться от страстного влечения к ней, которое заставляло вскипать его кровь, подобно раскаленной лаве, всякий раз, когда девушка оказывалась рядом.

Джози закатила глаза и сморщила нос.

— Ну, ты ведь не делал из этого тайны во время последней миссии с Вулфом и Лиз.

— Проклятье, я никогда не говорил, что ты мне не нравишься. — Как можно было быть слепой до такой степени?

Ее смех был невеселым, а взгляд помрачнел, и Даниэль никак не мог определить отчего.

Единственная вещь, в которой он был уверен относительно женщин, был их сексуальный отклик, а так как поведение Джози было таким же ясным и безоблачным, как небо пасмурным днем, её он не понимал вообще.

— Да, не говорил. Я имею в виду, что твои поступки говорят сами за себя, разве нет?

Черт! Даниэль уже ни в чем не был уверен с тех самых пор, как встретил её.

— Ты мне не не нравишься.

Глаза Джози широко распахнулись от того, каким тоном это было произнесено, но он не счел нужным объясниться. Большую часть жизни Даниэля это не волновало, но то, что эта девушка полагала, будто не нравится ему, вызывало беспокойство. Она была очень ранима, несмотря на то, что имела закаленный характер наемника.

— Может я тебе и не не нравлюсь, но тебе точно не по вкусу моя компания. Ты это достаточно ясно дал понять, когда я заступила тебе дорогу на прошлой миссии.

— Ты не заступала мне дорогу.

— Вчера вечером по этому поводу ты говорил по-другому.

— Я был в дурном настроении. — Она всю дорогу общалась с Хотвайром, не обращая внимания на Даниэля, точно он был из касты неприкасаемых, пока они добирались до места по пересеченной местности.

— Мне начинает казаться, что это твое обычное состояние, стоит тебе оказаться со мной рядом.

Открыв, было, рот, чтобы возразить, он внезапно осознал, что они были не одни. Тайлер Маккол сидел с прямой спиной на деревянном стуле и не отрывал от них хмурого взгляда на обветренном, смуглом лице. Губы Даниэля сомкнулись вместе и он, насупившись, поглядел сначала на Тайлера, а потом на Джози.

— Мы обсудим это позже.

— Продолжать дальнейший диалог при столь очевидных фактах будет излишне.

— Ты сейчас напоминаешь мне школьного учителя, настолько кислая у тебя физиономия. — Девушка явно до сих пор была убеждена в том, что не нравилась ему.

Гнев, которым он учился управлять, заворочался внутри него, пытаясь сорваться с привязи и разнести все в клочья. Это очень походило на то, как если бы она сознательно прикидывалась дурочкой, вот только игра у нее выходила слишком естественной. Джози действительно верила в эту чепуху.

Как было возможно так совершенно неверно истолковать его сексуальные сигналы?

Он жаждал ее с тем истинным душевным волнением, что совсем не походило на вялую симпатию. Он испытывал к ней слишком пылкий интерес, чтобы принять его всего лишь за расположение или простенькую симпатию.

Джози отбросила ногой одеяло и перевернулась на спину, уставившись в темный потолок над головой.