– Спасибо… Но…

– Во-вторых, – перебил Николай, – двусторонняя связь несколько затруднена…

– Не понимаю…

– Пока это все, что я могу вам сказать. Если вы испытываете в чем-либо потребность – говорите! Мы все исполним.

– Дело не в этом. Меня интересует, сколько мне, вернее, нам, торчать на этом острове?

– Боюсь, что долго. Но разве он вам не нравится?

– Опять не то! Место прекрасное, лучшего не пожелаешь. Меня тяготит безделье. Я хочу работать! – Сергей начал злиться. – Работать, работать! Вы это понимаете?

– Вот об этом я и хотел бы с вами поговорить, – обрадовался Николай.

– Слушаю.

– Вы, насколько я знаю, полевик?

– Да, это моя основная специальность. Смежная – биология.

– Нам известно, что еще в студенческие годы вы увлекались проблемой времени.

– Да, я даже опубликовал работу о фазности времени, но меня тогда не поддержали.

– Знаю. За прошедшие двести лет ваша идея, высказанная еще студентом, нашла подтверждение в ряде косвенных феноменов, и нам бы хотелось, чтобы вы вернулись к этой проблеме.

– Я очень рад, но я давно уже этим не занимаюсь.

– Не беда. В вашей библиотеке вы найдете весь материал, касающийся этого вопроса.

– Странно, я ничего подобного не встречал.

– Поищите получше. Это на второй полке сверху, в четвертом шкафу от двери.

– Но там только художественная литература. Кажется, Кервуд, – удивился Сергей.

– Да? Но вы все-таки посмотрите.

– Хорошо! Что я должен делать?

– Ознакомьтесь с состоянием вопроса и, если у вас появятся идеи, проработайте их.

– Хорошо! Как я вам сообщу результат?

– Пусть это вас не беспокоит. Не спешите. Времени у вас более чем достаточно, не забывайте об отдыхе и развлечениях.

– Не понял?

– Ну, например, если у вас появятся какие-то особые желания, даже странные, пожалуйста, не стесняйтесь. Мы можем многое!

– Меня тяготит отсутствие связи. Хотя бы телевизор…

– Пожалуйста! Экран будет включаться по вашему мысленному желанию. Вы будете смотреть фильмы, развлекательные программы, но пока это все, что мы можем вам обещать в этом отношении.

– Странно, что при такой технике…

– Увы! Есть обстоятельства, которые даже наша техника не может пока преодолеть. До свидания.

– Опять через три года, – горько усмехнулся Сергей.

Но экран уже погас.

Сергей полностью погрузился в работу. Несколько дней он читал найденные в шкафу книги. "Странно, – думал он, – как я их раньше не заметил".

Необыкновенные, никогда раньше не испытанные приливы сил и энергии, воображения привели к какому-то особому состоянию его организма. Сознание было предельно ясное и в то же время как бы затуманенное. Время исчезло, оно скрутилось в клубок и одновременно было растянуто до бесконечности. Работа доставляла то крайнее наслаждение, знакомое только немногим, в сравнении с которым все другие, известные человеку наслаждения представляются мелкими, не заслуживающими внимания. Строки уравнений, выводов, казалось, сами ложились на бумагу. В статье профессора Сытникова он нашел ссылку на свою студенческую работу и с удивлением узнал, что его считают основоположником современной теории времени. Идея, пришедшая ему в юности, казалась теперь наивной, но продолжала будить воображение.

Что, если идти дальше? Волнообразность… Да, конечно… Переход в противофазу… Но если это так, то пульсация Вселенной – только отражение этой волнообразности… Тогда в точке экстремума… постой… А если, если все другие измерения тоже имеют волнообразную функцию… Совпадение экстремумов… Ну, конечно. Тогда вся Вселенная вмещается в размеры атома… и никакого нарушения… второго начала…

Выходит, мы не можем знать, в какой фазе времени мы находимся и расширяется ли Вселенная или сужается. Для наших чувств и наших приборов она только расширяется. В любом случае мы видим только рост энтропии… Так, если пойти дальше… Нет, этого быть не может, потому что быть не может… Многомерность времени! Бред!

Сергей встал из-за стола, сложил разбросанные на нем листки бумаги и вышел на веранду, забыв выключить компьютер.

– Доброе утро, – Ольга шла к нему с дымящейся чашкой кофе.

Сергей только сейчас заметил, что наступило утро. Легкий туман окутывал стволы деревьев. Воздух был свеж и прохладен. Машинально выпив кофе и поцеловав Ольгу, все еще во власти возбуждения, Сергей спустился с крыльца и подошел к берегу озера. Туман клубился на его гладкой поверхности. На противоположном берегу стволы сосен были не видны, и только их вершины четко обозначались на фоне голубого неба.

Сергей постоял немного на берегу, всматриваясь зачем-то в противоположный берег. Сзади послышались легкие шажки. К берегу спускалась Оленька. В руках она несла удочки и банку с червями.

– Папа, поедем на рыбалку. Я уже вчера червей накопала. Посмотри, какие жирные! – она протянула ему банку с червями.

– Поздновато вроде!

– Ну, немножко. Пожалуйста, – стала просить Оленька.

Ей шел третий год, но по своему развитию она не уступала пяти-шестилетней девочке. Сергей в этом году впервые взял ее с собой на лодку. Девчушке так понравилась рыбалка, что она с нетерпением ждала, когда отец возьмет ее снова.

К ним подошла Ольга. Она несла теплые куртки дочери и Сергею.

– Оденьтесь, – категорически потребовала она. – На озере прохладно. Еще простудитесь. Возись с вами потом! – это уже звучало притворно-сердито.

Они покорно натянули куртки. Сергей взял у дочери короткие зимние удочки с катушками лески, на конце каждой была небольшая пружинка – сторожок. При клеве эта пружинка сгибалась, каждый раз по-своему, в зависимости от того, какая рыба сидела на крючке. В озере водилось много лещей и угрей.

Сергей оттолкнул лодку, на корме которой уже сидела Оленька и хлопала от радости в ладошки, и направил ее к прикормленному месту, обозначенному белым буйком из пенопласта.

Бросив якоря, он установил удочки и стал ждать. Вскоре сторожок на одной из них медленно стал сгибаться, затем выпрямился. Сергей резко подсек и почувствовал знакомую вибрирующую тяжесть – источник вечного рыбацкого волнения, когда чувствуешь, что там, в глубине, на крючке сидит крупная рыба. Сергей отбросил удочку, и перебирая руками леску, сбрасывая ее в воду, осторожно, но достаточно быстро стал вытягивать рыбу. Вскоре сквозь прозрачную воду можно было увидеть идущего громадного, килограммов на пять, леща. Когда лещ уже был почти на поверхности, Сергей перебросил леску в левую руку, взяв правой подсак и дождавшись, когда лещ, выйдя на поверхность, глотнет воздуха и, одурев от него, начнет ложиться на бок, быстрым движением подвел подсак и вбросил рыбу в лодку.