Он сидел, прислоненный спиной к холодному стволу, и не чувствовал онемевших ног. Перед ним на корточках сидел Кавессар. Его лицо было бело, как утренний снег на ласарских дюнах.

== Слушай меня, Брат по Слову, == сказал он на чистейшем варанском наречии. == Слушай, пока не ушла моя власть над этим телом. Я, Шет окс Лагин, спас тебя и это удалось только потому, что река за моей спиной носит имя Сагреалы...

Элиен покачивал головой в такт его словам, но рука уже нащупала рукоять меча под плащом == хвала Гаиллирису, он был там.

== ...да, Сагреалы, будь проклято это имя и имя породившего ее. Я, Длань, Уста и Чресла Хуммера говорю с тобой...

Элиен так и думал. Не дожидаясь продолжения, он выхватил меч и, прокрутив его в великолепном "жернове", снес говорящую голову. Еще с утра она принадлежала Кавессару, а теперь, извольте видеть, милостивый гиазир == уста и все такое Хуммера.

Обезглавленное тело медленно завалилось навзничь. "Что я скажу, Кавессар, твоему отцу?" == горько подумал Элиен. Он перевернул тело. Да, все правильно. Лучший в северных землях доспех был разодран, как пергамент. Края обугленных ребер. Изуродованные легкие. В чьих руках теперь твое сердце, Кавессар?

***

Когда на могилу Кавессара был положен последний ломоть дерна, Элиен поднялся с колен и, прошептав посмертное заклинание Гаиллириса, поцеловал свой меч. Он не чувствовал страха. Мерзкие человеко-птицы могли появиться в любую минуту, но Элиен не думал о них.

Элиен помедлил еще немного и уже собрался тронуться в путь, как еловые лапы за его спиной расступились и слабый голос воззвал к нему. Элиен спокойно обернулся == если бы его хотели убить, это можно было бы сделать, не вдаваясь в беседы.

== Милостивый гиазир, я шла по твоим следам, чтобы проститься, == сказала Гаэт.

Платье ее было порвано и окровавлено, на виске запеклась кровь. Ногти на ее длинных тонких пальцах были сорваны, а правое плечо рассечено кинжалом. Остатки одежды на ней были насквозь мокры и сквозь тонкую ткань белело ее прекрасное тело.

"Главное, она жива!" == подумал Элиен, быстро подходя к девушке. "Однако, она оказалась удачливее всех моих воинов == кажется, пока только ей одной удалось переплыть Сагреалу".

== Гиазир Элиен, я не могу теперь говорить с вами долго. Я почти мертва. Поэтому выслушайте меня, == на лице Гаэт отражалась нечеловеческая боль, раздиравшая ее бренное тело.

Элиен не мог понять, какая из нанесенных ран может служить столь внушительным поводом для разговоров о смерти. Все, что он видел == в общем-то, царапины.

== Говори же, == сказал он, стараясь быть настолько сдержанным, насколько позволяли ее грустные слова.

== Мне нужно уходить в мир мертвых. Но я не хочу расставаться с тобой.

Элиен обнял лебединую шею девушки и погладил ее слегка волнистые цвета воронова крыла волосы.

== Не говори глупостей, Гаэт. Тебе нечего спешить в мир мертвых. Мы вместе вернемся в Харрену.

Губы Гаэт были бескровны и белы, словно бы покрыты мелом. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым. Чувствовалось, что каждое слово дается ей с величайшим трудом.

== Не время, милостивый гиазир... Уже поздно думать об этом.... Гаэт сняла с руки браслет из черных камней и протянула его Элиену, знаком призвав его к молчанию. Элиен повиновался.

== Вот эта вещь. Возьми ее. Если ты действительно хочешь, чтобы Гаэт пришла, одень браслет на руку понравившейся тебе женщине. И Гаэт придет к тебе. И Гаэт проведет с тобой ночь, такую же ночь как та, что предваряла сегодняшний день. День, исполненный смерти.

Элиен взял браслет и принялся целовать девушку. Он целовал ее перепачканные глиной руки, окровавленные плечи. Он шептал ей слова, на которые, как полагал, вообще не был способен. Он превозносил ее, он славил ее, он восхищался ею. Он закрыл глаза, прижавшись лицом к ее груди. Но он не услышал стука сердца.

Элиен посмотрел в ее искаженное мукой лицо. Глаза Гаэт были закрыты, уста безмолвны. Элиен отпрянул назад. Девушка, словно лишенная опоры фарфоровая кукла, упала к его ногам.

Сын Тремгора смотрел на нее, овеваемую ледяным ветром смерти, и не скоро понял, что же произошло.

В спине девушки торчал неприметный обломок стрелы, едва выступающий из-под кожи. Рана не была свежей. Кровь уже успела свернуться, образовав вокруг раны некое подобие крепостных валов.

Сам не понимая зачем, Элиен попробовал вытащить стрелу, уцепившись за торчащий край древка. Пальцы соскальзывали и срывались. Из-под ногтей выступила кровь.

На бескровное лицо той, что звалась Гаэт, упала слеза. Погони все не было.

***

ПУТИ ЗВЕЗДНОРОЖДЕННЫХ

Большое Междуречье, Варнаг

Великая Мать Тайа-Ароан озарила его рождение, но тогда он не знал этого. Детство он провел в темной лачуге, прилепившейся к варнагским тесаным стенам, и помогал отцу-старьевщику разыскивать и починять всякую рухлядь. Они подолгу скитались по лесам, которыми сплошь покрыто Большое Междуречье, не брезговали ни одной находкой, а потом возвращались в свою лачугу и разбирались с добычей. Заржавленные шишаки, отысканные среди болот, редко возвращали себе былую молодость. Битые горшки, даже и склеенные рыбьим клеем, протекали и мерзко смердели. За украденную из древнего кургана золотую сережку могли утопить по обвинению в колдовстве.

Впрочем, золотые серьги в курганах, похоже, давно перевелись, ожерелье или диковинный кривой меч разыскать удавалось редко, а за горшки платили смехотворные гроши. К тому же, какой-нибудь веселый вельможа из царского дворца мог спьяну и расколотить уродливый горшок на голове незадачливого торговца. А потом отец, злой и упитый вонючей брагой, колотил на голове сына все, что попадалось под руку.

Семью его соседи не любили, но побаивались. Его деда, Октанга Сарома, казнили как колдуна с нечистым глазом и это обвинение было вполне основательным. За умеренную мзду от мужа-ревнивца Саром мог поугасить любовный пыл неверной жены, за десять золотых от торговца мехами напустить тьму моли в амбары конкурента, а за так, для своего удовольствия, приворожить к себе и без того податливую девицу. Разжилось его семейство тогда вполне неплохо, множество незаконных детей Сарома разгуливало по Варнагу, а сам он сделал себе вполне законного наследника, Октанга Парса. Когда Парсу исполнилось одиннадцать лет, на Сарома наконец донес варанский вольный торговец, у которого в одну ночь напрочь выдохлись сто пятьдесят запечатанных бочек первосортного гортело. Саром с камнем на шее отправился кормить пиявок, его имущество конфисковали в пользу казны, но дурная слава осталась.