Женщины-овощеводы, проработавшие в совхозе не один десяток лет, тоже сбивались на прошлое: работали от души. И зарплату давали в срок. Тринадцатую зарплату - тоже в срок. Премию по результатам года - вовремя. А теперь хоть криком кричи - кто услышит?

- Я недавно спросила: когда зарплаты дождемся? Отвечают: ты живая, мы лишь на похороны даем.

Вчерашний день. Прославленный, орденоносный "Волго-Дон": детские сады, школа, Дворец культуры, больница чуть ли не лучше обкомовской - с зимним садом, двухместными палатами, профилакторий с "соляными шахтами", плавательным бассейном. И ведь все не с неба падало, все по труду. Пять с лишним тысяч килограммов молока - средний надой на корову. Килограммовые привесы на откорме. 500 да 600 центнеров - овощные урожаи. Все это было, было.

Но жить памятью о вчерашнем может лишь человек доживающий, у которого все в прошлом, а будущее - лишь мир иной.

В "Волго-Доне", в его селеньях, живут 2100 работников хозяйства да еще дети, их немало. Около шести тысяч народу в поселках. Пенсионеров - 700. Остальным жить бы да жить, жить да работать. Значит, нужно думать о дне завтрашнем.

Алексей Петрович Киршин, тридцатидвухлетний бригадир овощеводов, четко знает, что его бригада выращивает на 100 гектарах капусту, на 60 гектарах томаты, огурцы, морковь, перец. Но вот что будет завтра с "Волго-Доном", ему неясно. Твердо знает, что надо работать. Но...

Звеньевые Екатерина Михайловна Мазайкина и Люция Павловна Кузнецова, овощевод Александра Михайловна Иванченко, проработавшие в "Волго-Доне" по пятнадцать и по двадцать лет, тоже уверены, что их основное дело - посеять, прополоть, вырастить овощи и собрать урожай.

- Но ведь и в прошлом году, - спрашиваю я, - вы посеяли, пропололи, вырастили и заработали неплохо, в среднем по пятьсот тысяч рублей в месяц. И в нынешнем - заработки неплохие. Чем недовольны?

- Где они, эти деньги? Когда получим? Они лишь на бумаге. Задержка заработной платы подпирает к году.

- Но ведь вы акционеры, хозяева, вот и думайте, как дело вести.

Тут начинаются вздохи: "Ничего не знаем".

- Надо бы и своего реализатора, чтобы он продавал, - предложил кто-то из женщин.

Ее остудили:

- Начальство не разрешит.

- Придумали какие-то трудодни... Не поймешь. За четыре дня я заработала два с половиной. А что это такое, никто не знает.

В тот же день на животноводческой ферме мне жаловалась телятница:

- Взяла молока, колбасы под запись. Осталась еще должна. Восемьдесят четыре тысячи в месяц, а остальное - потом. Кто придумал?

И здесь та же песня: "Наше дело - работать. Остальное - начальства".

Песня привычная: колхозник ли ты, рабочий совхоза или, как теперь говорят, акционер, то есть собственник земельного и имущественного пая, - все одно: "Наше дело - работать, а начальство нехай думает". И еще: "Конторские все равно обманут".

Песня вечная. Сто лет назад писано: "...трудность состояла в непобедимом недоверии крестьян к тому, чтобы цель помещика могла состоять в чем-нибудь другом, кроме желания обобрать их..." И еще: "...разговаривая с мужиками и разъясняя им все выгоды предприятия, Левин чувствовал, что мужики слушают при этом только пенье его голоса и знают твердо, что, что бы он ни говорил, они не дадутся ему в обман". Это писал Лев Толстой - не только писатель, но волею судьбы земледелец, помещик, а волею совести и разума - радетель о своих мужиках.

Сто лет прошло. И будто ничего не изменилось. Только барин другой "контора". "Конторские все равно нас обманут" - вот самый уверенный прогноз на день завтрашний.

..."Волго-Дон" и теперь остается мощнейшим производителем овощей, молока, мяса, зерна. 20 тонн молока ежедневно получали здесь в 1996 году и поставляли в город, к нашему столу. За год - более 7 тысяч тонн; мяса - тысячу тонн за год; овощей - 25 тысяч тонн. Повторяю еще раз: такое количество сельскохозяйственной продукции не всякий район способен произвести. В "Волго-Доне" по-прежнему работают 2100 человек, и никто не потерял работу. В поселках "Волго-Дона", где живут 6 тысяч человек, в домах действуют отопление, водопровод, канализация. Работают три детских сада, три дома культуры, профилакторий, комбинат бытовых услуг с парикмахерской, швейной и телемастерской. В школе - столовая, где дети питаются по льготным ценам, а многие - бесплатно. На всю социальную сферу затраты составили 9 миллиардов, то есть более трети всех годовых доходов. Районный бюджет помощь оказал, но очень малую. Взять на себя, как это нынче положено, всю социальную сферу "Волго-Дона" районные власти не могут. А значит, по-прежнему огромная доля доходов от производства идет на "социалку". Это груз тяжкий. Потому что эти миллиарды повышают себестоимость продукции, ее конкурентоспособность.

Сейчас у нас, жителей городских, великая тревога: правительство постепенно ликвидирует субсидии на содержание жилья. А вот "Волго-Дон" давно и сполна за себя платит. Это доля крестьянская. Но она тяжелее год от года. Она лежит не только на "конторе", но и на каждой семье.

Задержки (до двух лет) с расчетом за произведенные овощи, несообразные закупочные цены на мясо не дают возможности вовремя выдавать работникам заработную плату, иметь оборотные средства для поддержки на нужном уровне производства. А это не проходит даром. Сегодня среднесуточный надой - 6 килограммов. А ведь был и вдвое больший, и даже 17 килограммов. Это помнят. Потому что раньше заготавливали одного лишь силоса 60 - 70 тысяч тонн. Не только себе хватало, но и соседние хозяйства из года в год снабжали, заготавливали достаточное количество отличного сена, гранул, фуража. Не тот стал полив, не хватает средств на удобрения, семена, соблюдение технологии. Одно другое цепляет, а результат - потеря продукции. Надои и привесы в "Волго-Доне" еще пять лет назад были почти в два раза выше. И урожаи овощей доходили до 700 центнеров с гектара. Нынче - чуть не вдвое ниже.

Ежемесячная заработная плата в "Волго-Доне" была в среднем за 1996 год 500 тысяч рублей. Она выросла по сравнению с предыдущим годом более чем в два раза - ежемесячно надо платить один миллиард рублей.

- Как жить? - спрашивает молодая женщина. - Шестьдесят тысяч надо уплатить за квартиру, да еще столько же за детей в детский сад. А определили восемьдесят пять тысяч в месяц.

Действительно, как?

Не укладывается наша жизнь, особенно сельская, в простую арифметику. Живут люди.

На коллективных фермах и базах "Волго-Дона" 6500 голов крупного рогатого скота. А сколько их в личных сараях и сарайчиках огромного "шанхая", как называют его, что растет год от года на окраине поселка?

Подсчитать не сможет никто. Но говорят, что частного скота не меньше, чем общественного. Значит, около семи тысяч? Сенных угодий вокруг "Волго-Дона" нет. Значит, весь этот скот кормится за счет хозяйства: его земель, техники, вложенных средств. Энергичный, ловкий человек может держать и до десяти голов. Никакие запоры на гумне, никакая охрана не преграда. Корма "уходят" к своим буренкам, колхозные - жуют солому. Если прежде воровали "по совести", чтобы прокормить поросенка, десяток кур для семьи, то теперь "можно" красть и для "хорошей жизни", чтобы купить, например, машину.

И теперь несут, как раньше говорили, а точнее, воруют все, что есть в хозяйстве: на молочной ферме - молоко (и не баночку, детям на кашу, а уже десятками и сотнями литров); на овощных плантациях - не помидорку-другую и не кочан капусты, а десятками килограммов. Приходится ставить охрану. Да не киношного деда с берданкой, а "спецов" из города. Но и они не справляются...

В прошлом году ли, в позапрошлом, когда такая охрана была в новинку, здешние работники возроптали: "Как? Наше кровное... от кого охраняют? Наши деньги тратятся... придумала контора... убрать!"

Убрали. Лишь на сутки. И за эти сутки, за день и ночь, украли с поля не килограммы, а тонны лука, потеряв на этом многие миллионы рублей.