В начале 1986 года меня вызвали в Сан-Франциско для конфиденциальной беседы. На встрече присутствовали мой прежний начальник из советского отдела в ЦРУ Том Миллз, Джерри Браун из контрразведывательного отдела в Вашингтоне и его коллега Майк. Последний сообщил, что из СССР сбежал бывший резидент КГБ в Лондоне Олег Гордйевский, который заявил, что я осведомитель КГБ.
– Это действительно так?
– Абсолютная ерунда. Но это еще не все Смотавшийся в августе 1985 года сотрудник КГБ Виталий Юрченко уведомил ЦРУ, что я уже давно работаю на КГБ под кличкой «Роберт» и что я не просто, предатель, а «крот», то есть советский агент, специально внедренный в Центральное разведывательное управление и действовавший там весьма эффективно. Короче говоря, на меня свалили все провалы американской разведки на территории СССР в середине восьмидесятых. Но это же абсурд. Я был начинающим, оперативным работником и даже не приступил к работе в Москве.
Однако это уже говорит о невысокой степени осведомленности. Во время моей работы в ЦРУ в период с 1981 по 1983 год мне были известны псевдонимы только двух наших агентов в Советском Союзе. Их настоящих имен я не знал. Более того, по меньшей мере один раз в год изменялась вся организация связи с этими агентами…
– Но почему же возникли обвинения в ваш адрес?
– Дело в том, что в 1985–1986 годах ЦРУ потерпело серьезные провалы в Москве. Нужно было за них отвечать, и решили сделать из меня козла отпущения… Поэтому я начал думать о побеге. Сначала я освоил трюк, который в ЦРУ называли «черт из табакерки»: неожиданное выпрыгивание из автомобиля на закрытом для слежки участке пути. Затем я соорудил чучело, похожее на меня, с пенопластовой головой для париков, на которую надел бейсбольную кепку. Вечером мы выехали из дому на машине. За рулем сидела Мэри, рядом я в бейсбольной кепке и под ногами – чучело. За нами, естественно, ехал автомобиль наружного наблюдения. Мы заранее изучили дорогу и знали, где она делает замысловатый крюк. Мэри снизила скорость. Я пригнулся к двери, посадил чучело вертикально и вывалился в кусты. А через несколько минут мимо проскочила автомашина преследователей. Документы у меня были заранее подготовлены. Короче говоря, через пару дней я был уже в Копенгагене…
Мы обсудили схему будущей книги, решили, что я напишу ее от третьего лица. «Дня через три я вам пришлю свои пожелания в письменном виде через Сережу», – сказал Говард, на прощание крепко пожимая мне руку.
В Москву мы возвращались уже вечером.
– Скажите, Сережа, Виталий Юрченко действительно заложил Говарда?
– Об этом вы прочитаете в материалах, которые я вам передам вместе с пожеланиями героя вашего будущего детектива.
Я получил через несколько дней и то и другое. Три странички машинописного текста от Говарда: «Мысли по поводу книги Колосова». Приведу некоторые из этих мыслей.
«Первое и самое главное – я не хочу, чтобы содержание этой книги послужило поводом для судебного разбирательства против меня. Поэтому не следует делать никаких прямых ссылок на меня, особенно в той части, где я говорю о мотивах моего сотрудничества с КГБ или рассуждаю о том, какую помощь я мог оказать КГБ… Я не хочу называть книгу „Исповедь шпиона“ или „Искушение“. Возможно, „Война ЦРУ в одиночку“ подойдет… Любые снимки моей семьи (жены и сына) должны быть не настолько похожими, чтобы их можно было идентифицировать. Мотивы. Я понял, что американская разведка вовсе не собиралась признавать свои ошибки – и относительно меня, и относительно Юрченко, которого они действительно похитили… Кстати, после того как Юрченко покинул США, он утверждает, что никогда не говорил с ФБР, что я советский шпион… Я ужасно хотел повидаться с семьей и понял, что после моего побега сделать это можно лишь с помощью другой сверхдержавы – Советского Союза. Так я оказался в Москве в июле 1986 года и попросил о помощи – это был первый раз, когда я вступил в контакт с правительством СССР. Приехав в Москву, я, естественно, столкнулся с КГБ. Там меня попросили помочь в борьбе с ЦРУ, и я согласился… Почему я это сделал? Во-первых, потому что я не причинял этим никакого ущерба безопасности моей страны. Во-вторых, потому что боролся с ЦРУ, преступной организацией, а не с американским народом. В-третьих, потому что ЦРУ вело и продолжает вплоть до настоящего времени вести со мной борьбу, унижая мое достоинство и не давая покоя моей семье. И, наконец, в-четвертых, потому что я узнал и полюбил русский народ и понял, что войну против него ведет не американский народ, а группка эмигрантов-отказников, работающих в ЦРУ и желающих нанести сокрушительный удар по советском правительству…»
Вот так. Вроде бы все ясно, хотя и не очень убедительно. Во всяком случае, после того, как я проштудировал все материалы по существу вопроса. Кстати, о Виталии Юрченко. Читатели, вероятно, помнят этот скандал и конференцию в пресс-центре МИД 14 ноября 1985 года, на которой перед советскими и иностранными журналистами выступил В. С. Юрченко. Он сообщил, что 1 августа 1985 года был захвачен неизвестными людьми около ватиканского музея в Риме и насильственно в бессознательном состоянии переправлен из Италии в США
А вот что я прочитал у американцев: «В четверг 1 августа 1985 года в 9 часов утра Юрченко сказал своим коллегам в советском посольстве, расположенном на Виа Гаета, что собирается прогуляться и осмотреть музеи Ватикана. Когда он не вернулся к вечеру, в посольстве сильно заволновались. Не дожидаясь утра, чиновники посольства сообщили в полицию об исчезновении Юрченко…
Обратившись утром 1 августа в резидентуру ЦРУ в Риме, расположенную в американском посольстве на Виа Венето, Юрченко попросил связать его с сотрудником ЦРУ, назвав того по имени. Об этом была немедленно уведомлена штаб-квартира ЦРУ на севере Вирджинии. Кейси, Клэр Джордж, Хатауэй и другие ответственные сотрудники ЦРУ были подняты на ноги. Механизм, разработанный для встречи важных перебежчиков, пришел в действие. К тому времени, когда русские обратились в итальянскую полицию, Юрченко был уже далеко – он находился в руках ЦРУ и на военном самолете пересекал Атлантику…»