- Да. Ты попал в самую точку. Покажи мне еще раз карту.

Я достал геологическую карту провинции.

- А другой у тебя нет? Мне эти красные и синие пятна ничего не говорят.

- Погоди, вот он, этот район. Часть обширной платформы, сложенной складчатыми породами докембрия - гнейсами и метаморфизованными сланцами. У меня есть обычная карта, но меньшего масштаба... Впрочем, довольно подробная. Сразу же за Сисченом автострада. А вот река - приток Вааля. От шоссе до реки - полторы мили вельда.

- Где, примерно, может находиться резервация?

- Вот здесь. - Я хотел пометить карандашом, но Страатен остановил меня.

- Не надо делать никаких пометок, - сказал он. - Ты считаешь, что это не в горах?

- Скорее всего, у подошвы хребта. Горные склоны покрыты дождевыми лесами. Не думаю, чтобы там. У подошвы - это более вероятно.

- Что, если взять напрокат самолет и ночью выброситься на парашюте? - неожиданно спросил Страатен, но сразу же отбросил эту идею. - Нет, не годится. Придется обращаться в полицию, а это рискованно.

- К тому же нужно твердо знать местонахождение резервации. Иначе проплутаешь... Послушай, а что мы сможем сделать, если даже пробьемся в этот район? Там же должна быть охрана, проволочное ограждение и все такое?

- Мы должны собрать материал обо всем, что там происходит.

- А потом?

- Передадим его в газеты. Отправим за границу. В ООН.

- Плевать на это хотело наше милое правительство.

- До поры до времени. Всему приходит конец.

- И нам с тобой в том числе.

- Нужно закупить походное снаряжение: плащи, рюкзаки, ножницы для проволоки и все такое. У тебя есть оружие?

- Как у всякого европейца в этой благословенной стране.

- Хорошо бы иметь еще автомат.

- Это не трудно.

- И взрывчатку.

- Этого добра я могу взять у своих геологов целую кучу.

- Веревки, кошки, резиновые перчатки.

- И тележку, на которую мы все это погрузим. Ха! Тележку! Мне, кажется, пришла в голову великолепная идея, Страатен. Я знаю, как мы попадем в запретную зону.

* * *

Миновав Лохатлу, мы свернули на обочину и, осторожно перевалив через кювет, на первой скорости поехали по красно-бурому каменистому плато. Страатен вел машину, поминутно оглядываясь, точно опасался погони. Плато полого поднималось вверх. Потревоженная нашими протекторами пыль рыжеватым налетом оседала на мясистых зазубренных листьях агав и алоэ.

Мы поднялись уже довольно высоко. Пробегавшие по автостраде ярко раскрашенные грузовички казались отсюда детскими игрушками. Потом Страатен повернул на север. Он включил вторую, затем третью передачу, и мы покатили прямо к темневшим на горизонте горам. Мелкий гравий оглушительно бомбардировал поддон автомобиля.

Мы все время молчали. Я напряженно ожидал чегото, и это страшно сковывало меня. И только когда впереди показалась саванна, мое напряжение немного спало. Я закурил сигарету и, махнув вперед рукой, указал Страатену на черные узоры, причудливо избороздившие львиную шкуру саванны.

- Да. Хорошо погулял здесь огонь. - кивнул он головой.

- Еще бы, такая сушь, - отозвался я.

И мы опять надолго замолчали.

Страатен сбавил ход, и машина, неуклюже переваливаясь, стала раздвигать шуршащие выбеленные солнцем травы. Проехав несколько ярдов, он затормозил и выключил зажигание. Мы достали наши рюкзаки и оружие. Отвинтили номер и натянули на машину маскировочный брезент. Сверху набросали травы.

Достав карту, мы наметили маршрут, рассчитывая к утру выйти к подвеске где-нибудь на середине между рудниками и Сисченом.

К ночи похолодало. Слепая красноватая луна всплыла на горизонте, как аварийный буй из черных глубин. Заломленные, как руки, ветви акаций бросали длинные заостренные тени. Все вокруг наполнилось шорохами и скрипами. Где-то далеко рыдала гиена.

Лямки рюкзака больно давили плечи. Я оттягивал лямки большими пальцами, перемещая тяжесть к шее, Но это было лишь иллюзией облегчения.

Я почти забыл о конечной цели. Я шел, считая шаги, сбивался со счета и вновь начинал считать. Первым не выдержал Страатен. Он остановился и подождал, пока я догоню его.

- Может, передохнем немного? - спросил он, облизывая пересохшие губы.

- Но мы тогда можем не успеть. Светает рано...

Я надеялся, что он скажет еще что-нибудь и я соглашусь с ним и сброшу на землю этот проклятый рюкзак. Но он ничего не ответил и зашагал впереди меня, широко и спокойно.

Я поплелся вслед, проклиная себя и Страатена, как будто он был виноват.

Мы увидели вышку, когда до нее оставалось не более сотни ярдов. Я взглянул на часы. Было без четверти пять.

- Минут сорок мы можем отдохнуть, - сказал я, медленно опускаясь на землю.

Мы разулись, выпили немного воды и вытерли мокрым платком потные лица. Ночная прохлада забралась под рубашку и приятно холодила высыхающую кожу. Где-то в истерической любовной дрожи билась цикада. Пахло сеном. Мне захотелось спать. Но только я закрыл глаза, как Страатен потряс меня за плечо.

- Пора. Луна уже совсем низко.

Я вскочил. Зажмурился. Потряс головой и, шатаясь, побрел к серебрящимся в лунном свете фермам вышки.

- Куда ты? - спросил Страатен. - Обуйся сперва.

Сон отлетел, и мы принялись за работу. Все было подробно продумано и отрепетировано. Нам почти не приходилось разговаривать. Связав вместе оба рюкзака, мы оставили очень длинный конец, который Страатен привязал к своему поясу. Канат волочился за ним и шуршал в траве, как змея. Страатен был хорошим альпинистом и взобрался на вышку намного раньше меня. Он подождал, пока я вскарабкаюсь, и, держась руками за громоотвод, пошел по стальному тросу. Я глянул вниз и сейчас же прижался к холодному металлу. Сейчас для меня самым страшным был бы спуск с этой головокружительной высоты.

Страатен достиг вагонетки и залез в нее. Потом вынырнул из ее черного зева и позвал меня:

- Иди. Ты твердо знаешь, что с этой стороны?

- Да, - сказал я. - К руднику - с этой стороны.

- Тогда иди.

- Сейчас.

Я глубоко вздохнул, сжал зубы и схватился за туго натянутую проволоку громоотвода. Потом осторожно поставил ногу на трос. Я чувствовал, что моя нога дрожит и вверх по бедру ползет болезненная судорога. Оторвал от фермы вторую ногу. Некоторое время она висела в воздухе. Тяжелая, как чугунная болванка. Трос подо мной задрожал, а громоотвод (по крайней мере, мне так показалось) заходил ходуном. Я тотчас же убрал ногу с троса и, нащупав ферму, перенес туда центр тяжести. Отдышавшись" я решился на вторую попытку. Дело пошло уже намного лучше. Но где-то на полпути я опять почувствовал себя неуверенно. Один раз даже сорвался с троса и повис на руках. После этого я вообще не мог сделать лишнее движение и повис между небом и землей, как гусеница на шелковинке.