Все тяжело переживали гибель лейтенанта Попова, но особенно страдал близкий его друг - Муравицкий. После митинга он всю ночь просидел на кровати погибшего товарища, а утром пришел на аэродром. Ни командир полка майор Юдаков, ни батальонный комиссар Зотов, ни товарищи не могли его, раненного, измученного, уговорить остаться на земле: Муравицкий рвался в воздух. И командир удовлетворил его настойчивую просьбу - разрешил полет. Без шлема ни один не налезал на забинтованную голову - Муравицкий сел в кабину истребителя и поднялся навстречу врагу. Теперь он дрался и за себя, и за Попова. О подвигах лейтенанта Муравицкого стали писать в газетах. Его бесстрашие, мужество и высокое боевое мастерство стали примером для всех летчиков.

В конце сентября пришел приказ выделить из полка десять летчиков с самолетами для защиты Ленинграда. В это время немецкая авиация снизила боевую активность. Встречи в воздухе с врагом в районе действий полка стали реже, и Муравицкий попросил включить его в число десяти будущих защитников города Ленина. Просьбу эту удовлетворили. Питомец полка геройски сражался и на новом участке фронта. Но дожить до Дня Победы ему не довелось: защищая колыбель революции от налетов фашистской авиации, Муравицкий пал смертью храбрых.

К началу октября 1941 года в Краснознаменном полку осталось лишь семь самолетов - три "И-153" и четыре "И-16". Их свели в одну группу, командиром которой назначили капитана Федотова, а комиссаром - политрука Шабунина.

И тем не менее полк жил, успешно выполнял самые сложные боевые задания.

Но что бы ни делал, какое бы задание ни выполнял личный состав полка, все его усилия в то время были направлены на то, чтобы нанести врагу как можно больший урон, сдержать его натиск на столицу нашей Родины - Москву. Героический подвиг совершил 5 октября лейтенант А. Е. Чмыхун.

В этот день летчики трижды вылетали на разведку, провели три воздушных боя, сбили четыре самолета противника. Два из них - на счету младшего лейтенанта Гребенёва, по одному стервятнику сбили старший лейтенант Хитрин и лейтенант Чмыхун. Во время последнего в этот день боя с четырьмя "Ме-109" был сильно поврежден истребитель летчика Мигунова. Лейтенант Чмыхун сделал все, чтобы не подпустить врага к поврежденному самолету товарища. "Мессершмиттам" удалось поджечь машину лейтенанта. Но и на горящем самолете Чмыхун не перестал защищать Мигунова. Будто огненная комета, летал он на фоне темных дождевых облаков: то увертывался от атак врага, то мчался в атаку сам, то скрывался в облаках, то снова метеором падал на тот фашистский самолет, который больше всего угрожал истребителю Мигунова. Одна из атак Чмыхуна закончилась успешно: сраженный меткой очередью летчика, "Ме-109" врезался в землю. Три оставшихся вражеских истребителя прекратили преследование машины Мигунова. И именно в этот момент, когда основная задача была уже выполнена - товарищ спасен, погиб сам Чмыхун. На выходе из атаки весь фюзеляж "И-16" охватило пламя, и самолет взорвался в воздухе.

Несмотря на мужество и героизм войск, оборонявших подступы к Москве, гитлеровские армии продолжали продвигаться к столице. С 7 октября за неделю полку пришлось оставить четыре аэродрома. Нередко перебазирование проходило под обстрелом фашистских орудий. Так было, например, 10 октября. Приказ о перебазировании на аэродром Игнатьево был получен в то время, когда на одном из самолетов заменяли старый двигатель новым. Враг уже находился в нескольких километрах от аэродрома. Почти весь личный состав полка, выполняя приказ, приступил к передислокации. И только возглавляемые инженером эскадрильи Ф. Д. Беляевым воентехники 2 ранга И. В. Барановский и Г. М. Яскевич, младший воентехник В. И. Брежнев, сержанты Г. Н. Захаров, В. П. Ляшенко, И. С. Кузнецов продолжали работать, как будто ничего не случилось. Они разбирали самолет, чтобы вывезти его на новый аэродром. Вечером над аэродромом пролетел нежданный гость - немецкий самолет-разведчик. Он сбросил светящуюся бомбу и, пока она горела, успел дважды облететь аэродром по кругу. Командир группы понял, что экипаж разведчика, конечно, разглядел оставшихся на аэродроме людей и самолет. Чтобы не быть застигнутым врасплох, Беляев отдал приказ снять с истребителя пулеметы и организовать оборону стоянки и ближнюю разведку. К 4 часам утра самолет был разобран и погружен на машину. Под покровом хмурого рассвета группа выехала в направлении на Торжок.

Город был объят пламенем пожаров. Авиаспециалисты решили ехать в Калинин. Но оказалось, что и на подступах к нему уже идут бои. Повернули на Бежецк. Проселочные дороги раскисли. Грузовик часто буксовал, и его приходилось вытаскивать на руках.

До Бежецка добрались лишь на третьи сутки. Здесь Беляев достал в авиамастерских двигатель, и через сутки самолет был в боевой готовности. Полк в эти дни из Игнатьево перебазировался в другое место. Куда именно, никто не знал. Лишь после долгих поисков Беляев установил, где находится полк. Доложив майору Юдакову о выполнении его приказа, начальник группы попросил выделить летчика для перегона истребителя.

- Это сделает хозяин самолета - Герой Советского Союза Мигунов.

- Василий Васильевич стал Героем Советского Союза? - обрадованно спросил Беляев. - Это здорово!

- Не только он. Присвоено это высокое звание также Николаю Максимовичу Дудину, Александру Васильевичу Попову, Луке Захаровичу Муравицкому и Василию Алексеевичу Хитрину.

За образцовое выполнение трудного задания и проявленные при этом мужество и отвагу воентехник 1 ранга Федор Дмитриевич Беляев был награжден орденом Красной Звезды. Одновременно с наградой ему досрочно присвоили звание военного инженера 3 ранта. Правительственными наградами были отмечены еще тридцать авиаторов полка.

Но радость личного состава полка была омрачена.

18 октября погиб мастер воздушного боя командир звена старший лейтенант Хитрин. За три месяца войны он совершил 243 боевых вылета, участвовал в 44 воздушных боях, уничтожил лично и в составе группы семь самолетов врага. И все же даже такого огромного опыта, умения и находчивости оказалось недостаточно для того, чтобы уберечься от шального зенитного снаряда. Он попал в правое крыло самолета. Хитрин осторожно, на малой высоте, продолжал полет к аэродрому. Летчик Гребенёв прикрывал своего ведущего. Казалось, полет завершится благополучно. Однако в 50 км от аэродрома крыло истребителя вдруг отвалилось, машина мгновенно рухнула на землю и похоронила под своими обломками отважного летчика.

Гибель друзей всегда переживается тяжело. Особенно трудно поверить в то, что не будет больше биться сердце самого близкого товарища.

Для лейтенанта Гребенёва смерть командира звена была особенно тяжела. Ведь они оба земляки-кировчане, часто вместе летали на боевое задание. Гребенёв учился у Хитрила искусству воздушного боя, умению вести воздушную разведку, быть дисциплинированным и исполнительным воином.

Мстя фашистам за смерть своих боевых друзей, Гребенев за два года войны уничтожил 24 вражеских самолета. За это ему, как и другим наиболее умелым и отважным бойцам полка, было присвоено звание Героя Советского Союза.

В наиболее трудные для Родины месяцы в полку, как и во всех воинских частях фронта, усилился приток заявлений о приеме в партию. Подвигами в воздухе и на земле завоевывали полковые соколы честь быть принятыми в ряды Коммунистической партии. Партийное бюро полка во главе со старшим политруком Золотовым почти каждый день собиралось для рассмотрения заявлений. В дни боев под Москвой кандидатом в члены партии стал Герой Советского Союза старший лейтенант Мигунов, совершивший за четыре месяца войны более двухсот боевых вылетов, в том числе около сорока штурмовок мотомеханизированных колонн врага.

С гордостью писал командир полка об этом летчике: "Не щадя жизни, презирая смерть, тов. Мигунов ведет разведку в сложных метеоусловиях, при интенсивном обстреле зенитной артиллерией противника... Из боя не уходит первым, а бьет врага, пока тот не будет уничтожен... Своим мужественным поведением тов. Мигунов поднимает боевой дух и уверенность летного состава в окончательной победе над германским фашизмом..."