Три фигуры беззвучно возникли на вершине высочайшей горы мира. Первая была одета в сияющую оболочку света, вторая – была обернута огненными языками. Третью окутывал плащ мрака, и из-под низко надвинутого капюшона едва виднелись два синих огонька. Все трое безмолвно озирали раскинувшуюся перед ними панораму Земли. Долины, леса, горы, моря и океаны, города и деревни – были видны им как на ладони. Молчание затянулось и Первый нарушил её:

– Вы знаете почему мы здесь. Думаю, надо всё обсудить.

– А можно подробнее? Спросил Второй и языки пламени его плаща чуть полыхнули.

– Можно. – отозвался Первый.

– Вы знаете, что истекают сроки и Чаша переполнена. Он готов её опрокинуть, но милосердие не позволяет Ему сделать это. Мы уже неоднократно просили Его… Чаша опасно переполнена. С каждым днём всё сложнее удерживать равновесие. Число праведников катастрофически уменьшается. Зло шествует по Земле беспрепятственно и нет уже правды нигде. Исполняются предсказания и нарушены все Заветы. Мы умоляли Его спасти оставшееся и исполнить Обет – опрокинуть Чашу. Пришло время Суда. Но Он всё медлил…

И вот сейчас Он решил возложить на нас новое бремя – мы втроём, взвесим и оценим на весах наших их Судьбу. Если мы – все трое, придём к единому согласию, то Он вынесет Приговор. Тогда придут на Землю Всадники Света, Всадники Огня и Всадники Смерти. Каждый свершит предначертанное ему и после – Земля возродится в своей первозданной красе. Люди же, предстанут пред Судией и свершится правосудие.

– Странно, что это говоришь Ты, один из тех, кто должен любить человечество и защищать его от меня. – насмешливо отозвался Второй. – Вроде бы это Я должен мечтать о Финале. Всадники Апокалипсиса, Армагеддон, Земля охваченная вселенским пламенем… Вроде бы это по моей части… так ведь пишут у них? Я должен просить Его отдать их мне… А вам вроде бы положено просить Его о снисхождении.

Первый внимательно посмотрел на Второго. Но тот встретил его взгляд невозмутимо. Даже вызывающе. Первый снова нарушил молчание:

– Всё не так просто, Низринутый. Всему приходит свой конец. Дальше будет только хуже. Твои ребята так поработали на Земле, что души толпами маршируют в Ад мимо врат Рая. Ему приходится прилагать все своё Милосердие, чтобы оставить им хоть какой-то шанс на спасение. Но даже лучшие из них не минуют очищения огнём. И чем дальше – тем хуже. Если начать сейчас – то ещё спасём хоть кого-то. Иначе останутся одни твои клиенты и к тому же Земля будет загублена окончательно. А этого допускать нельзя.

Первый выжидающе посмотрел на Третьего, но из под тени капюшона не донеслось ни звука. Третий невозмутимо молчал. Зато вновь заговорил Второй:

– Это ваше, вечное заблуждение, что мне делать больше нечего – как мечтать о Финале. Вот сейчас получим Его приказ и я ликуя помчусь выводить свои полки… Делать мне больше нечего. Я такой же слуга Его, как ты и твои товарищи. Просто вам выпало быть чистенькими, а мне досталась грязная работа – разгребать мусор и сжигать его. Да – я не страдаю любовью к человечеству и только постоянно убеждаюсь, что был прав, когда уговаривал Его не связываться с ними. А вы только поддакивали Ему и славословили. А теперь спохватились…

Вот между прочим… как насчёт «И ради одного праведника…»? А все жертвы и труды пророков? Что – и они по-твоему оказались напрасны? Решил, что сожжёшь книжку и перепишете сюжет заново? Слабо оказалось удержать подопечных от соблазнов? Ладно – можешь не отвечать. И так знаю твой ответ.

– Мы пришли сюда фехтовать? – внезапно донеслось из под капюшона… – У меня и так много работы. Давайте о деле.

Первый и Второй повернули головы к Третьему, но Третий вновь погрузился в молчание. Тогда, Первый не выдержал:

– А что скажешь Ты? Твоё мнение тоже ведь не последнее. Он возложил оценку на нас троих.

Но Третий не ответил и затянувшуюся паузу нарушил Второй:

– В общем то мне без разницы. Если уж ты со товарищи считаете что так будет лучше и пришла пора… Скажи мне – Он действительно готов сделать это ?

Первый неопределённо пожал плечами.

– Он понимает, что пришло время исполнения сроков, что так будет правильно, но милосердие мешает Ему. Он хочет ещё раз убедиться и поручил нам – трём Ответственным, ещё раз взвесить всё и высказаться. Лишь тогда примет решение.

– Странно, – пробормотал Второй – вроде бы я должен радоваться и ухватиться за такую возможность… Но почему мне хочется возразить тебе… Вот только – нечем.

– Значит Ты согласен? – Первый выждал и добавил – Я тоже не рад этому, но не вижу иного пути. Чаша переполнена. Они сами раскачивают лодку в которой сидят.

– Что скажешь? – Обратился вдруг Второй к Третьему. – Ты же понимаешь, что Он ждёт взвешенного решения от всех нас. Первый высказался, Я не имею весомых аргументов против. Теперь всё зависит от тебя. Забавно однако (пробормотал он) – судьба Жизни в руках у Смерти.

Третий молчал долго. Наконец внутри капюшона сверкнули огоньки и раздался голос:

– Вы оба правы конечно. Мне ли не знать предмета нашего обсуждения. Я такой же слуга Господа как и вы. На каждого из нас возложены свои задачи. Конечно, никто из нас не в силах влиять на Его решения. Но если Он призвал нас и возложил новую ношу, значит ждёт от нас нечто важное для Него. Будь Его вердикт окончательным, Он не стал бы спрашивать. Значит ждёт от нас доводы в защиту человеков, дабы дать Своему милосердию излиться на Землю. Он хочет дать людям ещё шанс.

– Ты, – обратился Третий к Первому – и твои товарищи, которым поручено оберегать человеков и Землю, воззвали к Нему с просьбой не медлить и опрокинуть Чашу. Вроде бы всё правильно, во имя спасения человеков от Зла, действовали… Он же ждал от вас иного.

– Ты, – повернулся он к Второму – мог, из духа противоречия хотя бы, изыскать аргументы против, но не стал этого делать. Съехидничал и согласился. Теперь вы ждёте моего согласия. Ну да, вроде бы так и должно быть – какое дело мне до людей. Ведь я лишён чувств, лишён любви и ненависти. И ничто кроме долга возложенного на меня, не ведомо мне. Люди боятся и ненавидят меня… и лишь когда измучены судьбой, зовут к себе… Когда уже не остаётся сил жить. Только проклятья несутся вслед мне и моим Всадникам. Чего только не приписывается нам.