- Стой! - заорал Валера. - Куда, гад?! Истомин, оказывается, неплохо помнил институтские уроки, не зря сдавал считавшийся у студентов ненужным зачет по вождению тракторов. Мощный "ДТ" легко перевалил через шоссе, углубился в лес, в просеку, и замер на месте, когда Истомин поставил рычаги на нейтралку.

Он соскочил на землю, достал из кармана носовой платок и брезгливо обтер руки. Подбежавший Валера тяжело дышал - этаким карасем, выброшенным из воды. К нижней губе приклеился мокрый окурок.

- Я же сказал: береги легкие, Валера, - заметил Истомин. - Дыхалка у тебя ни к черту.

Швырнул платок на землю и пошел к "жигуленку". Валера так и стоял женой Лота: видно, не ожидал он от интеллигента фигова подобной прыти. Истомин прокатился мимо на второй передаче, помахал ему из окошка и газанул вовсю. И только тогда напряженно подумал: что с брюками?

Проехав с километр, притормозил, торопливо вышел на обочину, весь изогнулся, бедный, пытаясь рассмотреть собственный зад. Вопреки ожиданиям зад оказался чистым.

А-а, ладно, доблестно решил Истомин, в цирке все равно темно, никто не увидит. И собрался ехать дальше. Но до сих пор гудевший ровно "жигуленок", верный белый конек, вдруг надсадно чихнул, затрясся и заглох. Это было вовсе непонятно.

Истомин поднял капот и заглянул в двигатель. Оттуда несло жаром, подгорелым маслом и бензином марки АИ-93.

- Перекал, что ли? - спросил вслух Истомин.

- Газовать легче надо, - сварливо ответил "жигуленок". - Тебе что Олег говорил?

- Между прочим, - отпарировал Истомин, - Олег сказал, что твой движок внатяг пускать нельзя. Поэтому и газую на низших...

- Вот и догазовался, - констатировал "жигуль". - Я захлебнулся. Увеличь холостые и жди.

- Ну и подожду. Воздухом подышу.

- Самое время - после трудовой победы, - ехидно заметил "жигуль".

- Ты что, видел?

- Не слепой, фары не зажмуриваю.

- Осуждаешь?

- Твое дело, - индифферентно сказал "жигуль", подставляя Истомину горячий карбюратор, подсовывая под отвертку винт регулировки холостого хода. - Ты бы завел меня сначала, чего зря крутить.

- Ах да! - запоздало сообразил Истомин, обошел машину, повернул стартер, прижал акселератор.

"Жигуль" завелся с пол-оборота, но рычал с легкими перебоями, будто покашливал. Истомин покрутил винты на карбюраторе, послушал - двигатель загудел ровно и мощно.

- Так годится? - прокричал Истомин.

- Нормалек! - ответствовал "жигуль". - Теперь выруби, дай остынуть. Заодно и поговорим.

Истомин выключил зажигание, распахнул все двери - пусть салон проветрится, пусть по нему ветерок погуляет - и сел за руль, спинку сиденья откинул: впору и самому малость передохнуть.

- Конечно, мое дело, - продолжил он прерванный техническими манипуляциями спор. - Тебе не понять.

- Где уж нам! - прибеднялся "жигуль". - Мы железные, мы бесчувственные. Только сдается мне, ты себя всегда железным считал, непробиваемым. А хитрый кореш Валера тебя на "слабо" взял.

- Я просто объяснил подонку, что он подонок.

- А подонок просто не понял, что он подонок. Сложное для него объяснение, слишком интеллигентское, с надрывом. Ему бы в рыло и слова соответствующие - все бы сразу уяснил. А ты весь в порывах, в страстях: прыг, хлоп, тарарах! А в результате выполнил его работу и даже пошлого "мерси" не дождался.

- Мне "мерси" не надо. Мне надо, чтобы этот хмырь болотный понял простую истину: не все интеллигенты - белоручки и неумехи. И еще: не все интеллигенты терпят, когда над ними куражатся. И третье, последнее: звание "рабочий человек" по наследству не передается, его заслужить надо. Может, я в большей степени рабочий, чем он...

- Красиво завернул, - похвалил "жигуль", - только все зря. Ничего он не понял, это я тебе говорю.

- А кто ты такой! - возмутился Истомин. - Что ты о жизни знаешь? С тобой носятся как с писаной торбой. Ах, масло поменять! Ах, фильтры загрязнились! Ах, баллоны надо подкачать! Ах, мы давно не мылись, на нас пылинка села!.. Ты, мой милый, типичный баловень судьбы - мытый, сытый, ухоженный. Ты изведал только хорошие асфальтовые магистрали, а о разбитых проселках и слыхом не слыхивал. Тебя даже ни разу не царапали, я уж не говорю - били...

- А тебя? - отпарировал обиженный "жигуль". - Тебя, что ли, много лупили? Тебя, мон шер, судьба тоже по шерстке гладила. В институте лучший студент на потоке, гордость факультета. Ушел в газету - и там все о'кей: командировки, публикации, грамоты. А повести твои?.. А в цирке?.. Да перед тобой трепещут, как перед генералом: вдруг саблю вытащишь и начнешь косить направо-налево. А ты и вытаскиваешь, не без того...

- Постой, откуда ты все знаешь? - удивился Истомин. - Тебе же всего два года...

- Болтаешь много. Как какую бабу в меня посадишь, так и пошел соловьем... Я такой, я сякой, я самый-пресамый...

- Не ври! Я никогда не хвастаюсь.

- Верно, не хвастаешься. Ты у нас склонен к самоиронии, ты человек с юмором, кто спорит. Только самоирония твоя не более чем прозрачная занавесочка. А сквозь нее что надо, то и видно...

- Трепло!..

- Ни в коем случае! Я, майн либер, хоть и сделан волжскими умельцами, но воспитан и взлелеян тобой, за что тебе большой данке шен. И мне тебя осуждать не резон. А вот с чего я малость захлебнулся, так это с твоего нелогичного поступка с псевдотрудягой Валерой... Погоди, не прерывай, а то заглохну, - заспешил "жигуль", видя, что Истомин собирается что-то возразить. - Я за что тебя сильно уважаю? За чутье. Ты ж селезенкой чуешь, когда курс менять надо. Как колобок. А из института ушел вовремя, из газеты слинял в самый раз, все твои повести как ментоловые сигареты с фильтром: вроде бы и горько, а в то же время всерьез не задевают. Верным путем идешь!.. И вдруг - на тебе: в благородство решил поиграть. Откуда оно у тебя, благородство?

- Что ж я, по-твоему, должен был сделать?

- Во-первых, не останавливаться. Во-вторых, раз уж остановился колонна шла, видел, - то на просьбы о помощи не реагировать: нашел время альтруизм проявлять. В-третьих, раз уж помог, то и ехал бы себе, а не шел с дураком общаться. А ты пошел и нарвался на хамство. Ну ладно, нарвался встань и уйди. Так нет, взыграло ретивое, решил кавалерийской удалью подонка добить. Зачем, спрашиваю? Потратил нервные клетки, которые не восстанавливаются, испачкал штаны и потерял время. Ну что, прав я?