Я вам расскажу про Таню Зотову, но начать надо, пожалуй, с её брата, с Лёши. Всё-таки он старше. Таня — она ещё маленькая, она только недавно перешла во второй класс. Можно даже считать, что она ещё первоклассница — ведь во втором классе она будет учиться только осенью.

А Лёша уже перешёл как-никак в шестой. Учителя считают, что пятые и шестые классы — самые шумные, самые трудные. Не знаю. Во всяком случае, Лёша Зотов не был ни шумным, ни трудным.

Сейчас его нет дома. Сейчас он отправился в своё самое любимое место — в библиотеку. Он туда ходит каждый день, а то и два раза в день. Мама сколько раз ему говорила:

— Лёша, ну что ты глотаешь книги, как страус всё равно! Ведь писатель каждое словечко обдумывал, каждую страничку. А ты — хвать, ам! — и проглотил.

Лёша улыбается:

— Ладно, мама, я не буду как страус. А сам всё «глотает».

Вот он подошёл к библиотеке. Она помещается в небольшом двухэтажном доме. Ребята, живущие на Красной Пресне, наверно, знают его. Там каменный забор, ворота. Под окном растут липы. Сейчас они цветут и сладко пахнут. Лёша постоял на крыльце, подышал липовым запахом и толкнул дверь.

В библиотеке было много ребят. Одни сидели за длинным низким столом и шёпотом читали:

Другие стояли в очереди вдоль жёлтого лакированного прилавка, просматривали друг у друга книжки, переговаривались:

— Это интересная — про войну!

— А это плохая книжка: тоненькая!

Лёша спросил:

— Кто последний?

Конечно, он мог бы и без очереди подойти, потому что книги выдаёт его мама. Вот она стоит там, у маленького столика, высокая, немного седая; на жакетке планочка от медали «За оборону Москвы».

Но Лёше неохота подходить без очереди. Ребята сразу поднимут шум: «Почему без очереди, почему без очереди?» А станешь им объяснять, что это мама, — они, пожалуй, ещё хуже начнут: «Ага, по знакомству!»

Нет, уж лучше постоять немного.

Лёша стоит в очереди, оглядывает белые стены. На них всякие плакаты, картины, портреты детских писателей. Лёша их знает всех в лицо. Вот самый его любимый писатель — Аркадий Гайдар. У него, оказывается, на самом деле есть сын Тимур. Лёша читал его воспоминания в «Пионерской правде». Интересно, была у этого настоящего Тимура команда, как в книжке?

Когда подошла Лёшина очередь, мама быстро нашла в длинном, узком ящике Лёшину карточку и тихим голосом спросила:

— Что дома слышно, сынок?

— Всё в порядке, мама.

— Танюша что делает?

— На дворе в прыгалки играет.

— Так, — громко сказала мама. — Ну, что тебе дать, Зотов? Ты, по-моему, всю библиотеку прочитал!

— Нет, мама… Помнишь, я тебе говорил про наш отряд, про Алексея Кузьмича? Вот бы мне что-нибудь по этой части. Можно, я посмотрю на полках, а? Можно?

Лёшу хлебом не корми, только дай ему порыться в книгах. Правда, мама не очень-то позволяет ему подходить к полкам — он там такой порядок наведёт, что потом ни одной книги на месте не найдёшь! Всё-таки она сказала:

— Ладно, ищи вон там, — и показала на нижнюю полку. — Только поаккуратней, пожалуйста.

— Мама, ну зачем ты каждый раз говоришь! Как будто я не знаю…

Лёша прошёл к полкам, а мама занялась другими читателями. Потом она подошла к Лёше:

— Ну вот, нагородил уже!

— Сейчас, мама, сейчас всё будет, как было… Знаешь, мы даже настоящие раскопки будем делать. Курганы всякие, городища…

— А где же вы курганы эти возьмёте? Я слыхала, их на юге много, в степи.

— Зачем! Они и здесь есть, под Москвой. Нам Алексей Кузьмич рассказывал. Он в Академии наук работает, не шутка!

Лёша присел на корточки и начал рыться в книгах.

Вскоре он вышел из библиотеки с толстым томом в руках. Книга, видно, попалась очень интересная, потому что Лёша сразу же, на ходу, принялся читать. Ноги сами по себе шагают по тротуару, а глаза смотрят в книгу. И вдруг — стоп! Лёша налетел на гражданина, который тоже на ходу читал, только не книгу, а газету «Вечерняя Москва». Гражданин сказал: «Извините», а потом увидел, что перед ним мальчик, и обиделся:

— Смотреть надо, а не читать на ходу!

Конечно, гражданин был прав, потому что на углу Лёша задел лоток мороженщицы. У заставы он едва не угодил под грузовик.

Наконец после всех приключений он добрался до своего дома. Это на Красной Пресне, в новых домах.

Лифт с лёгким гуденьем повёз Лёшу на пятый этаж. Дверь ему открыла Таня — та самая, о которой я и хочу вам рассказать. Она очень похожа на Лёшу. У неё тоже чуточку выпяченные губы, тёмные глаза и русые волосы. Только у Лёши они острижены под ноль, а у Тани заплетены в две косички с лентами. Ленты, кстати сказать, Таня вечно теряет. То и дело слышно: «Мама, ты не видела мою ленточку?», «Лёша, тебе не попадалась моя ленточка?..»

Таня посмотрела на толстую книгу, которую Лёша притащил, и стала разбирать длинное, непонятное слово на переплёте:

— Ар… Ар… Арехология… Лёша, это про что это — арехология?

Лёша засмеялся:

— Это наука такая…

— О чём наука?

— Об орехах.

— А разве есть такая?

Лёша похлопал Таню по плечу:

— Эх ты, профессор! Ну где ты вычитала «арехологию»? Не видишь, написано: «Археология».

Таня посмотрела:

— Не всё ли равно! А зачем она, Лёша?

— Это вам, первоклашкам, ещё рано.

— А я уже во второй перешла!

— Ох, извините, ошибся! — сказал Лёша и прошёл к письменному столу.

Раньше, до войны, это был папин стол. А сейчас одна половина Танина, а другая — Лёшина. На Таниной половине — чистота и порядок. А на Лёшиной чего только нет! И ржавые железки, и черепки, и старинные монеты, на которые ничего не купишь, и чьи-то огромные зубы — не то волчьи, не то лошадиные…

Лёша сел за стол и снова взялся за книгу. Но Таня стала дёргать его за плечо:

— Лёша, давай играть в лото, а? Чур, только я буду кричать!

— Некогда, Таня.

— Тогда в поддавки. Чур, я белыми!

— Таня, я ведь сказал — некогда.

— Ну ладно, ну тогда в домино.

— Таня, тебе, кажется, ясно говорят… — начал было Лёша, но тут на столе затрезвонил телефон.