А Вяземский словно и не живой.

Взял тогда Митька поручика за ворот мундира и по земле потащил из крепости. Тяжело мальчишке - в поручике пудов до пяти, - но тащит. Плачет, но тащит. У самых ворот столкнулся Митька с Суворовым.

- Ты как здесь? - удивился Суворов.

- Да я... - начал было Митька и растерялся. Стоит, вытирает слезы.

Посмотрел Суворов на Митьку, на раненого.

- Поручик Вяземский? - спрашивает.

Митька кивает головой.

- Тот, что крепостную стену первым взял?

Митька опять кивает.

Крикнул Суворов солдат, приказал унести героя. А Митьку подозвал к себе, отодрал за ухо и сказал:

- Беги вон, и чтобы духу твоего тут не было.

МЕДАЛЬ

Два дня и две ночи просидел Митька в санитарной палатке, у постели поручика Вяземского. На третий день поручик пришел в себя, признал Митьку. А еще через день пожаловал в палатку Суворов.

Узнал Митька Суворова - спрятался. Поручик было привстал.

- Не сметь! Лежать! - крикнул Суворов. Подошел к постели Вяземского. - Герой! - сказал. - Достоин высочайшей награды. - И спрашивает: - А где твой денщик?

- Так я, ваше сиятельство, отправил его в Рязанскую губернию, отвечает Вяземский.

- Давно?

- Давно.

- Так, - говорит Суворов. - Дельно, хорошо, когда офицер исправен. Похвально. А то ведь вралей у нас - о-о - сколько развелось!

- Так точно, ваше сиятельство! - гаркнул поручик и думает: "Ну, пронесло!"

А Суворов вдруг как закричит:

- Солдат гренадерского Фанагорийского полка Дмитрий Мышкин, живо ко мне!

Притаился Митька. Не знает, что и делать. А Суворов снова подает команду.

Выбежал тогда Митька:

- Слушаю, ваше сиятельство! - и отдает честь.

Улыбнулся Суворов.

- Дельно, - говорит, - дельно! - Потом скомандовал "смирно" и произнес: - За подвиг, подражания достойный, за спасение жизни российского офицера, жалую тебя, солдат гренадерского Фанагорийского полка Дмитрий Мышкин, медалью!

Подошел Суворов к Митьке и приколол медаль.

Митька стоит, руки по швам, не знает, что и говорить.

А Суворов подсказывает:

- Говори: "Служу императрице и отечеству".

- Служу императрице и отечеству! - повторяет Митька.

- Дельно, - говорит Суворов, - дельно! Добрый из тебя солдат будет!

Потом повернулся Суворов к Вяземскому, сказал:

- Думал я тебя представить к высочайшей награде, а теперь вижу: зря думал. Негоже себя ведешь, поручик: приказа не выполняешь, командира обманываешь.

Покраснел поручик, молчит. И вдруг блеснули хитринкой глаза, и выпалил:

- Никак нет, ваше сиятельство!

- Что - никак?

- А как же я мог приказ выполнить, - говорит Вяземский, - коль дороги назад не было?

- Ай-яй! Не было? - переспросил Суворов. - Может, и вралей не было?

- Дорога солдату домой, - ответил Вяземский, - через Измаил ведет. Нет дороги российскому солдату домой иначе!

Посмотрел Суворов на поручика, крякнул, ничего не ответил. А через несколько дней пришел приказ простить Вяземскому дуэль с Дубасовым и отправить назад, в Питер. Видать, понравился ответ поручика Суворову.

Простились поручик и Митька с армией. И ехали они опять через всю Россию на перекладных от самого Черного до Балтийского моря. И снова менялись тройки, снова летели версты, снова проносились села и города.

Митька сидел гордый и медаль щупал. Солдат с войны ехал.

ПРОЩАЙ, ВЯЗЕМСКИЙ!

- Митька, друг ты мой, никогда тебя не забуду, никому не отдам! говорил Вяземский.

Появился вскоре у поручика новый товарищ - капитан Пикин. Взглянул Митька на капитана: глаза навыкате, нос клювом, губы поджаты, на всех смотрит косо и даже ходит не как все, а как-то боком, правое плечо вперед.

Соберутся, как бывало, у поручика приятели. Все смеются, кричат. А капитан сядет в стороне, молчит, не улыбнется. Начнут офицеры про политику спорить, про дела государства говорить, заведут речь о мужиках: мол, неспроста мужики волнуются, так и жди нового бунта. А капитан спорящих прервет, скажет: "Мало с них шкуру дерут! Мало помещики порют - вот и распустились мужики! Вон Митька твой - и не поймешь, где холоп, где барин".

Заговорят офицеры про войну, про Измаил, Суворова вспомнят. А капитан и здесь слово вставит: "Суворов выскочка, счастливый, в сорочке родился. Вот и везет".

"И чего это терпит его поручик?" - думает Митька. А терпел Вяземский капитана потому, что любил Пикин играть в карты. Уж никто не хочет, а капитан играет. На картах они и сдружились.

Как и раньше, собираются у поручика молодые офицеры, да только Митьке уже перестали казаться хорошими прежние вечера. Митька уже и на дудке играет не так охотно, и вино разносит с опаской. Боялся Митька Пикина: чуял, что беда от него пойдет.

Так оно и случилось.

Сели как-то офицеры играть в карты. Вошли в азарт. Играли до полуночи и все проигрались. В выигрыше был лишь один капитан Пикин. Разошлись другие по домам, а капитана поручик не отпускает.

- Играй, - говорит, - еще.

- Как же с тобой играть, - отвечает капитан, - ты уже все проиграл!

А поручик:

- Нет, играй.

Отказывается Пикин.

- Играй, - настаивает поручик. - В долг, - говорит, - играть буду.

- Нет, - возражает Пикин, - в долг не играю, хватит.

Понял Митька, что дело плохим кончится, подошел к поручику, говорит:

- Барин, спать пора.

А поручик резко оттолкнул Митьку и опять к капитану:

- Ставлю мундир!

Ну, и снова проиграл Вяземский. Вошел поручик в еще больший азарт. Смотрит по сторонам, на что бы еще сыграть.

А Митька опять подходит, говорит:

- Барин, спать пора.

Посмотрел поручик на Митьку, блеснул в глазах огонек, и вдруг говорит капитану:

- Вот на Митьку ставлю.

Митьку словно огнем обожгло.

А капитан Пикин снова сдает карты и приговаривает:

- Что ж, Митьку так Митьку. Вот он у меня узнает, кто холоп и кто барин!

Сыграли, и снова проиграл поручик.

- Митька! - закричал Пикин. - Собирай свои вещи, да медаль смотри не забудь. Будешь у меня при медали сапоги чистить.

Митька не отозвался.

Встал капитан, вышел на кухню: смотрит, а Митьки не видно.

Вбежал Вяземский:

- Митька!

Никто не отзывается.

- Митька! - снова закричал поручик.