Пьер смотрел на покинутую Землю. Огромный зеленовато-голубой шар — объемный, как в стереоскопе, — висит в пространстве. Медленно-медленно поворачивается он. Облака попеременно закрывают различные его части. Звездочкой блеснуло в их разрыве отраженное океаном Солнце. А вот смутные очертания Европы. Еще можно различить центральную ее часть. Пьеру кажется, он видит, как блестят снежные вершины. Вон там, наверно, Альпы, Монблан, Салев. И совсем близко оттуда Женевское озеро. Нет, сколько ни напрягай зрение, озера не различишь.

Но каким-то другим, внутренним зрением Пьер видит и побережье, и тот маленький домик… Наверно, в этот момент сидят они там вдвоем — Ольга и Анна. Конечно, Анна в такой час не оставила мать одну. Они говорят о нем…

А может быть, не говорят, сидят в молчании, сердцем чувствуя друг друга.

Возможно, в первый раз в жизни он так отчетливо осознал, как ему дороги обе эти оставленные на Земле женщины, такие сходные и так непохожие одна на другую.

И как долго он их не увидит? Кто знает, какие впереди неожиданности?

Людям давно уже трудно представить себе, что значит такая разлука. Самое большее три-четыре часа нужно, чтобы перенестись в любой наиболее отдаленный пункт Земли. И нет такого места на Земле, с которым нельзя было бы связаться по теле.

Но чтобы добраться с Земли на Венеру или обратно, требуется около тридцати земных суток. Пьеру приходилось и значительно дольше путешествовать в космосе, но для подавляющего большинства людей это неслыханно долгий срок пребывания в пути.

К тому же корабли ходят не регулярно, а по мере надобности. Расписания рейсов еще нет. Если захочешь вернуться на Землю…

Вернуться до окончания грандиозных работ на Венере? О нет, ни при каких условиях!

Связь с Землей по теле впоследствии станет доступна всем. Но сейчас она существует только между Мировым Советом и Штабом освоения Венеры.

Пьер полностью оторван от своих близких. Что же, так и должно быть.

Как всегда, не очень приятны были первые минуты невесомости. Но затем непрерывное ускорение создало искусственную тяжесть. Условия жизни на корабле приблизились к земным.

Путь оказался весьма полезным и приятным для молодежи. Как и было намечено, Мерсье знакомил молодых друзей с историей исследования планеты, с данными предварительных экспедиций. Они об этом читали, готовясь к отправлению. Но одно дело читать, даже видеть происходящее на Венере, записанное на пленку, а другое — слушать живой рассказ участника экспедиций. И какого участника!

Одного из главных инициаторов и энтузиастов освоения планет. Самого Мерсье — их спутника и отныне будущего коллеги! Не удивительно, что беседы воспринимались слушателями с напряженным и восторженным вниманием. А для Пьера они были источником непрерывной радости. Никогда еще он не общался с людьми с таким ощущением взаимной дружбы. И он подмечал в себе нечто новое: ему не только было приятно делиться знаниями — это-то было всегда, — но еще приятнее было следить, как усваиваются знания каждым слушателем в отдельности. Эти молодые люди прибудут на Венеру, вооруженные не только предварительно полученной ими подготовкой, но и тем, чем он обогатил их в пути.

Прошел положенный срок, и Земля превратилась в обычную звезду, только очень яркую, ровно сияющую в черной бездне… внизу или вверху? Не разберешь.

Светло-голубой шар Венеры стал приближаться, увеличиваться с каждым часом, заслоняя соседние звезды. Наконец планета возникла в пространстве таким же объемным, медленно вращающимся шаром, каким раньше была Земля. Только сверкает она много ярче и не видно на ней никаких очертаний поверхности — они скрыты толщей облаков, отражающих яркий солнечный свет.

Блеск планеты становился все сильнее, и вот уже она закрыла чуть не полнеба.

Корабль вошел в неимоверно плотную атмосферу Венеры почти по горизонтали.

Виток за витком, все более замедляя скорость, обходил он планету. Трение об атмосферу тормозило его. Наконец корабль медленно, плавно стал опускаться.

О том, что с последней ракетой прибудет Мерсье, Штабу освоения Венеры не сообщили: ведь Пьер отправлялся на Венеру как рядовой работник экспедиции.

Увидев прибывшего в его распоряжение Мерсье, дежурный член штаба, которым в эту смену оказался Сергей Костров, в первый момент смутился: он хорошо знал, что и его собственные и других членов штаба знания и опыт ничтожны по сравнению с теми, какими обладал Мерсье.

Вторым чувством Сергея была огромная радость: Пьеру разрешено работать!

И вот Мерсье сидит перед ним и спрашивает, за какую работу взяться. Но разве он, Сергей, должен указывать это? Или кто-нибудь другой? Если уж Мерсье оказался на Венере, то самым подходящим для него было бы стать во главе Штаба освоения.

Однако Пьер отклонил эту мысль при первом же намеке: после всего, что ему пришлось пережить, он не чувствует себя способным к организационной деятельности. Ему сейчас трудно охватить гигантское начинание во всем масштабе. Он просит дать ему более ограниченный участок работы.

Сергей до сих пор не встречался с Мерсье, но хорошо знал его по выступлениям. Он видел, как изменился Пьер: не было прежней бурной порывистости, движения, речь стали сдержаннее, ровнее.

— Как обстоит дело с недрами планеты? — спросил Мерсье.

— Ты хотел бы по этой части работать?

— Это же моя основная специальность.

— Да. Но там тебе почти нечего делать. Правда, искусственных вулканов придется заложить еще немало, но тут уже все налажено. Вот если б ты был вначале… Когда еще было множество неожиданностей. Но уже и тогда Жан Тэн и Герда Лагерлеф отлично справлялись.

— Еще бы! Мои лучшие ученики!

— Они уже давно не ученики, — сказал Сергей, — сами многих выучили.

Что-то похожее на ревность шевельнулось в душе Мерсье. Ведь это он мог бы…

И вместе с тем — радость, гордость за этих молодых людей.

— Хочешь работать на воздухоочистительной станции? — предложил Сергей. — Нужен сотрудник на первую такую станцию.

— Почему бы и нет? — ответил Пьер. — Устройство этих станций входит в план покорения Венеры, разработанный на Земле… при моем участии.

— Тогда ты знаешь, что таких станций постепенно будет построено много.

Мерсье до сих пор видел только чертежи этих установок. Он нетерпеливо спросил:

— Когда же мне можно туда отправиться?

— Когда хочешь. Но ты бы сначала отдохнул с дороги.

— От чего же отдыхать? — возразил Пьер. — От безделья на Земле плюс безделья в межпланетном корабле?

Сергей пожалел, что невольно затронул больное место.

— Ну, пожалуйста. Пилот хоть сейчас доставит тебя.

— Зачем же пилот? Разве я сам не доведу машину?

— Наверно, доведешь, хотя здесь условия, как ты знаешь, не похожи на земные.

Но главное, машин у нас мало, самолет надо тотчас же вернуть.

Надев скафандр и простившись с Сергеем, Мерсье вышел из помещения. За время их беседы давящие тучи еще сгустились и низко надвинулись, стало заметно темнее.

Самолет шел невысоко над каменистой то желтовато-бурой, то красноватой пустыней, погруженной в безжизненную тишину: ни птицы, ни зверя. Над головой, в обратную движению самолета сторону, шли густые тучи.

Внимание Пьера привлек ровный гул — сначала слабый, а затем все усиливающийся: очевидно, самолет приближался к источнику шума.

— Что это?

— Это и есть воздухоочистительная станция, — сказала девушка.

Вскоре на горизонте появился ряд труб. По мере приближения трубы росли. Они оказались широкими и высокими. Оттуда и шел этот гул, он все усиливался и наконец превратился в мощный рев. Трубы-башни господствовали над равниной и своими точными геометрическими формами убедительно говорили о власти человека над слепой природой.