Что делать регент твой удел таков
Ты Луитпольд[16] свое предназначенье
Быть нянькой августейших дураков
Оплакивал ли в сумрачном свеченье
Мерцающих в тумане светляков
У озера стоит дворец огромный
С воды несется пенье рыбака
Хозяйки нет приподнят мост подъемный
Отдавшийся на волю ветерка
Скользит по водной глади лебедь томный
Здесь короля дурной конец постиг
Он утонул у этих стен купаясь
Но выбрался на берег и затих
С тех пор лежит недвижный улыбаясь
Уставив в небо помертвевший лик
Мне лира пальцы жжет твое пыланье
Июньского светила жаркий зной
Я по Парижу мерю расстоянья
Безумство нежное владеет мной
И умирать в Париже нет желанья
Здесь каждый день воскресный удлинен
И тянется легко и монотонно
В дворах шарманок раздается стон
Цветы свисают с каждого балкона
Пизанской башни повторив наклон
Парижский вечер одурел от джина
Сверкая фонарями вдоль хребта
Спешат трамваи с грохотом лавины
Как на линейках нотного листа
Излить на рельсах бешенство машины
Нестройный хор кафе по вечерам
Поет шипеньем всех своих сифонов
И песнями веселыми цыган
И голосами хриплыми гарсонов
Ту страсть к тебе что прежде пел я сам
Я знаю что рабы поют муренам[17]
Могу пропеть и лэ[18] для королев
И песнь которая под стать сиренам
И простоватый жалобный напев
И песенку привыкшего к изменам

Перевод А. Давыдова

БЕЗВРЕМЕННИК

Ядовит но красив луг порою осенней
Отравляется стадо
В умиротворенье
Распустился безвременник синь и лилов
На лугу И глаза твои тех же тонов
В них такая же осень с оттенком обманным
И отравлена жизнь моя этим дурманом
Высыпает из школы ватага ребят
Безрукавки мелькают гармошки гудят
А цветы на лугу словно матери схожи
С дочерьми дочерей и озябли до дрожи
Как под ветром неистовым веки твои
Пастушок напевает в полузабытьи
И мыча навсегда покидают коровы
Луговину в осенней отраве лиловой

Перевод Б. Дубина

ДВОРЕЦ

Максу Жакобу[19]

Рои вечерних дум беспечно-босоноги
К ее владениям бредут порою грез
Ей подарил король высокие чертоги
Нагие как король над взбитой пеной роз
А мыслей-то моих по саду разбрелось
Слоняются трунят над лягушачьим хором
Пленяют кипарис торчащий семафором
И солнце в цветники с небес оборвалось
Стигмат кровавых рук прилип к стеклу как пленка[20]
Что за стрелок упав стрелой пронзил закат
Я выпив кипрских вин под белого ягненка
Запомнил что они камедью чуть горчат
Взобравшись королю на тощие коленки
Разряжена пышна ей-богу самый смак
Розмонда ждет гостей и крошечные зенки
Как изумленный гунн таращит на зевак
Прелестница моя с жемчужно-нежным задом
Ваш жемчуг на глазок признаться тускловат
Кого вам ждать из грез
Что на Восток спешат
Ну а по мне милей попутчиц и не надо
Тук-тук Войдите Свет в прихожей чуть сочится
Ночник блестит во тьме как золотая брошь
Вы головы вот здесь повесьте за косицы
Вечерний блеск небес на блеск иглы похож
В столовой не вздохнуть Нещадное зловонье
Объедки сальных туш прожаренных в печи
Король сегодня сыт от двух яиц в бульоне
Из двадцати супов у трех был цвет мочи
Потом мясную снедь втащили поварята
Филе из мыслей сгнивших у меня в мозгу
Ломти бесплодных грез являвшихся когда-то
Дела минувших дней в подпорченном рагу
А мысли мертвые уже тысячелетья
На вкус пресней чем плоть из мамонтовых туш
По складкам мозжечка в немыслимым балете
Неслись скелеты грез наяривая туш
От блюд вздымался визг мучительный для слуха
Но черт бы их подрал!
Пустое брюхо глухо
И каждый лишь скорей в тарелке добирал
Ах черт возьми! Но как вопили антрекоты
Как верещал паштет хрящи стонали в стон
Где ж языки огня небесной знак заботы
Что б я обрел язык всех стран и всех времен[21]
вернуться

16

Луитпольд, Карл Иосиф Вильгельм Людвиг (1821–1912) — принц-регент при двух безумных баварских королях, его племянниках, Людовике II (1845–1886) и Отгоне I (1848–1916). В последующих строфах упоминается эпизод из истории Баварии, долгое время волновавший Аполлинера: Людовик II Баварский тратил огромные деньги на украшение своих дворцов и общался с министрами только через своих слуг; в 1886 г. король был признан душевнобольным и при загадочных обстоятельствах окончил жизнь самоубийством, бросившись в воды Штарнбергского озера.

вернуться

17

Я знаю что рабы поют муренам — в Древнем Риме богатые рабовладельцы держали мурен, чье мясо очень ценилось, в специальных бассейнах и откармливали их трупами своих рабов.

вернуться

18

Лэ — культвировавшаяся в средневековой французской поэзии форма небольшого «рассказа в стихах».

вернуться

19

Жакоб, Макс (1876–1944) — французский поэт и художник; с 1904 г. — один из самых близких друзей Аполлинера.

вернуться

20

Стигмат кровавых рук прилип к стеклу как пленка — стигматы (ранки на теле) как воображаемые раны Христа появлялись на руках и ногах верующих во время религиозной экзальтации.

вернуться

21

Чтоб я обрел язык всех стран и всех времен — по Евангелию, в день Пятидесятницы Дух Святой сошел на апостолов, вследствие чего они заговорили на разных языках и отправились проповедовать учение Христа. (Деян. 2, 3–4).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: