- Маугли, проявлять сексуальное возбуждение ты можешь только при Тэш. Сексуальное удовлетворение ты можешь получать только от Тэш. Ни с кем другим ты не должен пытаться заняться сексом. Просить об этом ты можешь только Тэш. Повтори.

- Я могу получить сексуальное удовлетворение только с Тэш. Ни с кем больше…

- Да, только с Тэш. Ни с кем не говорить на эту тему. Понял?

- Да, я понял, – до чего же невыразительный голос, аж мурашки по спине…

Понимаю, что звучит как-то эгоистично и двусмысленно, сама морщусь, закладывая это в голову бедного заморыша. Но, если на секунду представить, что ко мне в гости случайно заглядывает знакомая, и лягушонок… эээ, вдруг проявляет свою обычную реакцию на стрессовую ситуацию, то у меня будет не просто головная боль.

Во-первых, не хотелось бы стаскивать с него радостную подругу (а у меня есть такие, даже не сомневайтесь!), а во-вторых, не хотелось бы отдирать заморыша от любого, кто его погладит или приласкает, хотя бы случайно. Не все ведь такие стойкие, как я. Вон, достаточно вспомнить Линн, которую аж трясти начинает, как только она его видит. Где гарантия, что ещё кто-нибудь не почувствует что-то похожее к кикиморышу?

А если ещё припомнить, с каким удовольствие он предоставлял себя в моё распоряжение, зная, что хозяева у него есть, то страшно даже представить, что он будет вытворять, когда, рано или поздно, останется один… Я, конечно, приложу все усилия к тому, чтобы обучить его необходимой сдержанности и правилам поведения, но… Это будет, судя по всему, ещё очень не скоро. Так что запрет, думаю, не будет лишним. Ну, а я, как-нибудь, постараюсь умерить его аппетиты…

Был большой соблазн подкорректировать реакцию лягушонка на страх или волнение, но я решила с этим повременить. Пока неизвестно, естественным ли образом это происходит, или потому, что так задано установками, – не стоит сходу ломать всё. Если его не программировали на возбуждение, то моё вмешательство могло привести к развитию заболевания в дальнейшем. Сначала посмотрим, подумаем, попробуем другие методы…

Ну, и последнее, – то, что мне очень мешало:

- Маугли, если Тэш разрешает тебе пользоваться своими вещами или мебелью, то ты можешь это делать. Тэш разрешила – Маугли пользуется. Можно. Ты понял?

- Да… – даже голос у него какой-то… серый!

Ну, всё, с такими изменениями, вроде, жить уже можно. А если что, – коррекцию проведём, слава Всевидящему, для этого его больше жечь не надо…

- Маугли, слушай меня. Слушай мой голос. Когда я скажу «три», ты проснёшься и будешь помнить свои предыдущие жизни с другими хозяевами. Ты будешь спокоен, потому что Тэш с тобой. Ты не будешь бояться.

Я сглатываю, ладони совершенно мокрые. Всё? Вроде, всё.

- Раз… два… три! Маугли, просыпайся!

Совершенно неожиданно жизнь вернулась в круглые зелёные глаза, уставленные в потолок. Лягушонок медленно заморгал, потом повернул голову, нашёл меня взглядом и облегчённо вздохнул:

- Сагите…

- Можно просто Тэш, – поправила я его.

- Тэш, – робко повторил он, словно боясь коснуться моего имени.

- Да, – я энергично кивнула. – Так хорошо: Тэш!

- Тэш… – сказал он тихонько и вдруг засмеялся.

- Что? – посмотрите-ка на него, ещё и веселится!

- Смешное имя, – выдал этот паршивец и опять захихикал.

- Почему смешное? – обиделась я. – Нормальное имя!

- Смешное, – покачав головой, ответил зелёный кикиморыш.

Так, ну, слава Всевидящему, он опять позеленел! И переход на лингву произошёл незаметно и безболезненно. Такое впечатление, что заморыш даже не заметил, что говорит на другом языке. Теперь можно, наконец, заняться и его бедром.

Я наклонилась к ожогу и внимательно его осмотрела. Да, впечатляет… Пожалуй, за всю жизнь таких ран не видела. Брррр… Представляю, как это должно болеть!

- Полежи спокойно, мне нужно полечить тебя, – предупредила я кикиморыша и потянулась к выставке лекарств, стоящей рядом на столике.

Стерильная салфетка, охлаждающая пена… Теперь таблетка и стакан специального напитка. Всё!

- Как ты себя чувствуешь? – интересуюсь у слегка поблёкшего недоразумения.

Похоже, процедуры были не слишком приятными.

- Хорошо, сагите, – и облизывает губы.

Хм, показывает, что он «стойкий оловянный солдатик»? Вот уж не надо! До сих пор в ушах звенит его крик… Надо его отвлечь и самой отвлечься.

- Так почему тебе моё имя кажется смешным?

- Простите, сагите…

- Тэш. Я же просила!

- Да, сагите… Тэш… Просто у госпожи оно должно быть другим – Линна, Ромина, Асварда… А у вас оно, как у господина… Альдор, Торес, Мидош, Тэш…

- Хм, скажи спасибо, что я ещё не заставляю тебя его полностью произносить. Знаешь, как оно звучит? Телларионеша!

Кикиморыш невольно хрюкнул. Ну, обычная реакция, я уже привыкла… Впрочем, имя – это было единственное, что я могла поставить в вину маме. В остальном она всегда была безукоризненна.

- Поэтому радуйся, что я сократила его всего до трёх букв, и привыкай, что меня зовут именно так! А теперь, я буду очень довольна, если ты постараешься заснуть.

Ну, а успокоительное в питье будет тебе в помощь… Заморыш послушно закрыл глаза и, буквально, минут через десять засопел. Вот и славно. А мы пока регенерирующее излучение включим… Полностью оно шрам не уберёт, но менее заметным – точно сделает. Зачем Вайятху носить на себе такое уродство? Убедившись, что он крепко заснул, я потихоньку освободила его от ремней и ушла, наказав Деоне следить за состоянием пациента.

Рухнув в кресло пилота, я закрыла глаза и, наконец-то, расслабилась. За последние сутки нервы словно в клубок смотали. И устала я – ни сказать, ни описать. Пара часов у меня точно есть, так что надо воспользоваться ими. Неизвестно, что будет потом. Я решила полежать, благо, кресло можно было перевести в горизонтальное положение. Мысленно приказала Деоне включить в рубке звук морского прибоя и, сама не заметила, как заснула.

Проснулась я от голоса кибер-консультанта, которая настойчиво повторяла:

- Тэш, у твоего пассажира повысилась температура. Пульс учащённый и усиленная выработка лейкоцитов.

Я открыла глаза, в очередной раз с тоской вспомнила, что собиралась проваляться всю обратную дорогу, читая романчики, и поплелась в каюту. Заморыш и вправду выглядел неважно: он был какого-то багрово-серого цвета, тяжело дышал и вздрагивал. На сон это было совершенно не похоже. Я наклонилась, подняла веко и убедилась, что он без сознания. Вот только этого мне и не хватало!

- Деона, какие рекомендации?

- Жаропонижающее, антибиотик, охлаждение на рану, внутривенно физиологический раствор. Он почему-то активно теряет жидкость из организма.

Вот ещё новости… как это он может терять жидкость? Куда она там, к диосам, девается?! Испаряется, что ли? Я быстро подняла простыню, которой был накрыт лягушонок и обомлела. Он просто-таки плавал в какой-то непонятной, буроватой жиже!

- Деона, что это?! Из чего это состоит?

- Железо, кальций, гемоглобин, эритроциты…

- Погоди, это что… его кровь?!

- По составу похоже, вполне возможно, что так и есть. Во всяком случае, соответствие на семьдесят шесть и три сотых процента.

- Почему он истекает кровью?! У него что, внутренние ранения? Что с ним такое, Део?!

- Я не знаю, Тэш. У меня нет данных. Я не наблюдаю ранений, и повреждений внутренних органов тоже не вижу. Возможно, это какая-то физиологическая реакция на боль или на процедуру клеймения. Возможно, спонтанное выделение, соответствующее человеческому потению.

Я поперхнулась. Это вот – пот? Жидкость, на сколько-то там процентов состоящая из крови – это его пот?! Всевидящий, я рехнусь с этим подкидышем!

- Деона, срочно начинай лечение, как планировала. Только вот надо убрать это как-то…

Медицинский модуль пришёл в движение, аппарат подъехал ближе, опустился, раздался щелчок фиксации лекарства в инъекционной установке… А я сидела, трясясь, в кресле около кровати, совершенно без сил. Нет, это просто уму непостижимо! Я состарюсь и умру ещё до окончания этого полёта, если зелёный паршивец не прекратит подкидывать мне сюрприз за сюрпризом! Просто печёнкой чувствую, что у меня появились седые волосы!! Всё, вылечу мерзавца, а потом сама прибью. Чтобы не мучился, и других не мучил. Только такая дура, как Линн, могла вообразить, что Вайятху – «безобидные и нежные», ничего подобного! Это самые гнусные в Галактике мотатели нервов тем несчастным, которые имели глупость их пожалеть…