- Слава Всевидящему…

- Тэш, я ликвидировала прорыв, – вклинилась Деона. – Они поменяли тактику: число атак резко возросло.

- Что-то успели оставить? – переключилась я. – Или они забрали что-нибудь?

- Оставить ничего не оставили, а вот список содержимого сети могли частично скопировать…

- Ну и… пусть подавятся, – пробормотала я. – Ничего важного она там не найдут. Део, ты всё равно не расслабляйся, ладно? Вряд ли они успокоятся на достигнутом…

Вайятху тем временем совсем оправился и начал жалобно поглядывать на стол, намекая, что земноводные тоже жаждут позавтракать. Я, без всякого удовольствия уже, допила кофе и встала. Всё равно эти гады испортили настроение с утра… Придётся срочно озаботиться новым чипом.

Пока я одевалась, Деона сообщила о новой атаке хакеров, а лягушонок свалился, в буквальном смысле, со стула, с новым приступом головной боли. Я и сама схватилась за означенную часть тела, не понимая, что происходит! И, наверное, ещё долго гадала бы, в чём дело, если бы мне не подсказала Деона:

- Тэш, похоже, Маугли реагирует на попытки взлома твоей сети.

Я вытаращила глаза на заморыша, который в данный момент лежал на диване, свернувшись клубочком и закрыв глаза.

- Ты хочешь сказать, что он чувствует нападения на тебя?!

- Да.

- Но… как?! Каким образом?!

- Не знаю. Но у меня и раньше возникало ощущение, что он пытается общаться со мной ментально, как ты.

- Но у меня дешифратор! А этот-то как ухитряется подключаться?!

- Не знаю, Тэш. Говорю только то, что заметила.

- Маугли, – осторожно позвала я, садясь рядом с ним на диван. – А как ты ощущаешь эту боль? На что она похожа?

- Как будто что-то втыкают в голову, – слабо отозвался лягушонок после паузы. – Что-то острое и холодное… Только сначала оно было одно, а теперь их много-много стало…

Я крепко задумалась. Что же это такое выходит? Недоразумение может одной «силой мысли» подключаться к носителям информации? Или только к искусственному интеллекту? Или что-то ещё?! Ох, ты ж… всё интереснее и интереснее…

Время поджимало, мне пора было уходить, поэтому я мысленно поручила Вайятху Деоне, попросив её связываться со мной, как только в этом возникнет нужда, не взирая на то, занята я или нет. Похоже, то, что происходит с лягушонком сейчас, поважнее покупки дома будет. Ещё бы знать, это отмена лекарств на него так подействовала? Или какой-то неучтённый фактор? Мне всё больше и больше хотелось понять, каков же был исходный организм, который так безжалостно исковеркали. Мало того, что эмпат, судя по всему, так ещё и телепат?.. Ох, Всевидящий, что-то я начинаю бояться…

Уговорив Маугли полежать и не вставать в ближайшее время, дав последние указания Деоне, я выскочила из квартиры и почти побежала к причалу. Времени оставалось уже в обрез. Хорошо, что свободный флайер обнаружился почти сразу, и я успела на встречу, буквально, минута в минуту.

Агентом оказалась приятная молодая женщина, которая пригласила меня пересесть в её машину, и мы отправились к нашему будущему дому. В этом я уже не сомневалась. Дорога прошла под дружелюбную болтовню Шарды, – так мне представилась сотрудница компании «Дом для вас». Поняв, что я делиться сведениям о себе или своей жизни не собираюсь, она легко переключилась на собственный опыт и засыпала меня курьёзными историями из своей практики продаж. Через пять минут я уже хохотала, не в силах удержаться, над странностями, которыми изобиловали её клиенты: то им надо было непременно дом с видом на водоём, то мааааленький ангарчик в саду для личной космической яхты, то требовались соседи со специальным образованием… Так, под её весёлый голосок, мы и добрались незаметно до места.

Когда флайер плавно пошёл вниз, на посадку, я уставилась в окно, совершенно забыв о собеседнице. К её чести, она вовсе не обиделась, а просто замолчала, давая мне время осмотреться. Даже машина предусмотрительно снизила скорость.

Первое, что поразило меня: это обилие зелени. Я знала, что домик стоит на отшибе, но не предполагала, что вокруг вообще будет чаща! С высоты, на которой мы почти зависли, было хорошо видно, что единственная дорога, связывающая дом с остальным миром, проходила через густой зелёный массив, извиваясь, как потревоженная змея. По обе её стороны тянулись леса, и только позади домика виднелась вдалеке похожая крыша, утонувшая в море листвы. Но дорожка шла в противоположную сторону, значит, набегов соседей можно было ждать только с воздуха…

Возле дома была оборудована площадка для флайера, причём, совсем не маленькая: при желании и мастерстве, туда можно было бы впихнуть и две машины. Наш летательный аппарат аккуратно опустился точно посередине, и наступила тишина. Открыв дверцу, я медленно вышла и замерла, – это было незабываемое чувство, что ты находишься где-то далеко-далеко от людей: шелестели деревья, где-то в кронах покрикивали птицы, потревоженные нашим появлением, и вся округа звенела от тихого треска проптов, как будто они сидели на каждой травинке… И казалось, что все проблемы остались в городе, никто до тебя здесь не доберётся. Обманчивое чувство заброшенности, с одной стороны, и защищённости, с другой, причём, одновременно.

Агент терпеливо ждала, пока я налюбуюсь на двор, беседку, дорожку к дому, вымощенную настоящим камнем, цветы в стареньких, растрескавшихся вазонах и сам дом, возвышавшийся серо-зелёной неправильной массой, от двухэтажного главного здания до одноэтажных пристроек, лепящихся к центральному строению со всех сторон. Какая-то варварская, нерациональная архитектура, но это-то меня и завораживало!

Я выросла во вполне современном доме, где главным достоинством была разумность, экономия и рациональность. Во всём. Мама была сторонницей движения за рациональное использование ресурсов, времени, денег и физических возможностей, так что… Площадь моей комнаты составляла всего лишь десять квадратных метров, комната родителей была немногим больше. У меня не было ни сестёр, ни братьев, потому что Первой грозило перенаселение, и мама горячо поддерживала призыв Совета планеты к ограничению рождаемости и прекращению притока эмигрантов с других планет.

По этой же причине у нас не было собственного флайера (перерасход ресурсов), водного душа (излишняя роскошь), и вещи мы носили только из переработанного сырья, принципиально. У мамы была прекрасная фигура, на ней чудесно смотрелась любая тряпка, а вот я натерпелась, пока росла… Может, поэтому и прибилась в своё время к Линн, в надежде научиться быть свободной от запретов?..

И теперь этот дом стал для меня настоящей воплотившейся мечтой: никакой экономии пространства, масса никому не нужных и неиспользуемых закоулков, нерационально широкие лестницы и двери, проходя в которые не нужно бояться стукнуться локтем, большая терраса, балкончик на втором этаже. – его не было видно отсюда, но я знала, что он там есть… Глядя на свой будущий дом, я вдруг поняла, что ничего не хотела так, как его! Рассматривая голлограммы, я ухитрилась, незаметно для себя самой, влюбиться в него, в каждую половицу пола, в каждую трещинку на стене, в каждый кирпичик облицовки камина… И сейчас я просто забывала дышать, ступая по дорожке, как во сне… Это было непередаваемое чувство: найти наяву свою мечту.

В таком же состоянии я шла по комнатам, узнавая их, и постоянно ловила себя «за руку», чтобы не гладить стены, или не опуститься на пол и не провести пальцами по ступенькам, не сунуть нос в камин, чтобы посмотреть, насколько он глубокий… Я любила этот дом, я уже считала его своим, и совершенно не собиралась отдавать кому бы то ни было.

Требуемые документы были подписаны в рекордно короткий срок, я даже внимания не обратила на условия расторжения договора, потому что не представляла себе ситуации, в которой мне захотелось бы дом продать. А потом я буквально вытащила себя из полутёмной передней, – кажется, эта комната называлась именно так, – наружу, к флайеру, чтобы лететь обратно.

Решено, – мы сегодня же переезжаем сюда! Даже если мне придётся бросить все вещи на старой квартире, и перебраться в том, что на мне. А лягушонку и вовсе голым…