Потому что у нас

Каждый молод сейчас

В нашей юной, прекрасной стране...

Туся подает маме воду, мыло, старые газеты. Хорошо, когда распахиваются зимние окна! Хорошо, когда в комнату входит солнце! Хорошо, когда выметаются пыль и грязь! Ура!

Мама трет щеткой раму и поет.

Веселей, дружней заработали женщины на своих окнах. Громче заскрипели, звонче зазвенели стекла. Выглядывают из-за широких женских спин ребята: Наточка, Петя, Сережа, Дина, близнецы Караваевы... Родители Левы Тройкина свесились со своего окна. Строгим шагом вошел во двор оперуполномоченный товарищ Михайлов. Что, бродячие певцы? Шарманщик? Или, не дай бог, цыгане?.. А-а... Товарищ Михайлов козырнул Тусиной маме и вынул из кармана именной портсигар.

Венька-американец куда-то смылся. На ступеньках под окном сидит Аркашина компания и сам Аркаша-хулиган сидит. Компания курит папиросы "Люкс" и пускает колечки.

...Вот и стекла сухие. И песне конец.

И тогда-то раздались аплодисменты. Как по радио говорят: бурные и несмолкающие.

В окнах гроздьями висели женщины с детьми и, протянув вперед руки, хлопали в ладоши.

Хлопал товарищ Михайлов, глядя в упор на Аркашу и Аркашину компанию.

Хлопал Аркаша и хлопала его компания, в упор глядя на товарища Михайлова.

Мама смутилась, покраснела, оглянулась на Тусю и стала закрывать окно. Отовсюду закричали:

- Погодите!

- Не запирайте!

- Спойте еще!

- "Мой костер"!

- "Ой ты, сердце"! Ну, пожалуйста...

- "Катюшу"!..

Мама стоит в нерешительности у полузакрытого окна. Туся теребит ее за рукав.

- Ну, спой... Спой еще...

Входит папа с книгой в руках.

- Деточка, - говорит он вкрадчиво, - не обижай публику, спой еще одну...

Мама распахивает окно. Опершись на чистый подоконник, окруженная синими, сверкающими стеклами, она поет.

Венька-американец

Этот Венька-американец такой человек. Играет, например, с Тусей в шахматы. Проиграл и говорит:

- Ну, когда отыгрываться будешь?

- Почему отыгрываться? - спрашивает Туся.

- Потому что ты проиграл, - невозмутимо отвечает Венька-американец.

- Это ты проиграл, - говорит Туся.

- Я выиграл, - холодно улыбаясь, говорит Венька.

- Ты что! - горячится Туся. - Я тебе мат сделал! Вот - ферзем и турой!

- Мат? - удивляется Венька и смешивает фигуры. - Это я тебе мат сделал.

- Ну, сыграем еще раз, я тебе докажу, - говорит Туся вместо того, чтобы стукнуть Веньку по его толстомясой башке.

- Давай, - пожимает плечами Венька, - все равно проиграешь.

Венька еще ни разу не выигрывал. Ни разу.

- Будем играть при свидетелях.

- Это еще зачем? - спрашивает Венька.

- Чтобы ты не врал.

- Ах, чтобы ты не врал! Пожалуйста, зови...

Туся сжимает кулаки и идет звать свидетелей.

Всех привел, кто был во дворе. Даже тех, кто шахмат в глаза не видел. Пусть смотрят на всемирный Венькин позор!

Начали. На двенадцатом ходу Туся объявил Веньке шах. На шестнадцатом съел ферзя. На двадцатом... Ну, как? Все видят? Мат!

- Когда отыгрываться будешь? - спрашивает Венька негромко.

- Что-о?!

Венька протягивает руку, чтобы смешать фигуры, Туся тащит доску к себе, фигуры разлетаются по земле, свидетели орут: "Бей его!". "Кто выиграл?" - кричит Туся не своим голосом. "Я", - тихо отвечает Венька. И бледнеет. "Ты?" - кричит Туся и подымает над головой шахматную доску. "Я!" - говорит Венька и встает на карачки. Он прячет голову и выставляет кверху ягодицы, обтянутые прекрасными американскими штанами.

- Кто выиграл? - кричит Туся, и шахматная доска отскакивает от Венькиных ягодиц, словно те резиновые.

- Я! - глухо отвечает спрятанная Венькина голова.

- Бей! - орут свидетели.

- Кто выиграл? - кричит Туся отчаянно.

Плюх... Плюх...

- Я! - упорствует Венька.

- Бей!

- Кто?..

- Я!..

- Бей!..

- Кто?..

- Я!..

Туся бросает доску и идет прочь. Венька осторожно выглядывает из-под руки, кричит: "Я! Я!" - и снова прячет голову.

Туся не оборачивается. Он уходит на лестницу, забирается на самый верхний этаж, садится на подоконник и прислушивается к жужжанию пыльных мух.

Что за человек этот Венька? Надавал ему - и никакой радости... Его бьют, а он кричит: "Я! Я!.." Штаны как масляные, и это - плюх, плюх...

А может быть... Может быть, Веньке надо выиграть хоть раз по правде и он успокоится? Наверно, он ни разу ни у кого не выигрывал... Неужели ему так хочется выиграть?

Туся смотрит сквозь пыльное стекло и видит, как через двор, оглядываясь, идет Венька, держа под мышкой шахматы. Он идет поспешно, быстрее, чем нужно идти человеку.

Туся отворачивается. Все уходит: злость, досада, отвращение.

А удивление остается. Удивление перед несокрушимым Венькиным упрямством.

Дело о заколках

Тусин отец - справедливый человек. Кроме того, умеет трезво рассуждать. Там, где другие кричат, ругаются, перебивая друг друга, он скажет тихо:

- Минуточку...

Встанет, откашляется, перечислит "за", перечислит "против", и сразу все увидят, что "за" больше, чем "против", или, наоборот, "против" больше, чем "за"...

И сразу всем, кто кричал и ругался, станет неловко, как будто их застали за чем-то стыдным.

Тусиного отца всегда выбирают председателем разных собраний. У нас собрания бывают часто, потому что в большом доме - а это очень большой дом - обязательно найдется человек, который хоть раз в месяц нарушит порядок, или еще что-нибудь произойдет.

Собрание подгадывают к выходному, чтобы все жители могли прийти и послушать, а главное, посмотреть, потому как телевизоров еще нет и вечером куда деваться?

Собираются на лестничной площадке первого этажа, сидят долго. К концу собрания табачный дым густым облаком подымается к стеклянному фонарю. Фонарь венчает лестницу. За ним уже небо, звезды.

Собрания бывают как раз на той лестнице, где живет Туся и где мы держимся за "электричество".

"Электричество" открыл Лева Тройкин. Но об этом в свое время.

Среди многочисленных дел, которые слушались на лестнице, самым знаменитым было дело хулигана Аркаши, или дело о заколках. Оно прогремело на всю улицу.