Английского среди митьков никто не знал, а если кто и учил в школе, так от тех знаний ничего не осталось.

- Дык, - сказал Митька, и англичанин повернулся к нему, осознав, видимо, что Преображенский здесь главный. - Ты это, чего уж там... Элементарно, Ватсон... Федь, дай ему портвейна!

Федька налил из большой глинянной бутыли в кружку и протянул гостю.

- О! Порто! - воскликнул англичанин, отведав. - Гуд!

- Гуд! - хором подхватили митьки, оживленно разливая по кружкам портвейн.

Папуасы быстренько положили прямо на песок длинную скатерть, наставили всяческой закуски и много-много бутылок. Мбангу и Ваня прикатили большую бочку пива.

Английские мореплаватели рассаживались за стол, а главный пытался что-то втолковать Дмитрию и Федору:

- Ай эм кэптэн Джеймс Кук!

- А, - воскликнул Федька. - Знаем, знаем. Это которого съели аборигены!

- Ай эм кэптэн Джеймс Кук!

Преображенский ласково потрепал его по плечу и прогудел в густую бороду:

- Чтож ты так, братишка! Дык, оставался бы у нас, митьком бы стал, а то все не успокоишься никак, вот и съедят тебя, дурилку картонную...

- Ай донт андэстэнд!

- Ай понимайт, что ты донт андэстэнд, дык, елы-палы...

Митька сокрушенно покачал головой. Федька начал еще раз объяснять капитану, что сожрут того, пожарят и сожрут. Как сожрут Кука, Федя показал на бараньей ножке, громко чавкая и улыбаясь. Кук, наконец, что-то понял и тоже заулыбался.

- О! Гуд, гуд!

- Ну, слава труду! Понял, наконец-то, - с облегчением сказал Федька. - Слышь, Мить, дык мы с тобой доброе дело совершили, авось не сожрут теперь капитана...

Митька встал, постучал по бутылке ложкой, привлекая внимание, и молвил:

- Братки! Хочу выпить за примирение двух наших деревень. Не по-христиански, однако, воевать-то... Шибко хорошо, когда над миром мирное небо, светит солнышко... Кайф-то какой, братишки мои!

- А-а-а!!! - радостно завопили митьки. - Дык! Елы-палы!

И тут со стороны Папуасовки словно взошло еще одно солнышко. Появилась Машенька-Аленушка. Митька и Федя вскочили ей навстречу, капитан Кук отъехал и чуть не упал.

- О! - восхищенно протянул он. - Куин!

Машенька легко подбежала к митькам, чмокнула в щечку Митьку и Федьку. Саша налил ей вина. Братишки и сестренки радостно шумели, пили потвейн и пиво.

Капитан Кук делал попытки ухаживать за Машенькой, Митька и Федька ревниво отталкивали его, девушка звонко хохотала. Кук достал из кармана сюртука жемчужное ожерелье и надел на ее шейку.

- Бьютифул!

Ну, дальше прям и рассказывать противно. Аленушка, однако, от подарка разомлела, позволила капитану обнять себя, не обращая внимания на насупившихся Преображенского и Стакана, целовалась с этим неприятным англичанином.

- Черт, - зло шептал Федька, - и зачем я его спас от съедения... Гад какой!

Короче говоря, когда шлюпки капитана Кука уплывали, возлюбленная Митьки и Феди уплывала вместе с Куком. Братишки долго стояли на берегу, сквозь слезы смотрели вслед исчезающим парусам, и такое было у них на лице написано! Если б женщины видели их в эту минуту, они бы все про себя узнали...

А потом, обнявшись, братки шатаясь побрели в сторону Папуасовки и так надрались... Сам Дмитрий Шагин обзавидовался бы!

Глава седьмая,

О том, как первый раз достали Дмитрия Шагина

Я полностью разделяю мнение

академика М.А.Леонтовича...

Л.А.Сена "Единицы физических

величин и их размерности"

- Достали! - воскликнул Дмитрий Шагин, читая эти строки.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

После рассола сознание начало

проявляться. Но тут в комнату снова

вошла горничная.

- Вам письмо.

- Открой и прочти, - сказал Хрюков.

- Никак нельзя-с. Оно секретное-с,

и горничная вышла, оставив на столе

пакет, весь заляпанный сургучными

печатями.

Хрюков уселся на скрипучий табурет и

стал разглядывать письмо.

- Бен-кен-дорф, - наконец прочитал

он.

Н.Бегемотов, Ф.Секер, С.Хоррис

"Рулетка"

Я уезжаю,

Птицей усталой махну вам крылом.

Я уезжаю.

Отныне дорога - мой дом.

И небо - мой дом.

Я уезжаю...

З.Шлюпкина

Ну, там, короче, д'Артаньян ради

карьеры у Паскаля невесту украл, потом

его шпагой проткнул и веселую песню

спел. Тьфу ты, "что за рыцарь без

удачи"! Но один момент хороший, ничего

не скажешь. Там кардинал спрашивает у

этого мужика: "Он один?" Тот ему: "Нет,

ваше преосвященство."

- Двое?

- Нет, ваше преосвященство.

- Трое?

- Нет, ваше преосвященство.

- Четверо?

- Нет, ваше преосвященство.

- Пятеро?

- Нет, ваше преосвященство.

- Шестеро?

- Нет, ваше преосвященство.

- Сколько же?

- Семеро, ваше преосвященство.

В.Шинкарев "Папуас из Гондураса"

Глава восьмая,

Про то, как Антоныч общался с милицией

Товарищи!

М.С.Горбачев "Политический доклад

центрального комитета КПСС

XXVII съезду Коммунистической

Партии Советского Союза"

Желтый облезлый "Запорожец" мчался по московским улицам в сторону ленинградского шоссе. Внутри "Запорожца" веселые митьки распевали:

- Корнелий Шнапс идет по свету,

Сжимая крюк в кармане брюк.

Ведет его дорога в Лету,

Кругом цветет сплошной цюрюк!

В багажнике весело громыхала пятнадцатилитровая канистра пива (само собой, не пустая!) и ящик портвейна.

Вася Фтородентов сидел рядом с Серегой, прижав нос к прохладному стеклу, рассматривал проносящихся мимо прохожих и, подпевая, думал о жене. На коленях Фтородентова дремал Мирон, время от времени навостряющий уши, но не желающий просыпаться.

"Запорожец" лихо выскочил на ленинградское шоссе, обогнал черную "Волгу", которой Серега в заднее стекло показал сразу две фиги, и рванул по прямой. Однако, уже у кольцевой, прямо напротив поста ГАИ, где скучал милиционер с глупым лицом, у "Запорожца" отскочил задний бампер.

- Холера!!! - заорал Сидор, нажимая на тормоза.

Визг остановившегося "Запорожца" разбудил гаишника, тот встрепенулся, схватился за свисток и заверещал.

- Елы-палы! - сказал Фтородентов, потирая ушибленный при торможении нос.

- Я к нему не пойду, - категорично сказал Сидор. - Я человек спокойный, можно сказать, по-христиански смиренный, но ментов терпеть не могу!