Макс огляделся и двинулся в пропасть между громадных стеллажей, легко переступая по керамическим плиткам пола. Ноги в форменных ботинках на упругой подошве, что совсем не скользила, ступали бесшумно, как у кота.

Он пробирался вдоль бесконечных этажей живущих своей жизнью растений. В глубокой тишине лабораторного зала ему мерещилось, что он слышит даже тихое шевеление упругих корешков в почве. Неслышное днём журчание жидкости в спутанных клубках пластиковых трубок теперь назойливо лезло в уши.

Он вышел к противоположной стене и посмотрел на ряд бронированных шкафов, хранящих информацию исследований и генетический материал. Шкафы мягко отсвечивали полированными боками, на панелях горели точки сигнальных ламп. Но сегодня было не так, как всегда.

Макс увидел открытую дверцу крайнего металлического ящика, бесстыдно откинувшую в сторону массивную челюсть со штырями запоров, и у него захватило дыхание. Он постоял немного, переводя дух. Пригнулся, собираясь заглянуть внутрь чёрного бронированного провала.

Раздался слабый звук. Будто кто-то вздохнул у него за спиной. Макс мгновенно обернулся. Сзади никого не было, и он снова склонился к ячейке шкафа. Из непроглядной глубины отверстия пахло чем-то терпким, словно там хранили специи.

Макс задел дверцу, металлическая створка неожиданно легко качнулась. Чья-то ладонь легла ему на плечо. Он вздрогнул. Не оборачиваясь, сказал:

— Это ты, Костя? — напарник обязан ждать снаружи, но кто не нарушал инструкций?

Обернулся и, дико вскрикнув, вжался спиной в шкаф. Металлическое ребро дверцы врезалось ему в позвоночник, но Макс этого даже не почувствовал.

В следующее мгновенье рефлекс, выработанный годами тренировок, бросил его вниз. Он перекатился по полу, выхватив пистолет и целясь в ноги предполагаемого противника. Всё было проделано в доли секунды, но там, куда он смотрел, уже никого не было.

Удерживая пистолет на линии огня, Макс принялся отползать назад по проходу. Сбоку была стена. Никто бы не успел обежать ряды полок, и зайти ему с тыла. Держа под прицелом коридор, он нашарил на ремне коммуникатор, нажал кнопку вызова. Костик должен услышать.

Несколько томительных мгновений он слышал только тихое журчание жидкости в трубках среди стеллажей, что возвышались возле него бесконечной стеной решётчатого металла, да стук собственного сердца. В глубокой тишине лаборатории даже мышиная поступь прозвучала бы для него сейчас конским топотом. Должно быть, то, что он увидел, ему померещилось. И уж точно, врасплох его не застанут.

По ботинку постучали. Небрежно, словно просили немного подвинуться. Медленно, словно во сне, Макс обернулся, ведя пистолетом. Сердце дёрнулось, пропустило удар и обвалилось в пятки. Он почувствовал, что намочил брюки.

-Вы не скажете, как пройти в библиотеку? — неживой, глухой голос звучал словно отовсюду и эхом отдался во вмиг опустевшей голове.

Охранник зажмурился, нажимая спусковой крючок. В памяти всплыли ровные строчки инструкции. «Стрелять в помещении лаборатории строго воспрещается… Применять оружие только при крайней необходимости… В случае непосредственной угрозы в первую очередь следует…» Курок сухо щёлкнул, ещё и ещё раз. Он опустил пистолет, тупо таращась в кружок дульного отверстия.

Звонок секретаря застал директора посреди шоссе. Мелодично забренчали первые такты известной оперной арии, и Ксения сухо сказала:

— Базиль Фёдорович, с добрым утром. У нас ЧП.

Её перебил негромкий, низкий голос викинга:

— Нештатных ситуаций — одна. Опасность сведена к нулю, потери незначительны.

Над обочиной шоссе таял последний утренний туман. Солнце расплывалось над покрытым дымкой горизонтом золотым яичным желтком. Базиль Фёдорович помассировал переносицу. Бессонная ночь оставила после себя ощущение пустоты в голове и замедленную реакцию. И чудные картинки, которые всплывали теперь перед глазами и мешали вести машину. Он принципиально не пользовался автопилотом.

Базиль прибавил скорость. Грузовой фургон впереди быстро надвинулся, промелькнул мимо, и пыльные обочины растеклись серой полосой.

***

— Что это значит, Ксения Леопольдовна? — Базиль Фёдорович влетел в приёмную так резво, что защемил дверью полу куртки. Дёрнул куртку за рукав и бросил секретарю. Ксения поймала её на лету и бросила на крючок. Молча повела глазами в сторону кабинета шефа.

Базиль Фёдорович прошёл к себе. За его столом, уткнувшись лицом в ладони, сидела госпожа Снайгер.

Заботливо приготовленная секретарём для шефа чайная чашка отъехала к краю стола, опасно кренясь на блюдце. Помятая салфетка слетела с утренних бутербродов и теперь лежала комком на полу.

Директор шагнул к ней и остановился. Сильвия плакала. Волосы её, всегда собранные в строгий пучок, распались на прядки, закрыв плечи и отсвечивая золотыми нитями на столешнице. Базиль с удовольствием оглядел открывшуюся беззащитную шейку, прелестные рыжие прядки, отвернулся и обозвал себя бездушной скотиной.

— С утра так сидит, — сообщила Ксения.

Директор вытянул из кармана носовой платок. Ксения помотала головой и округлила глаза на флакончик тёмного стекла у руки Сильвии. Рядом с флакончиком белела горсточка таблеток.

— Умер охранник-то наш, Базиль Фёдорович, — сказала Ксения. — Скоропостижно скончался.

Директор подумал о Кисине, самом старшем из охранников, и удивился:

— Как — скоропостижно? Ему же едва за сорок. Здоровый такой, дай бог каждому.

— Да не Константин это. — Ксения поморщилась. — Это Макс. Макс Фоскарелли.

Сильвия всхлипнула. Базиль Фёдорович поглядел на платок в руке и отёр вспотевший лоб.

— А где наши близнецы-братья? Где эта хвалёная команда головорезов?

Секретарь поджала губы.

— Беседует со следователем. Не нравится мне всё это, — Ксения хотела ещё что-то сказать, но дверь распахнулась, и в кабинет вошли сразу двое: невысокий, полненький человек, в котором директор почему-то сразу признал полицейского следователя, и старший менеджер Сутейкин.

Статный, породистый, как призовой жеребец, старший менеджер протиснулся в дверь вместе с полицейским. Стал рядом и изящно изогнул слегка располневшую с годами талию, всем видом выразив готовность к сотрудничеству.

Вслед за ними, держа дистанцию, показался один из викингов. Викинг остановился в дверях и занял позицию у косяка. Кажется, он даже не моргал.

Кругленький следователь потёр ладошки, обвёл взглядом секретаря и шефа. На лице его появилось выражение врача-стоматолога, увидевшего сложный случай кариеса.

Полицейский представился, но руку не пожал. Раздражённый директор взглянул на Ксению. «Мы уже знакомы» — любезно отозвался полицейский. Сутейкин с готовностью мотнул прилизанной головой. Блондин у косяка не шелохнулся, подпирая притолоку внушительной кариатидой. Его директор представлять даже не стал. Он и сам не знал, который из двоих работников сейчас подпирает косяк его родного кабинета.

Новые сотрудники оказались близнецами. Выяснилось это вскоре, когда Базиль Фёдорович выбрался под конец рабочего дня из надоевшего кабинета в коридор. Он застёгивал куртку, глядя, как Ксения запирает дверь, и тихонько посвистывал. Когда он был ещё мальчиком Васькой, ему часто говорили: «не свисти, денег не будет». С тех пор случилось многое, и Базиль больше не верил в приметы.

«Добрый вечер» — вежливо сказали сзади. Он обернулся, а Ксения у двери пискнула и выронила ключи от кабинета. «Мы уже виделись» — сухо заметил Базиль Фёдорович, и здоровенный блондин, глядя на шефа прозрачным взором, сказал своим низким голосом: «Ещё нет, господин директор».

Не успел Базиль Фёдорович усомниться в своём душевном здоровье и твёрдой памяти, как всё разъяснилось. Правда, теперь, когда он изредка натыкался на одного из братьев, директор терялся, не зная, видел уже данный конкретный экземпляр или ещё нет.

Полицейский взглянул на сидящую за столом девушку: