Логан осторожно ощупал голову и с шумом втянул воздух, когда дотронулся до раны.

— Вот видите. — Она повернулась и, найдя глазами собаку, топнула ногой в сине-серебряной туфельке: — Генри, немедленно принеси сюда тряпку. Ты же знаешь, что это для головы мистера Маккейда. И думаю, тебе не мешало бы стать немного послушнее. Твои выходки сегодня уже причинили нам достаточно неприятностей.

Не веря своим глазам, Логан смотрел, как собака перестала играть и потрусила к ней с тряпкой в зубах. И будь он проклят, если морда ленивой скотины не выражала раскаяния. Логан заморгал, тряся головой, и вскрикнул, когда она пришлепнула свежую намоченную тряпку к ране.

— Генри не думал, что так получится.

— И наверное, медведь не хотел стукнуть меня по голове.

Рэчел протирала опухшее место, морщась вместе с ним.

— Вообще-то хотел, по-моему. — Она отступил на шаг и задумчиво поглядела на него, склонив лову набок: — Теперь вам лучше?

— Пожалуй, да. — Логан встал, с удовольствие отметив, что земля под ним перестала покачиваться. Нам лучше двинуться дальше.

Сначала он не собирался останавливаться в Мельнице Маклафлина на ночлег. Но ведь он также не рассчитывал ссориться с медведем. И для него оставалось неясным, почему медведь не разорвал Рэчел и собаку на мелкие кусочки. Не то чтобы он был недоволен этим, но ему приходилось видеть, на что способен разъяренный медведь. А он мог держать пари на что угодно, что этот медведь был разъярен.

— Вот это, да? Это Мельница Маклафлина? — Рэчел выступила вперед, разглядывая немногие строения, составлявшие поселок. Там стояло несколько домишек, похожих на его хижину, хотя в основном побольше, и мельница, которой поселок был обязан своим названием. Приземистое строение примостилось у самой реки. Набегавший поток вращал многолопастное колесо.

— Кемпбеллы живут вон там. — Логан указал рукой на одну их бревенчатых хижин и двинулся к ней.

Рэчел последовала за ним, стараясь не глядеть по сторонам, но знала, что за ней наблюдают с того момента, как они вышли на открытое пространство. Большинство обитателей приветствовали мистера Маккейда, на что он отвечал гораздо более дружеским тоном, чем обычно в разговоре с ней.

Логан протянул руку к дощатой двери, но прежде, чем постучать по растрескавшемуся дереву костяшками пальцев, обернулся к ней:

— Они славные люди. Приличные, работящие люди. Я был бы вам очень обязан, если бы вы вели себя как подобает.

Рэчел вздернула подбородок:

— Не хотите ли вы сказать, что я не умею вести себя в обществе? — Это надо же! Ее всегда отличали блестящее остроумие и изящные манеры. Ну, может, не так уж и отличали, но она уж точно умела находить сою всеми общий язык. Не то что ее обвинитель, который жил отшельником на вершине горы и редко произносил больше двух предложений подряд.

— Я хочу сказать, что они вряд ли оценят разговоры о том, что вы фрейлина королевы и знакомы с самим королем.

— Но я действительно одна из фрейлин ее величества. А что касается…

— Если вам так уж хочется верить, что это правда, то, пожалуйста, не распространяйтесь об этом. — На Логана не произвел никакого впечатления брошенный на него взгляд, хотя она постаралась сделать его как можно более высокомерным, вздернув голову так, что создавалось впечатление, будто она смотрит на него сверху вниз.

— Какие еще будут приказания, мистер Маккейд?

— Никаких. — Он отвернулся к двери и постучал, тут же спохватившись, что забыл предупредить ее не вести разговоров с собакой. Но дверь уже широко распахнулась, в ней показалось расплывшееся в улыбке лицо Пенни Кемпбелл, и ее загрубевшие от работы руки затащили его в хижину.

— Мы только на одну ночь, Пенни, — сказал Логан, звучно чмокая ее в обе щеки и наблюдая, как они зарделись.

— Ну, мы всегда рады вас приютить на сколько получится. — Она замолчала, как бы обдумывая сказанное, и глянула через его плечо на остановившуюся в дверях женщину. Она быстро справилась с удивлением, от которого ее глаза потемнели на мгновение, и улыбнулась, отчего в уголках глаз появились морщинки. — О, у нас гостья.

Логан кивнул, подумав, что могло прийти в голову хозяйке при взгляде на «гостью». Волосы Рэчел спутались, и, похоже, никакое расчесывание не могло их распутать. И ее одежда… Он впервые обратил внимание на то, насколько измято и порвано ее платье, не говоря уж о том, что оно было прожжено в нескольких местах.

Но она высоко держала голову и, когда он представил ее Пенни, присела в реверансе. Реверанс был настолько изящен, что у него невольно мелькнула мысль: может, она и вправду практиковала его при дворе короля Георга? Что было совершенной нелепостью. Когда он представил ее просто как Рэчел Эллиот, она бросила на него негодующий взгляд, заставивший его опасаться, как бы она не стала настаивать, что она леди.

Он так и не узнал, собиралась ли она указать ему на это упущение, потому что в этот момент в дверь протиснулся Ангус.

— Я работал в поле и так и подумал, что это вы. — Он бросил извиняющийся взгляд в сторону матери: — Папа разрешил мне сходить проверить, — Когда она только махнула рукой, он ухмыльнулся. Другой рукой она сняла висевший на крюке над огнем большой железный чайник.

— Нисколько не сомневаюсь, что твой папа скоро сам сюда заявится. — Она поставила чайник на подставку и повернулась к ним: — Садитесь, садитесь. Наверное, вы устали с дороги.

Хотя мебель была простой, ее было больше, чем в хижине Логана. Рэчел быстро уселась на стул возле самодельного стола. Она заметила, что Логан садиться не стал. Он потянулся к полке над очагом, чтобы по просьбе хозяйки Кэмпбелл достать заварной чайник, очень изящный, с золотым рисунком. Чайник казался не на месте в этой хижине с ее тяжелой деревянной мебелью и огрубелыми обитателями.

Но ему, пожалуй, было самое место в крупных ладонях Логана Маккейда, подумала Рэчел, глядя, как он передал женщине хрупкий фарфор. Та сразу прижала чайничек к обширной груди. Когда Рэчел в первый раз увидела Логана, она решила, что он слишком велик, груб и неотесан. Но теперь она изменила свое мнение. Верно, он был высоким и широкоплечим, но его ладони, если не обращать внимания на мозоли и ободранные костяшки пальцев, были ладонями джентльмена — узкими, с длинными пальцами.

— Может, вы не любите чай?

Всеобщее молчание подсказало ей, что что-то не так. Рэчел быстро взглянула в лицо хозяйке и сообразила, что та ее о чем-то спросила… и может, не один раз. Еще она осознала, что, разглядывая руки Логана Маккейда, представляет себе ощущение этих рук на своем теле.

Рэчел залилась краской.

— Чай? Да, конечно, я люблю чай. Я так давно не пила чаю. — Чай был среди той тысячи вещей, которых ей не хватало на горе. — Я его просто обожаю. Дома мы почти каждый вечер пили чай с королевой и это такой очаровательный…

— Давайте я вам помогу, Пенни.

— Помочь донести заварной чайничек до стола? С этой задачей хозяйка дома вполне могла справиться сама. Она отрицательно тряхнула капором и продолжала разглядывать Рэчел с озадаченным выражением на округлом лице.

Во взгляде Логана вовсе не было озадаченности.

Взгляд этот прожег Рэчел насквозь, с головы до растертых в кровь пяток. Подумаешь, он не хочет, чтобы она говорила о своей жизни… своей настоящей жизни. Он ей не верит, поэтому считает, что и никто не поверит. Рэчел вздохнула. Да, вряд ли кто-то готов поверить в такие невероятные события.

Видит Бог, уж она-то знала, что это правда… Она сама все пережила… И все же постепенно она начинала в этом сомневаться. Если бы не память о Лиз и о том, как она умерла, Рэчел, может, и задумалась бы, а не прав ли Логан, считая ее сумасшедшей?

И вообще, чего ради ей рассказывать о своем прошлом? Так что Рэчел мило улыбнулась, принимая выщербленную глиняную чашку, до краев наполненную дымящимся ароматным чаем, и решила держать язык за зубами.

— Когда мы ехали сюда, единственное, что уцелело в пути, — это заварной чайник, — сказала женщина, то ли объясняя, то ли извиняясь за простую чашку.