— Но я же не обманываю! Лезвие придвинулось ближе.

— Думаете, мне неизвестно, какая крутая тропа ведет сюда? И в какой глуши это место находится?

Рэчел позволила себе на мгновение испугаться. Она живо представила, как сталь касается ее лица. Но она не думала, что можно умереть дважды, по крайней мере за такое короткое время. Она посмотрела ему прямо в загадочно светившиеся глаза:

— Совсем неважно, что вы со мной сделаете.

— Вот как? — Он приподнял темные брови. — И почему бы это?

Рэчел сжала губы. Стоило ли объясняться с этим мужланом? Принять решение ей помогло легкое прикосновение лезвия к ее коже.

— Я… видите ли, я совсем не та, кем кажусь.

Он приподнялся на локтях, беззастенчиво разглядывая ее:

— Мне кажется, что вы женщина.

Лицо Рэчел вспыхнуло, и она плотнее стиснула губы. Она отлично умела краснеть, когда требовалось, но чтобы мужчина, одетый в оленьи кожи…

— Я не настоящая, — ухитрилась она выговорить сквозь сжатые губы. Но последнее слово оборвалось, потому что она резко втянула воздух. Свободной рукой он накрыл выпуклость ее груди. Ладонь была шершавой, горячей и обжигала кожу.

— На ощупь вы довольно настоящая. — Его пальцы скользнули под отделанный кружевами лиф.

Рэчел только разевала рот, издавая невнятные звуки. Это было совсем на нее не похоже, потому что всем были известны ее блестящее остроумие и способность поддерживать беседу. Говорили, что ей удалось даже завладеть сердцем брата короля.

— Сейчас же прекратите, — наконец сумела выговорить она, но вполне могла бы поберечь дыхание. Ему как будто надоело все происходящее, и он вскочил на ноги с изяществом и быстротой, которых она в нем никогда бы не заподозрила. Ладонью они обхватил ее запястье и рывком поставил ее на ноги.

Он снова оглядел поляну, будто ожидая, что сейчас на него кто-то набросится, и, как будто удовлетворенный увиденным, спрятал нож за голенище мягкого сапога.

— Теперь, женщина, вам придется сказать правду, — произнес он, крепче сжимая ее руку. Не дожидаясь ответа, он потянул ее за собой к грубо сколоченной бревенчатой хижине. Она едва взглянула на хижину раньше, когда искала веревку. Тогда она могла думать лишь о том, что может случиться, если ей не удастся его спасти. Теперь она принялась разглядывать постройку, хотя и без особого интереса.

Домик был маленький, сделанный наспех. Бревна даже не были ошкурены, и их покрывала толстая кора. Одну стену почти целиком занимала каменная печь. Со стороны обрыва была дверь, представлявшая собой всего несколько сбитых досок. Дверь была открыта.

Он бесцеремонно втащил ее в хижину и толкнул на толстую кипу шкур. В воздух поднялась туча пыли, и Рэчел деликатно чихнула.

Мужлан как будто этого не заметил, занятый осмотром кремневого ружья, которое стояло у двери. Он повернулся к ней, и Рэчел чуть не расхохоталась. Неужели он и вправду думает, что она испугается ружья? Она, которая уже утонула в озере за королевским дворцом? Это Лиз застрелили, Лиз и Джеффри. Игравшая на ее губах улыбка исчезла при воспоминании о прозвучавших выстрелах.

— Что такое с вами творится?

Резкий тон вопроса вернул Рэчел к происходящему, и она заморгала, растерявшись от его неожиданной близости. Потому что теперь он сидел перед ней на корточках, так близко, что она снова заметила, какие у него глаза, и ощутила тепло дыхания, от которого несло ромом. Ружье лежало у него на бедрах. Его ладони обхватили ее плечи, и хотя сейчас они были неподвижны, у Рэчел осталось ощущение, что они трясли ее несколькими мгновениями раньше.

Она подняла руку, чтобы поправить парик, и задела пальцами щеку. К ее удивлению, гладкая кожа была мокрой от слез. Рэчел сделала глубокий вдох:

— Что бы со мной ни было, это пройдет, как только я покину ваше сомнительное общество.

Несколько мгновений он внимательно разглядывал ее прищуренными глазами, стиснув челюсти. Потом поднялся, крупными шагами прошел к двери, обернувшись, только чтобы сказать: «Я вас сюда не приглашал», и выглянул наружу, придерживая ружье на сгибе руки. Но Рэчел нисколько не сомневалась, что он может вскинуть ружье к плечу и выстрелить быстрее, чем она могла бы раскрыть веер. По крайней мере, он не целился в нее, а как будто высматривал, нет ли кого снаружи. Ну и болван!

Если там кто-нибудь и был, к ней они не имели никакого отношения. Она прибыла сюда… Рэчел попыталась вспомнить, как же именно она попала сюда и где находилось это место. Она помнила свет и голоса ангелов, объяснявшие, что она должна спасти заблудшую душу, а после этого только бурлящий водоворот звука и цвета. У нее не было ни малейшего сомнения в том, что именно этого человека у двери, она и должна была спасти.

Хотя, если говорить откровенно, она понятия не имела, с какой стати кто-то взял на себя труд побеспокоиться об этом. Вряд ли он был принцем или хоть сколько-нибудь значительным человеком. Его одежда казалась ей нелепой — ноги обмотаны шкурами, свободная рубаха тоже из шкур. Точно уж не джентльменское одеяние.

И его манеры также не свидетельствовали о благородном происхождении. В его голосе не было ни легких мелодичных каденций, ни мягкости речи, к которым она была привычна. Он был резок и также не понимал, какую жертву она приносит ради него.

Рэчел глубоко вздохнула и обхватила себя руками. Ей было холодно и неуютно. Еле горевший в очаге огонь давал больше дыма, чем тепла, заполняя маленькое помещение завесой, от которой жгло глаза. Она бы с удовольствием покинула это место.

Только вот как это сделать?

Она спасла его ничтожную жизнь. Почему она все еще здесь? Рэчел втянула щеки и уставилась в потолок. Не обращая внимания на закопченные стропила, с которых свисали шкуры, она еле слышно прошептала:

— Заберите меня обратно… пожалуйста.

— Что это вы бормочете?

Рэчел рывком опустила голову и встретила его взгляд.

— Я не бормочу.

— Ну да, конечно же нет.

— Конечно нет. — Рэчел отвернулась, потом снова взглянула на него: — Куда это вы?

Он открыл дверь шире и ступил через порог, все еще держа ружье.

— Погляжу, как там ваши приятели, — сказал он, не обратив никакого внимания на ее заверения, что она прибыла одна.

Когда он ушел, Рэчел подобрала юбки и встала. Теперь ей остается только… Что она должна делать? Наверняка Господу известно, что она выполнила свое задание. Ведь Он все знает, верно? Тогда почему же Он не возвращает ее в ее настоящую жизнь? Или приказать хотя бы к тем двум духам, которые так любят лезть не в свое дело?

Помещение было совсем маленьким. Ей потребовалось не больше десяти шагов, чтобы пройти его из конца в конец — от очага до окошка. Она проделала этот путь несколько раз, и тут ее осенило. Ну конечно же! Со вздохом облегчения Рэчел вернулась к покосившейся кипе шкур и опустилась на колени старательно расправив синюю с серебром юбку.

Как она могла быть такой неразумной… такой непочтительной! Разве можно разговаривать с Господом или Его ангелами стоя! Она молитвенно сложила руки и склонила голову. Парик сразу съехал набок.

— Чертов… — Рэчел сообразила, что кощунствует и опасливо глянула в потолок, прежде чем поправить парик. Потом снова опустила голову, зажмурилась и постаралась выбросить из головы все греховные мысли.

— Господи на небесах, выслушай мою ничтожную мольбу. — Она помолчала, ожидая сошествия на нее Духа Святого. Он не сошел. Может быть, этого и не требовалось. В конце концов, она была просто орудием Божиим. Ангелом, сошедшим на землю чтобы исполнить волю Господню. Воодушевленная этой мыслью, Рэчел продолжала: — Я сделала то что ты хотел. — Это было довольно нелегко, и, наверное, не стоит жаловаться на неудобства. — Я спасла твоего… твоего заблудшего агнца. — Как-то странно было называть человека, которого она спасла агнцем. Бык — это больше к нему подходит. Или медведь. Рэчел подавила смешок и решила, что не важно, как она его будет называть. Господь знает, кого она имеет в виду. — Ты видишь, что я выполнила возложенную на меня задачу, и теперь я хочу вернуться домой. — Она помолчала. — В королевский дворец, если можно. — На ее губах заиграла улыбка. Как будто все. Но ее «Аминь» заглушил грохот, когда вышеупомянутый агнец ворвался в хижину.