– Паршиво, – равнодушно сказал Ким. – Кстати, насчет программы…

– Да?

– У нас уже есть космические корабли, знаешь?

Я сказал:

– Ни фига себе… А докуда ты дошел?

– До второй половины двадцатого. Но, Лесь, это какой-то кошмар.

– Что значит – кошмар?

– Да черт его знает. Наверное, я все же где-то ошибся. Две мировые войны. Что-то около ста миллионов…

– Что, всей популяции? Так ведь и сейчас немногим…

– Да нет же… погибших… А чего ты хотел? Такие темпы развития – с ума сойти можно! Авиация, ядерные технологии – помнишь эти разработки в двадцатые… И все – в войну. Все ресурсы, все…

– Погоди, – сказал я, – сколько погибших?

– Сто миллионов. Или больше. Сплошная резня, Лесь. Как ни крути – резня… Я уж и так, и так… Нет никакой объединенной Евразии… все перегрызлись.

– Наверняка, ошибка… – сказал я. – Попробуй еще.

– Не могу… свет отключили. Похоже, электростанция накрылась. АТС наверняка тоже вот-вот крышка. Я пошел, ладно, Лесь? Им наверняка сейчас люди понадобятся.

– Ладно, – сказал я, – все это уже неважно…

Себастиан тихонько застонал, и когда я обернулся, то увидел, что он смотрит на меня своими глазищами.

– Все хорошо, да, Лесь?

– Да, – ответил я, – все хорошо.