Она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Ты знаешь, что я не могу. Я должна управлять замком. Теперь, с таким количеством новых людей, у меня еще больше работы — и если все мы, кто работает здесь, сбежали бы в деревню, не сделало бы это твоего ужасного ярла еще более опасным?

Но Леиф думал только об Ольге.

— Я не хочу, чтобы ты была рядом с Эйком или кем-то из тех, кто приплыл сегодня.

— Рядом с твоими людьми.

Да, это были его люди. Он не мог претендовать на нее, как на свою собственность, а его люди были грубы с женщинами, которые им служили. В их мире все люди, которые служили, были бесправной скотиной. Потребовались недели, чтобы обуздать налетчиков, оставшихся здесь в прошлом году. И теперь Эйк и Колдер были здесь, во главе нового отряда. Они наверняка закроют глаза на жестокость своих людей.

Леиф уже поговорил с теми, кто назвал этот замок домом, и они сказали, что сделают все возможное, чтобы не позволить прибывшим бесчинствовать. Но тех было больше — во много раз.

— Тогда отошлите в деревню как можно больше народа, и Ольга, пожалуйста, держись подальше от Эйка и его сыновей, и особенно от меня.

Ее красивые бездонные темные глаза долго смотрели на него, прежде чем она кивнула.

— Я постараюсь. Это… прощание?

— Это оно. Ma armastan sind.

Ее глаза наполнились слезами, но Ольга не заплакала.

— И я тоже тебя люблю. Igavesti.

— Да. И всегда буду, — кивнул он.

А потом он поцеловал ее снова. И это был последний поцелуй.

~oOo~

Эйк сел, и со своего места по другую руку от Колдера Леиф почувствовал гнев ярла, как будто волна тепла прокатилась по залу.

Бренна только что объявила о своем намерении остаться в Эстландии с Вали. Нет, она сделала все намного умнее. Она попросила разрешить ей остаться. Она не отвернулась от их ярла; она не нарушила своей клятвы.

То, что он исполнил ее желание почти без сопротивления, сказало Леифу больше, чем все другое. Он и раньше питал разве что слабую надежду, но теперь вовсе не верил, что ярл действительно позволит ей остаться. Он просто выигрывал время. Он что-то задумал.

Эйк сердито взглянул на него — всего за несколько часов до этого Леиф уклонился от разговора о планах Вали и Бренны.

Две легенды вскоре должны были оборваться по приказу ярла. Леиф должен был предотвратить это. Любой ценой. Не только потому, что Вали и Бренна были его друзьями, но и потому, что они были больше, чем просто люди. Их гибель будет ударом для всего народа, потрясением для их веры.

Леиф перебирал в голове все замеченные оговорки и несоответствия, и думал, что понимает, почему на кораблях не было поселенцев. Ярл не собирался перебираться в Эстландию. Никогда не собирался. Даже налет, который привел их сюда годом ранее, не был связан с грабежом.

Эйк и Колдер заключили союз со Снорри только для того, чтобы берсеркер Вали Грозовой Волк и многие из его сильнейших воинов не смогли прийти ему на помощь, когда Эйк нападет. Он сыграл мудро, думая, что Вали останется, когда Колдер попытается присвоить землю себе.

Но он не ожидал, что останутся и Леиф с Бренной.

Даже без них он победил Снорри. И он прибыл сюда, готовый к битве, не для того, чтобы уладить претензии, а чтобы уничтожить последних людей Снорри. Леиф был в этом уверен.

Такие союзы не создаются честными людьми. Это был поступок труса. Обман и ложь, мелкая зависть и холодная жестокость — таков теперь был ярл Эйк.

И значит, Леиф ничего ему не должен. Человек, которому он поклялся жизнью и мечом, исчез.

Но это знание не давало ему покоя. Ничего не изменилось. Здесь Эйк был в своем замке с отрядом верных солдат, воинов, у которых не было времени узнать другую версию событий. Людей Леифа было безнадежно меньше. Им не видать победы. Не здесь.

Он не мог поговорить с Вали. Личная неприязнь его друга к Эйку была слишком велика. Он бросится сражаться сломя голову, и это только погубит их всех быстрее — их и невинных людей.

Нет. Они помирились с Тумасом. Если Леиф сможет заставить Эйка отплыть как можно быстрее, деревня будет в безопасности. Ольга и ее братья будут в безопасности.

Он должен был найти способ сохранить жизнь Вали и Бренне.

~oOo~

После трапезы Эйк и его сыновья переместились в кресла у очага, как будто для уединения. Леифа не позвали, и он остался на месте и включил свой ум для решения головоломок этой ночи.

Спустя какое-то время Колдер опустил руку на плечо Леифа.

— Иди посиди с нами, брат. Давай выпьем сладкой медовухи Эстландии, и ты расскажешь нам, как ты жил этой зимой. Нам тебя очень не хватало.

Леиф улыбнулся своему другу.

Все еще его друг. Всю жизнь они были на одной стороне. Бесчисленное множество маленьких клятв и тайн хранили еще в детстве. Колдер был воспитан своим отцом, но он не был Эйком. Он должен понять причину. Он должен был увидеть не только предательство, которое увидел Эйк.

Но Колдер был участником этих игр. Возможно, его отец оказал на него большее влияние, чем думал Леиф.

Забрав чашку, Леиф встал и последовал за своим старшим другом к группе тяжелых кресел, где сидели Эйк и Эйвинд.

Прежде чем он уселся в кресло, которое оставили для него, ярл заговорил, и его голос гудел:

— Она сдохнет. Сегодня вечером.

— Кто? — Леиф знал, но все равно спросил.

— Шлюха, которая называет себя дочерью Одина. Око Бога.

Бренна никогда себя так не называла. Она ненавидела имя, которое ей навязали.

— И этот самодовольный ублюдок тоже. Меня не волнует, как. Я хочу, чтобы это было сделано сегодня. Мы оставим его обнаженное тело на стене, когда уйдем, а ее привяжем к носу моего корабля. Когда они умрут, мы заберем тех, кто поклянется мне, и убьем остальных. Мы уйдем до рассвета.

Сердце Леифа колотилось. Его разум яростно работал, ему нужно было подумать, чтобы выиграть время.

— Корабли нужно подготовить к отплытию.

— Пока мы говорим, Вигер занимается этим, — ответил Колдер, и Леиф понял, что не видел его довольно давно. Затем Колдер ухмыльнулся и нежно похлопал Леифа по руке. — Слушай, помнишь ту темноволосую маленькую бабенку, на которую ты положил глаз прошлым летом? Я вижу, она бродит здесь. Ты хочешь забрать ее? Или она тебе уже наскучила? Может, я присуну ей пару раз, если ты с ней закончил. Она должна быть тугая, если только ты не разорвал ее на части.

Колдер хорошо знал, как Леиф относится к женщинам, и часто шутил над этим. Возможно, из-за того, что до женитьбы Леиф не знал женщин, он не испытывал сильного желания. После смерти Торил он сближался с несколькими женщинами, но действовал мягко. А если женщина не хотела, он справлялся со своими нуждами сам.

Замечание его друга, такое грубое, содержало злобный намек.

На мгновение вся воля Леифа перешла к его рукам и заставила их сжаться. Он бы убил Колдера этими руками на глазах у отца и брата, если бы тот сделал хотя бы шаг навстречу Ольге. Что бы это ни значило для будущего.

Но Эйк ударил кулаком по подлокотнику кресла:

— Нет времени для этого. Я хочу справедливости и хочу, чтобы меня увезли отсюда. Все ценное уже погружено. Колдер, ты берешь шлюху. Леиф — ты прикончишь ее волка.

Когда он встал, Леиф поднял руку, останавливая ярла.

— Стойте!

Ярл и его сыновья замерли. Их подозрительные взгляды не отрывались от Леифа.

Думая быстро, стараясь сдержать свой разум, он сказал:

— Что даст ее убийство? Это сделает ее мученицей. Если ты не убьешь ее в бою или после суда, легенды будут гласить, что ярл Эйк — трус, который убил Око Бога. И такая темная смерть может привлечь внимание Одина.

Глаза Эйка сузились, но он позволил Леифу продолжить.

— Почему бы не сделать ее снова твоей рабыней? Поработи ее. Покажи, что ее клятва не может быть нарушена.

Пока эти слова не прозвучали в воздухе, Леиф не поверил бы, что смог бы сделать такое предложение. Он знал, что только что навсегда потерял своих друзей.

Бренна будет презирать его. Вали убьет его по той же причине, по которой он сам сейчас едва не прикончил Колдера. Они будут видеть только то, что на поверхности — предательство. Они не поймут, что он желал им добра. Но он пытался спасти их жизни, жизни своих друзей, семьи.

Да, вот, чем они стали здесь: семьей. И Леиф потеряет ее. Еще одну семью. Еще одну любовь.

По крайней мере, на этот раз он отказался от семьи и любви, чтобы спасти их.

— Привези ее домой в цепях. Это хорошая идея, отец, — сказал Эйвинд. — Это будет справедливо. Победа. Она — подарок тебе от Одина. Я верю, что Великий Отец увидит справедливость в таком наказании.

Эйк подергал себя за бороду, повернулся к Леифу и улыбнулся.

— Ты — мой сын, как и любой другой, Леиф Олафссон. Твой отец был моим хорошим другом и советником, и я рад, что ты теперь на моей стороне. Я по тебе скучал.

Он протянул руку и Леиф ухватился за нее.

Ему было плохо. Плохо на сердце, плохо в душе. Но другого пути он не видел.

Эйк сказал:

— Сделаем так. Колдер, возьми ее живой. Леиф, пусть Грозовой Волк умрет. И тогда мы посмотрим, кто восстанет против меня.

Он встал и ушел, звеня золотыми цепями. Ольга была права, он был не лучше Владимира или Ивана.

Леиф посмотрел через зал, где Вали сидел за столом, один. Их глаза встретились, и Леифу пришлось отвернуться.

Боги, в чем только он собирался участвовать.

~oOo~

Некоторое время спустя он потушил факелы в боковом коридоре на восточной лестнице и стал ждать в темноте, пока Вали не пойдет в их с Бренной покои.

Бренна. Леиф знал, что ее не было в комнате. Колдер уже схватил ее и забрал отсюда. У него было разбито лицо, но он смог ее связать, напав на нее, пока она спала. Действительно, работа труса.

То, что планировал Леиф, было немногим лучше. Когда Вали поднялся по лестнице, Леиф шагнул вперед.

Удивленный, Вали спросил:

— Что-то случилось? — и привычно потянулся к месту, где за поясом у него обычно был топор.

— Да, мой друг. Случилось, — Леиф взмахнул топором, наклонился вперед и ударил Вали по голове обухом. Он ударил сильно и верно, и его друг упал на пол, и от стука, казалось, сотрясся весь замок.