- Говорите прямо: да или нет?

- Видите ли, собственно, я живу с братом, но он ночует у себя в мастерской.

- В какой мастерской? - не понял Северцев.

- Брат - скульптор.

- Так,- неопределенно сказал Северцев.- А сами вы чем занимаетесь?

- Сижу на шее у брата.- Она повела плечами, зябко кутаясь в свой халат.

- Можно видеть вашего брата?

- Сейчас. Я позову его,- забеспокоилась она.- Но если хотите, мы пройдем прямо к нему. Это здесь, в нашем доме.

По шаткой внутренней лестнице они поднялись на второй этаж.

Посреди комнаты на низком деревянном помосте возвышалась полутораметровая скульптура женщины с девочкой на руках.

Худощавый юноша с выпачканными глиной руками обернулся, и Иван Ильич прочел в его глазах недоумение.

- Товарищ из угрозыска,- поспешила объяснить Соня.

- Этого еще не хватало! - воскликнул он, но, тотчас спохватившись, добавил совсем иным тоном:- Входите, пожалуйста.- И, накрыв газетой не очень чистую табуретку, подвинул ее Северцеву.- Прошу садиться.

- Я вижу, что оторвал вас, извините,- сказал Иван Ильич.

- А я и не сомневался, что рано или поздно этим должно было кончиться. Чем могу служить? Впрочем, догадываюсь.- Он метнул молнию в сторону сестры, и та съежилась под его взглядом.- Надеюсь, ты отдала товарищу эту штуку?

- А у меня ее никто и не спрашивал.

- Может быть, ты ожидаешь запроса в письменной форме? - язвительно заметил он.- Сейчас же спустись и принеси, понятно?

Она послушно вышла из комнаты.

- Вы себе не представляете, с каким наслаждением я бы накостылял этой дуре по шее! Но, к сожалению, невозможно, женщина! - И он беспомощно развел руками.

Спустя несколько минут возвратилась Хмелько и принесла пистолет.

- Вот.- Голос у нее дрожал.- Только обещайте, что мне ничего не будет.

- Я не стану давать никаких обещаний,- сказал Северцев.- Откуда у вас оружие?

- Не подумайте, что я хотела воспользоваться им, ей богу, я даже не знаю, из какого конца нужно стрелять.

Наступила пауза. Скульптор с мрачным видом расхаживал по комнате, поглощая одну сигарету за другой.

- Вы не ответили на вопрос,- напомнил Северцев.

- Что же ты, говори! - загремел скульптор.- Ты все, все говори!

Она подробно рассказала о визите Брайцева, о двух посещениях Боткинской больницы и о встрече с «Рыбаком». Только о «Дяде», о котором писал Басов из больницы, не было сказано ни единого слова.

- Значит, вам было известно, чем промышляет Басов? - спросил Северцев.

- Я догадывалась,- тихо ответила Соня.

- Не морочь голову,-вмешался брат.- Разумеется, она знала, знала все, даже больше, чем ей полагалось знать!

- И, несмотря на это, вы продолжали встречаться?

- Ну и что же! - неожиданно вызывающе крикнула она.- Мне нравится этот мужик, понимаете, нравится! А, да мне наплевать, что вы обо мне думаете!

- А кто такой «Дядя»? - резко спросил Северцев.

И без того уже бледное ее лицо стало еще бледнее.

- Я спрашиваю вас: кто такой «Дядя», гражданка Хмелько?

- Я не знаю… Нет, что вы, я действительно не знаю, клянусь мамой.

- Кто же, в таком случае, находился у вес, когда пришел человек из больницы?

- Я,- вмешался брат.- Я даже требовал, чтобы она не впускала неизвестного человека, а потом запретил ей идти в больницу.

- Ты говоришь дикие вещи! - Она обернулась к нему.- Как я могла не пойти, если, если… А ну вас всех к черту! Оставьте меня!

- А за пистолетом к стадиону «Динамо» вы тоже не могли не пойти? - спросил Северцев.

- Ну казните, казните меня! - рыдая, закричала она.- Казните меня за то, что я баба!

- Держи себя в руках, истеричка! - закричал брат.

- Давайте разберемся спокойно,- предложил Северцев,- свои отношения вы выясните, когда я уйду. Так, значит, вы говорите, за пистолетом никто не приходил?

- Нет, почему, я этого не говорила,- все еще продолжая всхлипывать, возразила она.

Ее ответ поразил Северцева, как удар молнии.

- Позвольте, - нетерпеливо спросил Северцев,- но вы только что утверждали, что не знаете никакого «Дядю»?

- Нет. Не знаю.

- А кто же тогда приходил к вам?

- Какой-то молодой человек, я его видела впервые.

- Почему он не взял пистолета?

- Он осмотрел его, нашел какую-то неисправность и сказал, что «машинку лапали».

- Все?

- Все,- ответила она.

- Когда это было?

- Вчера. Около десяти утра.

- Он пришел тем же путем, что и я?

- Нет, через черный ход, который выходит в другой переулок.

О существовании второго входа Северцев слышал впервые. У него заломило в висках.

«Упустили, - подумал он, - по-глупому упустили».

Узнал Иван Ильич и еще одну деталь. Молодой человек тут же, в комнате Сони, написал какую-то телеграмму, но не отправил ее, а немного подумав, разорвал. Клочки бумаги он унес с собой.

- На чем он писал?

- Я дала ему старую тетрадь с конспектом. Ведь я же когда-то училась в энергетическом институте.

- Где эта тетрадь?

- Сейчас…- Она мучительно вспоминала.- Сейчас я соображу, куда ее сунула… Ах, вот она!

Северцев раскрыл тетрадь. Страниц пятнадцать были исписаны мелким торопливым почерком. Он прочитал несколько фраз. Это была лекция по сопромату. Следующий лист был выдран, и на сгибе сохранились клочки. Дальше… Северцев подошел к свету и поднял раскрытую тетрадь на уровень глаз…

В научно-техническом отделе страницу, сохранившую слабые следы букв, сфотографировали при скользящем свете. Фамилии адресата и полного текста восстановить не удалось, но отдельные слова все же проявились. Подставив недостающие буквы, Северцев прочитал: «…нка, дом 2, кв. 23… на карантине. Расскажу при встрече». Однако дело было даже не в содержании. Теперь полковник располагал почерком, а это при известных обстоятельствах позволяло надеяться, что по почерку может быть найден и сам преступник…

Кем был человек, пришедший за пистолетом? Кого он пытался предупредить телеграммой о том, что квартира Хмелько «на карантине»? На какой улице Москвы расположен дом № 2 с квартирой 23? Известно было лишь окончание названия улицы «…нка». Но в Москве много улиц с таким же окончанием. И на каждой из них есть дом № 2…

Продолжая искать следы «Волка», Северцев решил ознакомиться с томами старого уголовного дела, которое Брайцев извлек из архивов Мосгорсуда. Даже сам по себе заголовок на папках был ошеломляюще красноречив: «О хищении из… ского отделения Мосгорбанка 1 миллиона 800 тысяч рублей».

12 апреля 194* года, в три часа дня, Алексей Урганов вместе с двумя своими сообщниками, подъехав на машине к отделению Госбанка, расположенному на одной из центральных площадей Москвы, похитил оттуда 1 миллион 800 тысяч рублей.

Это был последний «подвиг» Урганова, за которым следовали побег из лагеря и гибель во время пурги.

Но Северцева заинтересовал более ранний период ургановской биографии. Одно из старых дел показалось Северцеву подозрительно знакомым.

Работая в одиночку, как-то в начале войны Урганов проник в квартиру подполковника, находящегося на дежурстве в Наркомате обороны. Неожиданно возвратился хозяин. Казалось, это уже был конец: подполковник имел при себе оружие. Но Урганов предъявил подполковнику фальшивое удостоверение оперуполномоченного НКВД и объяснил, что в квартире производится обыск. Затем он предложил сдать оружие.

- Где человек, с которым вы только что поднимались по лестнице?- спросил Урганов.

Подполковник опешил. Он не заметил никакого человека, так как шел один.

Приказав подполковнику не двигаться с места, Урганов крикнул кому-то, якобы находящемуся во внутренней комнате, что сейчас возвратится, и вышел из квартиры…

Это было давно. Но Северцев вспомнил обстоятельства недавней кражи, происшедшей на Новопесчаной улице и оставшейся нераскрытой.