Повесив трубку, Брайцев сгоряча вновь решил съездить в Горлов тупик. Это было абсурдным решением,- очевидно, вся его наивная легенда о старом школьном товарище была уже там полностью разоблачена. Но он чувствовал себя обязанным самостоятельно исправить свой промах. Пока Брайцев ломал голову, как достойнее выпутаться из создавшегося положения, прошло еще минут тридцать - сорок.

Мучительные раздумья прервал телефонный звонок. Говорил дежурный по городу подполковник Астахов. Час назад от трехрублевых касс Московского ипподрома было угнано такси. Его настигли только что на шоссе в районе Тушина. Юноша лет двадцати, угнавший машину, успел скрыться.

- Вы, кажется, занимаетесь делом об ограблении шофера такси, так вот, мне думается, этот случай для вас небезинтересен, - закончил подполковник Астахов.

- Да, да, - растерянно произнес Брайцев.

Спустя несколько минут раздался еще один звонок. Научно-технический отдел докладывал, что вторичное изучение отпечатков пальцев на осколке стекла подтвердило первоначальный вывод: отпечатки принадлежат Виктору Коваленко. Биологическое исследование замытых пятен на пиджаке показало: по своему составу это кровь II группы, соответствующая групповым признакам крови, обнаруженной на паркете в квартире Лосева.

Положение было не из веселых, и Брайцев решил, что самым правильным сейчас будет поставить в известность обо всем полковника Северцева. Он позвонил за город и кратко доложил Ивану Ильичу о случившемся. Выслушав его доклад, Северцев сказал, что немедленно выезжает в Москву.

Брайцев давно уже не видел полковника таким расстроенным и раздраженным.

- Следователя должны интересовать факты, факты и еще раз факты,- чеканил он, неслышно ступая по ковру.- Отпечатки пальцев - раз. Кровь на пиджаке- два. Наконец, совпадение групповых признаков этой крови - три. Не слишком ли много фактов для чистой случайности? А как объясняет их сам Коваленко? Увы, нам все это еще неизвестно. Почему до сих пор не допрошен Коваленко? Я вас спрашиваю, капитан Брайцев!

Брайцев рассматривал носки своих полуботинок. Он чувствовал: дело оборачивается плохо.

- Даю вам два часа, чтобы разобраться с Коваленко. В восемнадцать доложите мне лично. Не справитесь - будете отстранены от расследования.

Полковник встал, давая понять, что разговор закончен.

Сотрудник, посланный в Горлов тупик, доложил по телефону, что Коваленко ушел из дому в восемь утра и покуда не возвращался. Где он, дома не знают или же не хотят говорить. Брайцев приказал ждать, хотя бы до утра. Но через час Коваленко доставили на Петровку.

Брайцева поразила какая-то мрачная решимость, написанная на лице юноши.

- Что вам всем от меня нужно? - угрюмо спросил он с порога.

- Садитесь,- предложил Брайцев.

- Ничего. Постою.

- Садитесь, вам говорят!

Коваленко сел, положив на колени руки. Руки были большие, тяжелые, привычные к труду.

- Имя? Отчество? Фамилия? Год рождения? - Брайцев задавал первые обязательные вопросы.

- Это что, допрос? - Коваленко встал.

- Сидеть! - приказал Брайцев.

Наступила пауза.

- Я спрашиваю: это допрос? - повторил Коваленко.

- Нет, это беседа между двумя приятелями.

- Послушайте, значит, вы и есть тот самый друг из Хабаровска, который приходил вчера? - Глаза Коваленко еще более сузились. - Довольно дешевый номер. Я думал, у вас работают тоньше.

- Отвечайте на вопросы! - резко сказал Брайцев.

- А собственно, почему я обязан вам отвечать?

- Очевидно, потому, что я следователь.- Брайцев уже с трудом сдерживал себя. - Вы знаете, где находитесь?

- Знаю.- Брайцев заметил, как Коваленко стиснул зубы и на скулах у него запрыгали желваки.- Значит, я обвиняемый. В чем?

В том, что меня судили, в том, что я сидел в лагере… Так неужели теперь всю жизнь, на каждом шагу меня будут попрекать этим? Ведь меня выпустили из тюрьмы. Зачем вы меня выпустили? Зачем?!- Он почти кричал.

- Без истерики! - оборвал Брайцев. - Здесь видели артистов и похлестче.

Опять наступила пауза.

- Что вам от меня нужно? - глухо спросил Коваленко.

- Не торопитесь, сейчас узнаете. - Брайцев точно рассчитывал удары. - В пятницу вы пользовались такси?

- Нет.

- А в четверг?

- Нет. И в среду нет, и во вторник, и в понедельник. Я пользуюсь только метро. Вас это устраивает?

Брайцев встал, прошелся по кабинету и, закурив, внимательно посмотрел на Коваленко.

- Устраивает, - ответил Брайцев и, не давая ему опомниться, задал следующий вопрос: - В котором часу в пятницу вы заступили на смену?

- В ноль часов, можете справиться в табельной.

- А где вы были между двадцатью одним и двадцатью четырьмя часами?

Коваленко насторожился.

- Где был, там уже нет меня.

- Потрудитесь отвечать точно! - повысил голос Брайцев.

- Я отказываюсь отвечать на это.

- Хорошо, оставим пока в покое пятницу. - Брайцев заметно волновался. - А куда вы уходили сегодня с утра?

Коваленко побледнел.

- Почему вы считаете себя вправе влезать в чужую жизнь и так бесцеремонно копаться в ней обеими руками?

- Пока что спрашиваю здесь я! - Брайцева несколько смутил тон Коваленко. - Вы будете отвечать или нет, Коваленко?

- Не буду.

- Отлично.- Брайцев встал из-за стола. - Отлично. В таком случае я сам за вас отвечу. В пятницу вместе с двумя приятелями, один из которых имел на лице шрам…

- Шрам? - переспросил Коваленко и побледнел еще больше.

- Да, шрам. Вот видите, вы уже начинаете припоминать. Итак, вместе с двумя приятелями в девять часов вечера вы взяли у Земляного вала такси и поехали по направлению к Северянину. Там вы ограбили шофера и, возвратившись в город, выбросили его на Третьей Мещанской. Так я говорю?

Коваленко молчал.

- Ночью, примерно в половине второго, заменив на машине номер, - продолжал Брайцев, - ваши друзья приехали на Каширское шоссе, где ограбили квартиру Лосева. Я не стану сейчас останавливаться на подробностях, хотя они нам хорошо известны. Ну, говорить дальше?

Коваленко молчал.

- Что же произошло дальше? Не далее как сегодня в той же компании вы пытались угнать такси. Это было у трехрублевых касс ипподрома.

- Ложь. Все от первого до последнего слова - ложь. Не было этого, - еле слышно произнес Коваленко.

- Было. Все было! И вы об этом не хуже меня знаете.

Он подошел к столу и, взяв заключение дактилоскопической экспертизы, протянул его Коваленко.

- Познакомьтесь, эти отпечатки обнаружены на осколке ветрового стекла ограбленной вами машины. - Брайцев с интересом следил за выражением лица Коваленко. - Увы, мы привыкли прежде всего верить фактам. Факты, как говорят, - упрямая вещь.

- Не может этого быть! - Коваленко дышал так тяжело, как будто ему не хватало воздуха.- Здесь какая-то дурацкая ошибка.

- А это, по-вашему, тоже дурацкая ошибка? - Брайцев подал Коваленко акт биологического исследования пятен крови и вынул из ящика стола пиджак.- Узнаёте?

- Мой, - упавшим голосом сказал Коваленко.

- Вот видите? - Тон Брайцева стал даже ласковым. - Я так и знал, в конце концов мы должны были понять друг друга. Теперь, я надеюсь, дела пойдут веселее.

И вдруг в юноше, сидевшем перед Брайцевым, произошла непонятная перемена. Губы его задрожали, глаза наполнились слезами, и, по-мальчишечьи всхлипывая, он закричал:

- Пишите все, что хотите, пишите! Да, грабил, воровал, убивал, мать родную зарезал, отца задушил!.. Будьте вы все прокляты! Мне все равно, слышите вы, все равно!.. - Он рыдал, закрыв лицо своими тяжелыми руками.

Брайцеву стало не по себе. Он меньше всего ожидал такого оборота.

- Послушайте, я не могу принять всерьез ваше заявление,- стараясь говорить как можно спокойнее, сказал он. - Дело весьма серьезное.

Коваленко плакал навзрыд, вздрагивая всем телом. И снова Брайцева охватило уже знакомое ему двойственное чувство: с одной стороны, факты, с другой… Впрочем, черт его знает, что было с другой! Брайцев задал еще несколько маловажных вопросов, но Коваленко даже не поднял головы.