Да, самая лучшая из всех ночей, и всю ночь её кот терзал струны мандолины, извлекая из неё воющие звуки, и катал инструмент по полу. Утром он оделся и ушёл, забрав кое-какие свои вещи, и они не виделись несколько дней. Когда он вернулся, у неё на лице было совсем не знакомое ему выражение, и под одеялом в её постели спал другой мужчина.
Ему было всё равно, он потерял всякую способность удивляться с тех пор, когда она бросила его лучшего друга, чтобы уйти к нему. Он просто хотел встретиться с этим мужчиной, Эдвардом, который, возможно, тоже стал бы его лучшим другом, но мужчина этого не хотел, и между ними была очень неприятная сцена, и сцена закончилась тем, что Винсент ударил мужчину и оставил его скулить на полу.
Он никогда больше не видел ни его, ни её — победителей или побеждённых. Он не хотел этого: он убедился во всём, в чём хотел убедиться. Но он часто вспоминал о ней; а много лет спустя, когда покончил с собой, бросившись с крыши пентхауза, чувствовал на себе дуновение сухого нью-йоркского ветра и видел приближающуюся улицу, он вспомнил о своей старой мандолине, её мрачном коте и самой лучшей их ночи, которую она подарила ему потому, что уже решила бросить его.
Их ребёнок, Анна — девочка с очень нежными, чувствительными ручками — превратилась в молодую особу, которую время от времени было не оторвать от витрин магазинчиков, сдающих вещи напрокат. Там были выставлены старые мандолины, а однажды она целую неделю брала уроки музыки. Но у неё не хватило ни денег, ни терпения — это были самые серьёзные её недостатки — как, впрочем, и отсутствие самоуверенности, и она вернула взятую напрокат мандолину.
Сейчас она едет на вечеринку в Гринвич-вилладж. Она пока не знает, что с ней случится. Вечер ещё остаётся тайной. Она ещё достаточно молода, чтобы слышать плач в порывах ветра… сегодня может случиться что-то, что решит её судьбу, хотя она и не знает об этом. Посмотрите на неё. Она проезжает остановку «Площадь Таймс»; в сумерках по вагону разносится трель трамвайного звонка.
Она с улыбкой считает остановки. Поезд проезжает 34-ю улицу, 28-ю улицу, 23-ю улицу, 18-ю улицу и 14-ю улицу. Теперь — Христофер-стрит и площадь Шеридана.