Еще вчера он пытался проехать в машине по тесным от автомобилей бостонским улицам, а сегодня уже на севере, за сотни миль от родного дома.

Два года, два долгих года доктор Георг Лейтон не был в Миртле — маленьком орегонском городишке, ставшем немалой частью его запутанной и сложной жизни. И где теперь его дом? Правда, в Миртле его знали под другим именем. Для знакомых и коллег он был просто Ален. Доктор Ален Смит — несчастный погибший друг оставил ему это имя. Этим именем Георг воспользовался, когда в результате ошибки следствия было объявлено, что той ночью погиб он, Георг. Мужества явиться с повинной у него тогда не хватило. Он растерялся и спрятался в Миртле. Тогда казалось, одинокая, полная лишь забот о пациентах жизнь частично искупает его грехи.

И так тянулось долгих девять лет. Если бы не Надя, не смерть Эдды Карпентер…

Он вспомнил миниатюрную женщину с водопадом шелковистых каштановых волос и нежной кремовой кожей, малышку Элли — каштановый вихрь в розовом платьице… Больше всего на свете он хотел сейчас увидеть этих двух женщин — большую и маленькую. Какова будет встреча? От этого зависит вся его дальнейшая жизнь. Да, Георг писал им изредка письма, но он не мастер на слова… Да и разве способна бумага все вместить? Год в хорошей, но все же тюрьме. И еще год, когда он, уже работая с отцом, не мог покинуть Бостон, ибо освободили его условно…

У Элли сегодня праздник — день рождения. Георг нащупал в кармане маленький сверточек, лежащий рядом с простой коробочкой для ее мамы. Наверняка ведь первый вопрос Элли будет о подарке. Георг устало посмотрел по сторонам. Боже, как же долго тащится этот автобус…

На этот раз женщина. Из-за нее доктор Ален Смит был вынужден выбраться из-под теплых одеял в холодное февральское утро и спуститься по обледенелой горной дороге в город. Мягкий свежий снег прикрывал коварный лед. Видимость исчислялась уже не милями, а футами.

Шипованная резина помогала доктору удерживать его «бронко» на дороге, а горячий кофе не давал заснуть, но и сильная доза кофеина не улучшила скверного настроения Алена.

Больничная стоянка была почти пуста. Ночная смена работала не в полном составе из-за эпидемии гриппа в округе. Даже его коллега Ник Стикс свалился, и поэтому уже недели полторы Алена каждую ночь вызывали в отделение неотложной помощи.

Его тело молило о сне, а мозг жаждал отключиться. Монашеская жизнь сама по себе не сулит больших радостей. Но монашеская жизнь без сна еще ужаснее. Однако и то и другое было результатом сознательного выбора доктора Смита, хотя и не без влияния внешних обстоятельств.

Остановившись у входа в отделение неотложной помощи, он оставил ключ в замке зажигания. Такую привычку он приобрел в первые же месяцы после приезда в штат Орегон — экономил ценные минуты при срочном вызове.

Доктор не боялся, что уведут его машину. Практически все в Миртле и большинство жителей округа знали, что серо-голубая машина с вмятиной на правом крыле и треснутым ветровым стеклом принадлежит доку Смиту.

За девять лет — семь из них был единственным врачом в радиусе сорока пяти миль — он стал неотъемлемой частью долины, почти такой же, как деревья, давшие название расположенному в ней городку.

За его спиной посмеивались, что он вроде мирт пустил здесь корни. Еще бы: никуда не выезжал из округа, редкие часы отдыхал от работы, никогда не получал писем и даже телефонные звонки его были исключительно деловыми.

Он был в курсе всех сплетен, но не интересовался ими. У него свои основания жить в Миртле, и никого они не касаются, как и причина, по которой он в свои тридцать восемь остался холостяком и собирался оставаться им и впредь.

Пока он стряхивал снег с ботинок, мимо медленно проехала одна из двух городских патрульных машин. Преступления в Миртле были редки и обычно связаны с увлечением спиртным.

В трехпалатном отделении неотложной помощи дежурила Элен Бриз — очень опытная сиделка лет под сорок, работавшая по ночам, чтобы днем заниматься семьей, — у нее было пятеро детей и муж-рабочий.

— Гнусное утро для воспаленного аппендикса, — бросил Ален сиделке, заполнявшей медицинскую карту. Элен ответила ему бодрой улыбкой, что только ухудшило его настроение. Ну кто может улыбаться в пять часов утра? Он так даже и не пытался.

— Судя по вашей белой голове, на улице все еще идет снег, — проговорила она с типичным для нее невозмутимым видом.

Как и другие больничные старожилы, Элен привыкла к мрачному настроению доктора. Большинство приписывало мизантропию Алена постоянным перегрузкам. Некоторые же намекали, что в Миртле доктор укрылся от неприятных воспоминаний о мучительном прошлом.

Врач изучает анатомию по учебникам и на вскрытиях. Знание человеческой натуры приобретается в ежедневной работе, а он-то схватывал все на лету. Впрочем, люди всегда любопытны и всегда готовы обсудить соседа.

— Да, идет снег и жуткий ветер. — Ален сбросил теплую куртку и меховые перчатки, небрежно провел рукой по своим влажным волосам и посмотрел на часы: двадцать восемь минут от дверей до дверей.

— Надеюсь, я не помешала ничему серьезному этим своим звонком, — сострила сиделка.

— Еще как помешала! — раздраженно проворчал доктор. — Впервые за две недели я наслаждался полноценным сном.

Прирожденная сваха, сестра не упускала любой возможности намекнуть на монашеский образ жизни Алена.

— Вы забыли побриться, — заметила Элен, протягивая ему кружку с дымящимся кофе одной рукой и историю болезни — другой.

— Не забыл, — проворчал Ален между глотками. Один взгляд на деловые записи Элен сказал ему, что скорее всего в течение ближайшего часа ему придется взяться за скальпель. — Подумываю отрастить бороду.

Элен с сомнением оглядела щетину на его лице и покачала головой:

— И не думайте об этом, С бородой вы можете напугать тех, кто вас не знает.

— Вот уж никогда не считал себя страшным, скорее трусливым. Здесь меня знают почти все.

— Эта пациентка не знает вас. — Элен бросила взгляд на первую палату. Она новенькая в городе.

Доктор Смит удивился. При своей-то бедности и высоком уровне безработицы округ Миртл редко привлекал новых жителей. Немногие новички вряд ли представляли опасность. Но он прекрасно понимал, как легко можно разрушить его тщательно перестроенную жизнь. Достаточно лишь случайной встречи…

Понимание этого и держало его пленником в долине, заставляло остерегаться какой-либо шумихи вокруг своего имени. Никто, кроме него, не знал, как раздражает иногда такая добровольная ссылка.

Он просмотрел карту. Надя Адам. Тридцать четыре года. Разведена. Владелица и редактор городской газеты «Фри пресс».

Его удивление сменилось отвращением. Знавал он журналисток, даже уважал одну-двух, пока они не обратили свою кровожадность и на него.

Из дошедших до него в последнее время обрывочных сведений он понял, что миссис Адам была из наихудших представительниц своей профессии.

«Привлекательная и одинокая», — несколько раз подчеркивала его секретарша. «Клевая девица», — говорили мужики в баре «Гордый олень»…

По словам Реда Старка, продавшего ей «Пресс» после гибели на охоте бывшего владельца, она оставила Лос-Анджелес, решив воспитать свою дочь в маленьком городке. Скорее всего, решил про себя Ален, девчонка попала в городе в какую-то беду.

Ален не успел познакомиться с миссис Адам, больше того, даже избегал знакомства. Устроил так, чтобы мать с дочерью стали пациентами Стикса, когда впервые явились в клинику.

Ну и где сейчас Ник, с завистью подумал он. Наверное, устроился уютно с горячей грелкой и видит золотые сны. Ален едва не рассмеялся. Подняв глаза, он заметил, что Элен выжидающе смотрит на него.