Скептик состарился, но не изменился. И прозвище его осталось. Просто он стал Старым и Прославленным Скептиком. Со всех концов мира шли к нему письма, приезжали ученые, чтобы проверить свои гипотезы - не рухнут ли они от единого взмаха его отточенной беспощадной мысли? Деньги и слава текли к нему рекой, - то, чего не мог добиться для себя Мастер, создававший вечный двигатель, Скептик добился, доказав, что такой двигатель невозможен.

Памятник брату, покоящийся на массивном фундаменте точных расчетов, с годами становился все тяжелее и тяжелее. Он подавлял безрассудные вспышки мятежа против матери-природы, искры которого вечно тлеют в умах ее дерзких и неблагодарных детей. О великолепную ажурную решетку ограды, созданную из доказательств и насмешек, разбивался ветер вольномыслия.

Старый Скептик умер в зените своей славы. Нет, его не похоронили под тем же памятником, что и брата. Он сумел поставить для себя новый нерукотворный памятник. И сделал это он своим завещанием...

Учитель прервал свой рассказ, ожидая, не вспомнит ли кто-нибудь из ребят слова знаменитого завещания. Он на секунду забыл, что его ученики еще не проходили этого материала по физике.

- В его завещании было всего лишь три слова, - сказал Учитель. - Вот они...

Он щелкнул тумблером телеэкрана, взял ручку и световым пером написал: "Проверьте мои расчеты".

- Запомните эти слова, - продолжал Учитель. - Ведь благодаря им удалось снять запрет природы с вечного двигателя.

УРОК ТРЕТИЙ. ПЛАНЕТУ НАЗВАЛИ БЛАГОДАТНОЙ

Вместо справки:

- Не знаю, кто из космонавтов дал ей такое название, - начал свой новый рассказ Учитель. - Но оно родилось сразу, как только они увидели ее - с прозрачными озерами, в которых ходили косяки рыбы, с невероятно доверчивыми животными, с деревьями и кустами, ветки которых сгибались под тяжестью вкусных плодов. Воздух там был ароматным и живительным, и люди совсем не чувствовали усталости...

Следы цивилизации космонавты заметили, когда еще только подлетали к планете. Искусственные спутники роями кружились вокруг нее.

- Передадим наши позывные, - предложил Командир.

Космолингвист подал Радисту таблицы кода, и с антенн корабля полетели сигналы.

Ответа не было.

Корабль делал виток за витком вокруг планеты, то приближаясь к ней, то отдаляясь. Радисты принимали фрагменты радио- и телепередач. Язык благодатян неожиданно оказался близким к латыни. Космолингвисты составили программу и передали ее в эфир.

Результат был тот же.

Тем временем телеэкраны корабля показывали города, подобные земным, четкую, похожую на волейбольную, сетку дорог. Жители Благодатной продолжали работать и веселиться, но не желали замечать братьев по разуму.

Космонавты выбрали пустынную местность вдали от селений и посадили корабль.

Пять человек сели в вездеход и поехали в направлении ближайшего города.

Он оказался очень похожим на земной. Только здания однообразней, всего лишь нескольких типов, без украшений. Все улицы - идеально прямые сходились к круглой площади, на которой возвышалось квадратное здание. В него входили благодатяне, почти неотличимые от людей Земли.

Вездеход остановился у тротуара. Первым вышел Философ, за ним Кибернетик и Командир.

- Что находится в этом здании? - спросил Командир у одного из благодатян на местном языке, который земляне выучили еще в звездолете.

- Это известно всем, - ответил благодатянин и, не останавливаясь, прошел мимо.

Следующую попытку общения сделал Философ. Приветствуя аборигена, он как бы случайно преградил ему дорогу к зданию.

- Добрый день.

Благодатянин поклонился в ответ:

- Добрый день, рад видеть вас здоровым и не обремененным ничем лишним.

- Простите, - поспешно сказал Философ, видя, что и этот хочет обогнуть его и пойти своей дорогой, - я позволю себе задержать вас на минутку.

- Пожалуйста, - приветливо улыбнулся благодатянин. - Но помните, что из минуток складываются часы, а из часов - сутки и что каждую минуту надо отдать на благо всей планеты.

Философ заверил его:

- Наша беседа несомненно послужит благу планеты. Ведь мы прилетели из другой звездной системы и хотим обменяться с вами знаниями, положить начало дружбе.

- Самое главное - заповеди, остальное - лишнее, - торжественно молвил благодатянин, все так же приветливо улыбаясь.

- А новая информация? - спросил Кибернетик.

- Память не бесконечна. Ее нельзя перегружать. Важно получить только то, что нужно для довольства собой. Это - первая заповедь.

- Какова же вторая? - насупив брови, поинтересовался Кибернетик.

- Начальников, как и родителей, не выбирают, - без запинки отрапортовал благодатянин. - Третья: приказы не обсуждают, а выполняют.

И он пошел дальше.

Философ несколько мгновений задумчиво смотрел ему вслед, бормоча:

- А ведь я мог бы об этом подумать и раньше!

Он сорвался с места, перегнал благодатянина, круто повернулся и пошел ему навстречу. Затем поздоровался с ним, будто видел впервые:

- Добрый день.

- Добрый день, рад видеть вас здоровым и не обремененным ничем лишним.

- Простите, вы ничего не слышали о прилете гостей с другой планеты?

- Нет, не слышал, - как ни в чем не бывало ответил благодатянин. С его лица не сходила заученная улыбка.

Командир спросил у Философа.

- Ты что-нибудь понял?

- Мы поймем больше, когда побываем вон в том здании...

Вместе с непрерывным потоком благодатян земляне вошли в огромный вестибюль. Он был идеально прямоугольным, как и само здание. На всех стенах висели многочисленные портреты одного и того же человека с квадратным бульдожьим лицом и застывшей на нем заботливой улыбкой. Надписи под портретами гласили: "Великий Импульсатор". Под надписями висели таблички с цитатами. И все они говорили о Великом Импульсе, который принес счастье и довольство собой.

Командир внимательно всмотрелся в портрет, будто кого-то узнавал.

- Обратите внимание на эту цитату, - Философ, приподнявшись на цыпочки, дотронулся пальцем до одной из табличек:

"Важнее достигнуть, чем достигать. Остановись, путник, и оглянись: не слишком ли далеко ты ушел? Не осталось ли сзади то, что ищешь впереди?"