— Когда он не напускает на себя загадочность, то и сам может поймать мышку-другую, — добавил Шурш.

— Прищур наш яснозрячий, воитель-ясновидец. — В голосе Чутколапа звучала гордость и уважение. На Фритти это произвело впечатление. Какой же необыкновенный кот этот Прищур, если заслужил уважение такого военачальника, как Чутколап!

— Боюсь, я всего-навсего Хвосттрубой, — тихо сказал Фритти. — Во мне нет ничего особенного, да и ростом невелик — но это я уже говорил.

Толстопуз наклонился и потерся о него головой:

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть небольшим. Наш лорд Тенглор был самым маленьким из Первородных.

— Извините, — сказал Хвосттрубой. — Не сочтите за неуважение, но можно спросить, почему вы называетесь воителями?

— Да, есть немало того, чего вы, молодые коты, не знаете, — заметил Чутколап.

— И вы всегда охотитесь в такой… компании? — спросил Хвосттрубой.

— Ну… — начал было Чутколап. Но Шустрик перебил его:

— А что умеет делать Прищур?

Неугомон широко зевнул и недовольно заметил:

_ Да уж, вопросы они задавать умеют. Пойду-ка я добуду чего-нибудь на завтрак. — Его гибкое тело легко метнулось в кусты.

— Неугомону не хватает терпения, — заметил Чутколап, — зато у него есть другие достоинства, которые с лихвой его заменяют. Попробую ответить на первый из ваших вопросов.

Позади него сердито засопел Толстопуз.

— Воители, — начал Чутколап, бросив на него взгляд, — последняя ветвь Племени, ведущая свой род от тех котов, которые когда-то охотились под предводительством лорда Тенглора. Мой предок, Скрюч, служил ему еще во времена принца Дымчара.

— Мы дали клятву лапы и сердца охранять этот род. Пока живы воители, времена героических битв, клятв и служения истине не умрут. — Чутколап серьезно взглянул на Фритти и Шустрика. — Если не подчиняться правилам и приказам, жизнь становится суетой и копошением, исчезает достоинство. Мы, воители, блюдем законы Первородных, сохраняем их. Это не всегда легко… многие, в ком течет древняя кровь, неспособны на это.

Черная голова медленно повернулась в сторону леса.

— Наши ряды уменьшаются, — вздохнул Чутколап.

— И станут еще меньше, — произнес слабый, тонкий голос.

Чутколап и остальные повернулись к Прищуру, все еще лежавшему в стороне.

— Ты прав. Да, ты прав, — устало выдохнул тан.

— И может, это не так уж плохо, — сердито пробурчал Толстопуз. — Среди нас есть и такие, без которых я, например, вполне мог бы обойтись.

— Вы всегда путешествуете таким большим отрядом? — полюбопытствовал Хвосттрубой. — Это очень странно!

В ответ Шурш и Толстопуз рассмеялись, а Чутколап поспешил объяснить:

— Нет, конечно нет. Странно было бы, если вдруг последователи Тенглора Огнелапа, который почти всегда ходил один, стали бродить целой ватагой, как стая Рычателей. Кроме того, нас осталась всего горстка. У каждого тана свой округ, и, хотя в ночь Ока мы встречаемся с одним-двумя ближайшими соседями, обычно каждый ходит сам по себе.

— Но здесь же вас пятеро, — заметил Шустрик.

— Да, но это особый случай. Нас созвали к моему брату — тану Камышару. Там соберутся все воители, до которых дойдет эта весть. Так много нас не собиралось со времен моего отца.

— Мы будем танцевать, петь и рассказывать всякие небылицы, — хмыкнул Шурш. — Чутколап станет бороться с Камышаром, Толстопуз нанюхается духмяны, кошачьей мяты, и нам придется за него краснеть. — Он отпрыгнул, чтобы избежать затрещины старого кота.

— Да, — негромко проговорил Чутколап, — но не радостные причины потребовали этой встречи, и нам будет о чем подумать, кроме веселья.

— Это уж точно, — проворчал Толстопуз. — Например, о том, какая помойная собака так надругалась над Чащеходом.

Чутколап толкнул его в бок:

— Ты опытный охотник, старина, но иногда язык у тебя обгоняет разум. Судьба Чащехода — неподходящая история для невинных ушей. — Он указал на Фритти и Шустрика. — Оставим эту тему.

Фритти было ясно, что Чутколап замял разговор не только потому, что щадил их чувства. Хитрый черный тан не хуже самого Фритти умел проявлять осторожность и сдержанность при первом знакомстве. Хвосттрубой еще раз восхитился выдержкой Чутколапа.

— Ну что же, мне кажется, пора последовать примеру Неугомона и позавтракать. — Тан поднялся.

— А потом ты расскажешь еще? — вскочил с места котенок. — Про вашу встречу и про Прищура?

— Все в свое время, мой юный друг, — ласково ответил Чутколап.

Такие же слова Хвосттрубой не раз слышал от Потягуша, и они все еще звучали у него в ушах, когда коты отправились на охоту.

После завтрака все разбрелись по краю поляны, чтобы хорошенько умыться и поспать. Пошел легкий дождь, и какое-то время Хвосттрубой наблюдал, как падающие капли поднимают с земли крошечные облачка пыли. Стук дождя по листьям у него над головой убаюкивал, глаза закрывались сами собой.

— Первые дожди в году приносят много впечатлений, не так ли? — Высокий голос Прищура был обманчиво беззаботен.

— Простите, я не понял. Какие впечатления?

— Впечатления. Сны. Осмысления и указания. Я считаю, что ранние дожди… ну, я уже сказал.

Присутствие Прищура, странный разговор, который тот вел, вызвали у Фритти чувство беспокойства.

— Боюсь, я плохо разбираюсь в таких вещах.

Яснозрячий с интересом посмотрел на Фритти.

— Как знаешь, — сказал он. — Как знаешь.

Он отошел, словно неся на кончике длинного хвоста какую-то тайную шутку.

Чутколап наблюдал за ними с другого конца поляны. Он встал, потянулся и, переступив через дремлющего Толстопуза, направился вдоль опушки. Глядя на него, Хвосттрубой снова поразился сдерживаемой мощи черного кота.

— Ты чем-то расстроен, юный Хвосттрубой. Что, Прищур предсказал тебе плохую судьбу? — Тан опустился на землю рядом с Фритти.

— Нет. Он просто хотел поговорить, но, по-моему, я его не совсем понял. Надеюсь, он не обиделся.

— На твоем месте я не стал бы волноваться. Знаешь, провидцы — странный народ. Умные, быстрые, как мокрая ящерка, только странные и немного угрюмые. Так уж они воспитаны. Пока остальные учатся ловить Писклей, яснозрячие учатся читать погоду по следу улитки, вызывать заклинаниями саламандр и тому подобное. Во всяком случае так говорят. Как бы то ни было, они все немного не в себе — Прищур еще далеко не самый худший.

Хвосттрубой почувствовал, что тан устраивает небольшое представление специально для него, но ему все равно нравился этот необычный разговор.

— Кстати, — продолжал Чутколап, — мне бы очень хотелось узнать, куда ты направляешься со своим маленьким другом. Мы были бы рады сопровождать вас, если нам окажется по пути.

— По правде говоря, я уже об этом подумал, — признался Фритти, томно потягиваясь. Он тут же остановился, почувствовав, что неудобно так вести себя в присутствии тана. — Еще не знаю куда, но, верно, решу в ближайшее время, — тихонько закончил он.

Чутколап не подал виду, что заметил смущение Фритти.

— К сожалению, мы не можем взять вас на встречу танов. Понимаешь, там очень настороженно относятся к посторонним…

Хвосттрубой молчал. Задача найти Мягколапку снова встала перед ним во всей сложности. Как трудно брать на себя ответственность! Как хорошо и просто было еще совсем недавно, в котячестве. Как найти ее? Любая приходившая в голову мысль, стоило ее внимательно рассмотреть, оказывалась бесполезной.

— Шустрик, наверное, уже рассказал, почему мы оказались в этих лесах? — спросил он наконец тана.

— Да, рассказал. Ты поступил правильно, поступил доблестно. Мне бы очень хотелось дать тебе мудрый совет, как найти твою фелу, но, увы, мир чересчур велик. Впрочем, она не первая, кто пострадал от таинственных происшествий. Ничего больше я сказать не могу. До встречи танов я обязан хранить молчание. — Черный кот поднял лапу и задумчиво почесал за ухом.

— Я тоже слышал много странных историй, — заявил Хвосттрубой. — По правде говоря, мой клан послал делегацию котов ко Двору Харара — просить помощи в этом деле. Наверное, мне нужно отыскать их и выяснить, что они узнали. Боюсь, я ничего не обдумал как следует, прежде чем отправиться в путь. Да, пожалуй, мне надо идти ко Двору.