- У нас все готово: техника, оружие. Сегодня днем я разослал по всем намеченным адресам наши требования. Вот, слушайте: "Если вы хотите жить в Волжске спокойно, не опасаясь за свою жизнь, то заплатите налог в нашу пользу. К среде приготовьте десять тысяч долларов для передачи посреднику". И подпись: "Черные волки".

- Здорово, черные волки! - восхитился Суслик.

- И ты думаешь, они сразу кинутся собирать деньги? - снова спросил сомневающийся Маркел.

- Конечно, нет. Вот поэтому завтра сделаем так...

План действий они обсуждали до двух часов ночи. Наконец, когда все было решено и роли распределены, городские уехали. Интернатовцы же долго еще не спали. Сначала очнулся Понька. Шатаясь, он поднялся с кровати и, прихрамывая, спустился вниз. Чира, приподняв голову с подушки, с беспокойством наблюдал за действиями брата. Услышав снизу щелчок задвижки, он сунул ноги в кроссовки и быстро сбежал вниз. Несколько минут доносились лишь голоса братьев: торопливый, умоляющий говорок Чиры и невнятное бормотание Поньки. Вскоре Чира привел старшего наверх и уложил в кровать.

- Ломает уже? - спросил Маркел.

- Да нет, еще рано. У него всгда так, перед ломкой.

Потом Чира немного помолчал, а затем сказал невпопад:

- Получу свои деньги, буду его лечить.

- А разве это возможно? - удивился Зубатик.

- Да, я от одной торговки на базаре слышал. Она соседке рассказывала. Есть такая больница, там всю кровь через какой-то фильтр прогоняют и дурь уходит. Только стоит все это очень дорого.

Интернатовцы немного помолчали, хоть свет уже не горел, но каждый не только по голосу, но и по дыханию знал, кто из его соседей еще не спит.

- Суслик, а ты что будешь делать, когда разбогатеешь? - спросил неугомонный Зубатик у соседа. По привычке он ткнул его пальцем в бок, на что тут же получил удар по ноге. Но на вопрос малыш все-таки ответил:

- А я в Африку уеду, куплю самое большое ружье и буду охотиться на львов. Или на слонов.

- Да ты его не поднимешь, это ружье, - засмеялся Маркел.

- А я перед этим найду такую больницу, чтобы стать как все. Мне наша медсестра говорила, в интернате, что есть такие на Западе.

- Это Матвеевна-то наша? Соврала поди, а ты и веришь, - съязвил Зубатик и тут же получил от Суслика удар подушкой по голове. Зарождающуюся драку оборвал Маркел.

- А ты сам-то что будешь делать с деньгами, Зубатик? - спросил он.

- Не знаю. По стране поезжу, Москву, Питер посмотреть охота, там красиво, говорят. Хорошо бы за границу съездить, в Штаты. В самом деле у них там так обалденно, как в кино, или врут?

- Да врут, - убежденно сказал Маркел. - Про нас тоже вон какие сказки снимают, а на самом деле все по уши в дерьме.

Он вздохнул и спросил соседа:

- Ну а ты, Летяга, куда, к морю?

- Да. Там хорошо. Сейчас там еще тепло. Я каждый раз в новостях погоду в Крыму слушаю. Знаешь, как это время у них называется? Бархатный сезон. А знаешь, какой у моря запах? Как у йода, я когда ногу сломал и меня перевязывали, сразу все вспомнил: море, цветную гальку, шум волн.

Он замолчал, и никто не решился спросить у него еще что-то или усомниться в сказанных им словах.

- Моня, а ты что делать будешь? - спросил уже Летяга.

- Попробую найти родственников, - из своего угла глухо отозвался тот. - Отец говорил, что его брат еще лет десять назад уехал в Израиль.

- А дед что же, адреса не знал?

- Он у нас идейный был, коммунист, фронтовик. Сына своего старшего, после того как тот уехал, проклял. Тот письма еще слал первое время, а дед рвал их не читая.

- Вот сволочь! - эмоционально прокомментировал Суслик. - Другим жить не дал и сам загнулся. Маркел, а сам-то ты куда двинешься?

- Не знаю. Я вообще из этого города уезжать не хочу.

Суслик и Чира, не сговариваясь, даже привстали с постелей.

- Ты что, дурак?! - спросил Чира. - На фиг он тебе нужен, этот вшивый город?

- Это его Лариска приворожила, - засмеялся Зубатик. - Он теперь от нее никуда.

- Дурак ты, Зубы, дал бы тебе по хлебалу, да вставать неохота, лениво процедил Маркел и, зевнув, повернулся на другой бок. - Спите, завтра вставать рано.

Маркел действительно никуда не хотел уезжать из Волжска, потому что через неделю после драки в парке познакомился с Ларисой. В тот жаркий день они всемером, как обычно, притащились на пляж. Собственно пляжем его можно было назвать с большой натяжкой. Заросшие густым тальником берега не подпускали людей к реке, да и дно ее чуть не по всему течению было илистым. И только в трех местах вдоль города пологие берега и песчаное дно позволяли без опасения входить в мутную воду. Один из таких пляжиков и облюбовали парни, он был по расстоянию самый близкий к "конторе".

Окунувшись в первый раз, Маркел уже выходил из воды, когда услышал сбоку восхищенный девичий голос:

- Тонька, смотри, это же тот самый парень, что на прошлой неделе Башку отхайдокал.

Маркел оглянулся на голос. В сторонке на большом полотенце сидели две девицы. Одна из них, с коротко стриженными под мальчишку и явно крашенными огненно-рыжими волосами, призывно помахала ему рукой. Ноги будто сами понесли парня в ту сторону.

- Привет. Тебя как зовут? - такими словами его встретила рыжая девица.

По внешнему виду ей можно было дать и пятнадцать лет, и все восемнадцать. С зелеными нагловатыми глазами, курносая, с щуплой, почти мальчишеской фигурой, Лариса в свои шестнадцать лет прошла огонь, воду и медные трубы. Из школы с видимой радостью и облегчением ее выперли после девятого класса. Местное ПТУ не добавило ей ангельского воспитания, зато за редкую энергию и подвижность как у ртути наградило кличкой Капля. Непременная участница всех дамских драк, она давно уже стояла на учете в милиции, два раза сделала аборт и прошла курс лечения от гонореи. Родители ее всю жизнь работали проводниками, дома бывали редко, а престарелая бабка не в силах была справиться с шустрой и языкастой внучкой.

- Меня? - почему-то смешался интернатовец. - Маркел.

- Это что, имя или фамилия? - засмеялась девица.

Он улыбнулся в ответ:

- Это кличка. А вообще-то я - Алексей.

- Леха значит, - продолжила допрос рыжая. - "Леха, Леха, Леха, мне без тебя неплохо..." - пропела она и только потом представилась сама: - А меня зовут Лариса, а ее Тонька. Здорово ты тогда Башку отхерачил. На моей памяти только одному каратисту такое удавалось.

- И что? - спросил Маркел.

- Да его прямо там же, на Бойне, задолбили, куда против толпы попрешь. Да ты присаживайся.

Она чуть подвинулась, освободив клочок махрового полотенца. Маркел сел, поневоле ощутив горячее бедро девушки.

- А это твой кодляк? - кивнула Лариса на беззаботно резвящихся в воде парней.

- Да, - подтвердил он.

- А откуда вы все взялись? Я парней почти из всех районов знаю, а тебя что-то не видела.

- Мы из интерната...

Постепенно девчонка вытянула из него почти все. Маркел умолчал только о том, где они живут и чем занимаются. Сказал только, что подрабатывают на станции разгрузкой вагонов, хотя и умолчал - что ночью и без разрешения хозяев.

Лариса включила на полную мощность свое природное женское обаяние, бессовестно строила невинному парню глазки, своим чуть хрипловатым голосом рассказывала похабные анекдоты и, смеясь над какими-то фразами Маркела, откидывала назад голову со своей огненной гривой. Через полчаса он был ее со всеми потрохами. Когда девчонки по естественной нужде отошли в прибрежные кусты, Тонька спросила подругу:

- Слушай, зачем он тебе нужен? С ним даже на дискотеку не покажешься.

- Дура ты, Тонька, - отозвалась Лариса, закуривая сигарету. - Зато посмотри, какой красавчик. А с дискотекой что-нибудь придумаем.

Эта проблема разрешилась через какие-то полчаса. На пригорке над пляжем, взревев мотором, остановился мотоцикл. Водитель, поставив свой "Иж" на подножку, начал спускаться вниз, на ходу расстегивая рубаху. Маркел, занятый только соседкой, не обратил на него внимания, зато Лариса сразу приподнялась со своего полотенца и крикнула: