Жил-был один хоббит, а с хоббитами это иной раз случается. Наш хоббит был весьма состоятельный хоббит, и считался очень почтенным семейством, но не потому, что был богат, а потому, что фамилия у него была — Бэггинс.

Кстати, о птичках. Хоббиты народец мелковатый, они даже ниже гномов, которых, несмотря на повышенную бородатость, высокими называют немногие.

Бороды у хоббитов нет, но если начать перечислять все, чего у хоббитов нет, то список потянет на две-три Алых Книги, как минимум.

Волшебного в них тоже, в общем-то, ничего нет, если не считать волшебным умение быстро и бесшумно исчезать со всякого рода вещичками, а также втискивать в пусть даже толстенькое брюшко жуткое количество грибов, пива и прочих кексов.

Согласно лингвистическим изысканиям, хоббиты суть гибрид человека и кролика, если верить теории товарища Дарвина (которой лично я верить не собираюсь), они произошли от обезьян, а судя по манере одеваться (желтое и зеленое), они явно имели в предках канареек.

Башмаков хоббиты не носят по причине нестандартного размера подошвы, теплого климата и изрядного количества меха на нижних конечностях. Поэтому, холодными зимними вечерами, хоббиты, сидя у камина, проклинают все три причины, а также нехватку денег на новую обувь (к слову: деньги хоббиты тратят как раз на те самые грибы, пиво, кексы, которые затем втискивают в толстенькие брюшки в офигенных количествах, что можно считать, а можно и не считать волшебным умением).

Звали хоббитов преимущественно Бильбами, хотя иной раз встречались и другие имена.

Вот и над дверью нашего хоббита висела дубовая с золотой каемочкой табличка:

Бильбо Бэггинс, взломщик.

Так вот, жил себе этот хоббит почтенной наружности без забот, как вдруг надумал он однажды покурить трубочку. Правду говорит Минздрав о вреде курения! Если бы Бильбо знал заранее о последствиях, он бы сразу бросил эту вредную привычку. А так, он спокойно вышел на крыльцо, наплевательски начхав на все предупреждения Минздрава.

A тут, как назло, мимо проходил Гэндальф, уже третьи сутки сидевший в кустах в ожидании этого момента.

Так что, в то утро ничего не подозревавший Бильбо, увидел старика с посохом, в рваной толстовке на голое тело и в кожаной кепочке.

Интуиция сразу сказала Бильбо, что это наверняка Гэндальф, или в лучшем случае, Саруман какой-нибудь. Но Бильбо ей не поверил. Даже разглядев на груди старика плакат с надписью «Гэндальф. Маг и чародей», Бильбо продолжал сомневаться, боясь обидеть подозрением возможно хорошего человека.

— Привет! Я — Гэндальф! — представился старик.

«Разыгрывает!» — догадался Бильбо.

И только когда колдун ножиком стал вырезать на ближайшем дереве нецензурное слово, Бильбо окончательно смирился с тем, что тот и вправду Гэндальф.

Если бы Бильбо знал хотя бы четверть того что, знал о себе Гэндальф (а Гэндальф знал только малую толику того, что о нем рассказывали), он бы сразу подался в эльфы или утопился бы в тазике для бритья (ног). А так, он отделался легким обмороком на пару часов.

Когда же он очнулся, его столовое серебро оказалось безвозвратно украденным, в чем Гэндальф тут же усмотрел происки Врага и Лякошель-Торбинсов…

— Доброе утро! — сказал Бильбо, очнувшись.

Гэндальф поглядел на звезды и отметил про себя присутствие у хоббита здорового чувства юмора.

— Доброе утро! — повторил Бильбо, пуская колечки дыма из давно погасшей трубки, на что Гэндальф резонно заметил что шутка несколько затянулась.

— Славный домишко, — небрежно сказал Гэндальф, оглядев шикарную виллу, известную под названием «Круча-над-Торбой» или «Крутая Торба».

— Да что вы, так, жалкая нора, — смущенно ответил Бильбо.

Эта крылатая фраза и дала начало байкам о том, что хоббиты, дескать, живут в норах.

— О, а что это там за шаги такие на лестнице? — спросил вдруг Гэндальф и, пока Бильбо прислушивался и раздумывал, где же здесь лестница (а в Хоббитании вообще мало кто знал что это за штука такая), колдун прошмыгнул в дом и сожрал все кексы до которых успел добраться.

«Уж не хоббит ли он часом?» — встревожился Бильбо, хотя борода Гэндальфа доказывала обратное.

— Есть дело, — прочавкал колдун, — надо сфеанорить кучу золота у одного дракона.

К драконам Бильбо относился с прохладцей, а точнее вовсе не относился.

— Надеюсь, не Глаурунг какой-нибудь? — поинтересовался он.

— Что ты, что ты, — возмутился Гэндальф. — Смог его фамилие. Не слыхал?

Бильбо взял с полки том «Большой Советской Энциклопедии» и посмотрел на букву «С».

— Ага, есть Смог. «Смог, дракон. Обладает крупнейшим состоянием в золоте, баксах и драгоценных камнях. Имеет жилет из бриллиантов с дыркой на левой стороне. Количество голов — одна. Семейное положение — холост. Партийность — партия любителей гномов. Характер — нордический. Судимостей и приводов не имеет». Ничего удивительного, — добавил Бильбо от себя. Посмотрел бы я на шерифа, рискнувшего арестовать дракона.

— Хорошо, — добавил Бильбо тоже от себя, но уже для Гэндальфа, — этим и займемся.

Уж больно ему хотелось сплавить надоедливого мага, пока тот не добрался до пива. Однако Гэндальф пиво уже учуял, и уходить явно не собирался.

— Доброе утро вам, — добавил хоббит враждебно, потянувшись за бейсбольной битой, и Гэндальф понял, что, во-первых, он здесь лишний, а во-вторых, пива ему не обломиться. Поэтому он поспешил уйти, пока Бильбо ему еще чем-нибудь не добавил.

Выйдя за порог, колдун занялся привычными делами: нацарапал на двери тайный знак непристойного содержания, с удовольствием потоптался на цветочной клумбе, спилил Праздничное дерево, нагадил на крыльце и пошел искать пиво в другом месте.

Бильбо же понял, что Гэндальфа теперь не отвадить и ночь потратил на установку волчьих ям и ловушек в стиле а-ля Рембо.

Никто точно не знает, сколько гномов собрались в поход за сокровищами. Известно, что к дому Бильбо добрались лишь двенадцать.[1] Количество сгинувших бесследно в коварных ловушках никому не ведомо. Полагают, что в Нандухирионской Битве погибло все-таки больше, а во Второй Мировой Войне еще больше.

Гэндальфу тоже досталось. Сначала его едва не забодала свинья, потом он попался в капкан, прищемил бороду дверью, уши — окном и наступил в собственное дерьмо, испортив кроссовки фирмы «Найк». Со злости обложил гномов по-мордорски, те радостно похватали секиры и едва не устроили колдуну «Казад ай мену». Но все обошлось. Гномы сосчитали сами себя, и вместе с Гэндальфом их набралось ровно тринадцать штук. [2]

Понятно, что чем идти втринадцатером, лучше уж вообще не ходить, но почему гномы решили взять с собой еще и Бильбо вместо того, чтобы просто утопить Гэндальфа — сие загадка великая есть.

Когда вся тусовка завалилась к хоббиту, у того слегка поехала крыша. Гномы все были в плащах, но на голове носили модные в то время индейские кепарики из орлиных перьев. Дори, Ори и Нори понавтыкали перья даже в бороды, а Оин с Глоином эти самые бороды заплетали в косички.

Вообще, вся тусовка дико напоминала хиппанов, если бы не панковский фиолетовый гребень толстяка Бомбура и увешанные цепями Бифур с Бофуром.