Тут я познакомилась с Бородой, и он поведал мне, как симоронисты разрешают проблемы. Я поблагодарила Валю за предупреждение, что могу лишиться денег и постепенно начну распродажу вещей. В результате я могу оказаться в переходе метро рядом с местными старушками, крестясь и протягивая дрожащие руки вместе с ними.

Вале было даровано душевное равновесие в виде золотой музыкальной шкатулки. Под звуки вальса, по зеркальной поверхности шкатулки каталась на серебряных коньках маленькая девочка. Она была одета в бордовую шубку с белой меховой оторочкой и шапочку с помпоном, и как будто сошла со страниц сказок Андерсена. Вспомнив про страсть Вали к старинным вещам, я с удовлетворением подумала, что подарок ей бы понравился.

Через два дня ко мне подошла моя начальница, Татьяна Викторовна, с которой у нас, прямо скажем, не было взаимной симпатии. Она отличалась скверным характером и привычкой придираться по всяким мелочам. Поскольку Татьяна сидит как раз напротив меня, то она часто выражает свое мнение по поводу моей одежды, прически, лица, моего пятиминутного опоздания на работу и т.п.

И вот эта вредная особа вдруг приходит и говорит: «Я ходила в кадры и узнала, что мы можем повысить тебе оклад». Мы с ней безотлагательно подписали все бумаги, и мне прибавили зарплату. Мало того, у нас улучшились отношения с Татьяной. Ядовитые замечания стали звучать гораздо реже. Татьяна стала рассказывать анекдоты, делиться своими кулинарными рецептами, вспоминать случаи из своей, богатой событиями, жизни. Вот сейчас я пишу эту историю, поедая фруктовый салат, приготовленный по рецепту Татьяны Викторовны.

Вскоре у нас с Валей произошла душераздирающая сцена. Я осведомилась, не считает ли она меня подпольным миллионером или ходячим сбербанком. На что Валентина припомнила, сколько раз она меня угощала, оказывала разные услуги. По ее словам выходило, что я еще и приплатить должна. Валя так разошлась, что очки съехали набекрень, лицо раскраснелось. Она махала руками, защищая свой кошелек от посягательств. Сцена закончилась тем, что Валя заплакала и достала деньги. Тут уже я не выдержала:

— Раз так — мне твоих денег не надо!

Валя со слезами умоляла простить ее:

— У меня сплошные проблемы, ночами не сплю, все думаю, как долги раздать. Мне очень стыдно перед тобой.

— Ладно, — ответила я, — половина твоя, половина моя.

На том и порешили. Обнялись, и с тех пор с моей души свалился тяжелый камень.

Недавно другая знакомая заняла у меня «до завтра» немного денег и не вернула. Я промолчала, но вспомнила музыкальную шкатулку. Через неделю мне выплатили внеочередную премию, а на следующий день знакомая с извинениями вернула мне долг.

Так называется целая серия историй, связанных с одним человеком. Эти рассказы и действующие в них лица столь тесно переплетены друг с другом, что авторы сочли уместным объединить их в отдельную главу. В повести рассказывается, как человек открыл в себе удивительные способности волшебника, как благодаря этому он смог распутать сложнейший клубок внутренних противоречий и житейских проблем. Перед вами захватывающее повествование о том, как удалось найти выход из тупика отчаяния и сыграть новый, увлекательный акт в пьесе под названием «жизнь».

Когда-то один из нас был захвачен идеей написать об этом целый роман, и, наконец, возможность поделиться уникальным опытом представилась. Однако замысел нашей книги не позволяет изложить все подробности. Но и то, что вошло в короткую повесть, достаточно ярко иллюстрирует известную нам с детства историю о превращении гадкого утенка. Снимите ваши шляпы, господа! Представление начинается…

Все началось с того, что позвонил мой знакомый — Саша. Он хотел встретиться со мной, чтобы поработать с серьезной проблемой. Я знал его около трех лет как общительного жизнерадостного человека и немало удивился, услышав, что несколько десятков лет его мучают постоянные головные боли. В течение последнего года они усилились, и Саша надеялся на помощь Симорона. Он побывал на одном тренинге и немного знал об этой системе.

Стоял конец августа, и через день мне предстояла поездка в Крым. Времени было мало, и я пообещал зарядить для него водичку(, а после возвращения в Москву поработать с Саней более обстоятельно. На следующий день я передал ему бутылку с водой. Саша, действительно, сильно сдал. В таком угнетенном состоянии я его не видел. Целебная вода и короткая беседа немного приободрили его.

Вернувшись через две недели из Крыма, я погрузился в навалившиеся дела и в суматохе совершенно забыл о Саше. Примерно неделю меня преследовало смутное ощущение неудовлетворенности, чего-то упущенного. Наконец, мне приснился сон.

Действие происходило на громадной остроконечной глыбе льда. Недалеко от верхушки вокруг глыбы вилась узенькая тропинка, а дальше — бездонная пропасть. В этом сне я был провинциальным актером, и меня окружали известные артисты, звезды советского театра и кино. Разыгрывалась комедия, и звезды играли весело и непринужденно. Особенно блистал Костолевский. Гундарева, Табаков, Джигарханян, Крамаров тоже были в ударе. Никакого сценария не было — сплошная импровизация. События принимали самый неожиданный поворот, мгновенно менялись декорации. Смешную роль надо было сыграть и мне, но легкой, искрометной игры не получалось.

Я был скован, все время запинался, ронял невпопад глупые реплики, — не давала расслабиться зияющая бездна, вдоль края которой мы двигались. Я то и дело поглядывал в пустоту, и по спине пробегал холодок. Никулин, Вицин и Моргунов многозначительно переглядывались, когда я допускал очередной ляп.

В голове вертелась мысль: «Скорее бы все это кончилось». Без всякого предупреждения пьеса оборвалась, и звезды сбились в тесный кружок. Они вынесли безжалостный вердикт:

— Свою роль ты сыграл слабовато и совсем не смешно.

Повисло тягостное молчание. Вперед вышла Гундарева и молвила:

— А может, дадим ему еще шанс?

Булдаков с неизменной сигарой во рту поддержал ее:

— Ну вы, блин, даете!

Остальные пожали плечами и после короткого раздумья согласились.

Сон был до такой степени ярким и живым, что повседневная реальность показалась бледным подобием. Перебирая в памяти события сна, я вышел из дома. У края железнодорожной платформы трое мужичков разливали по бумажным стаканчикам бутылку «Столичной». Это выглядело знакомым, и сию секунду возник забытый кусок сна.

Ледяная сцена трансформировалась в зал, затянутый бордовыми портьерами. В центре длинный стол, уставленный закусками, а за ним — участники спектакля. Из-за стола поднялся Андрей Миронов в роли Остапа Бендера, отхлебнул водки прямо из графина, забросил за спину белый шарф, надвинул поглубже фуражку и произнес: «Заседание продолжается, господа присяжные заседатели!» Цепочка ассоциаций замкнулась: мужики со «Столичной» — великий комбинатор с графином — бутылка с заряженной водой. Саша! Сон каким-то образом связан с ним. Вот откуда неясное предчувствие! Я незамедлительно отблагодарил Ванечку за предупреждение, что вечно буду забывать данные обещания и подарил ему душевный комфорт в форме ветряной мельницы с крыльями из павлиньих перьев.

Шурику я дозвонился поздним вечером. Трубку взяла Ирина, его жена. Надтреснутым голосом она сообщила: «Саше совсем плохо. Боли не прекращаются, стали невыносимыми. Вчера я положила его в больницу».

После разговора с Ириной я настроился на Сашу, чтобы оценить серьезность его положения. Саша находился в смерчевой ситуации, когда человек заслонен от мира плотной стеной разрушительных сигналов. Он видит себя в этой стене искаженно, как в кривом зеркале. Вытащить его из воронки смерча почти невозможно.