Робин была весьма заинтригована приглашением матери. К счастью, она освободилась после организации ленча как раз вовремя, чтобы успеть в «Уолдорф».

День в Лондоне…

Теперь ее родители приезжали сюда крайне редко и эти поездки планировались заранее. Кроме того, они обычно гостили у дочери из соображений экономии.

Что же могло случиться? – ломала голову Робин, сидя за столиком в «Уолдорфе». Часы показывали, что до половины пятого оставалась одна минута.

Наконец супруги Стенфилд вошли в отель, и Робин сразу же бросилась в глаза происшедшая с ними перемена. Марта была в элегантном светло-розовом шерстяном костюме, с только что уложенными и подкрашенными волосами, а ее улыбка, обращенная к знакомым, которых она увидела за столиками, светилась торжеством.

И отец снова стал высоким представительным мужчиной, которого Робин помнила с детства. Его благородное лицо сияло спокойной уверенностью и теплотой.

Однако молодую женщину охватило какое-то неясное подозрение. Чем могла быть вызвана такая разительная перемена?

– Дорогая! – Мать ласково поцеловала ее в щеку.

– Бетти! – Приветствие отца было более сдержанным, но в глазах его плясали озорные огоньки.

– Это была чудесная мысль, – улыбнулась Робин, когда они уселись. – Спасибо, что позвали меня сюда.

Странное ощущение по-прежнему не оставляло ее, но она понимала, что спрашивать в лоб, почему родителям ни с того ни с сего вздумалось приехать в Лондон, не стоит. Ей вовсе не хотелось стереть счастливое выражение с любимых лиц.

– Как провели день? – небрежно спросила она, когда на столе появились сэндвичи и чай.

Делать рождественские покупки уже поздновато, крутилось в ее мозгу, да и погода не располагает к прогулкам по магазинам – почти весь день лил дождь со снегом, а ледяной ветер пронизывал до костей.

– Замечательно! – улыбнулась в ответ мать. – Я уж и забыла, как чудесно бывает в Лондоне в праздничные дни, – мечтательно протянула она.

Сама Робин почти не обращала внимания на убранство улиц, но не потому, что не любила Рождество. Просто до вечера двадцать четвертого декабря она работала, как каторжная, готовя праздничное угощение для других людей. Сам праздник ей предстояло, как всегда, провести с родителями, но со следующего дня вечеринки и званые обеды должны были начаться снова.

Впрочем, все вокруг и впрямь выглядело чудесно, и, хотя до этой минуты Робин не осознавала этого, ее вдруг тоже охватило праздничное настроение, и она невольно задавала себе вопрос, насколько повинен в этом Реймонд Мертон.

– Вы приехали по какому-то особому поводу? – поинтересовалась она, принимая из рук матери чашку.

Родители быстро переглянулись.

– Вообще-то, Бетти, у меня была деловая встреча, – ответил отец. – Удивлена? – засмеялся он, увидев ее реакцию. – У меня еще остались кое-какие связи.

Большинство из которых порвались, как только компания перешла к Реймонду Мертону, мысленно добавила Робин. Впрочем, что бы там ни скрывалось за этой «деловой встречей», она полностью изменила Уолтера Стенфилда, казалось, безнадежно состарившегося в шестьдесят один год. Он больше не сутулился, а в глазах снова появился боевой задор.

– Я знаю, папа, – извиняющимся тоном произнесла Робин. – Просто я думала…

– Что я уже совсем сдался, – спокойно закончил за нее отец. – А мои знакомые окончательно от меня отвернулись, – натянуто продолжал он, впервые за все это время признавая, насколько тяжело далось ему и жене предательство так называемых «друзей». – Но отойти от дел еще не означает сломаться.

Особенно если тебя к этому вынудили! – подумала Робин. Она, конечно, была рада услышать такие слова, но ее грызло сомнение. Все-таки отец уже не молод. Не может же он всерьез думать о том, чтобы заново начать свое дело!

Марта не сводила с мужа глаз, в которых светилась гордость, однако Робин заметила во взгляде матери что-то необычное.

– Не держи меня в неизвестности, папа, – обернулась она к отцу. – Расскажи, что ты задумал!

– Пока еще ничего, – улыбнулся ее нетерпению Уолтер Стенфилд. – И, мне кажется, пока не стоит посвящать тебя в это. Пусть все окончательно утрясется. Как ты считаешь, Марта?

Он посмотрел на жену, ожидая поддержки, и в его голосе снова зазвучали нотки неуверенности, которая, казалось, навечно поселилась в его душе за последние три года.

– Все будет хорошо, – твердо ответила та и, протянув руку, сжала пальцы мужа. – Но я уверена, что все это может подождать до Рождества. Ты ведь приедешь к нам, Бетти? – Она вопросительно посмотрела на дочь через стол.

А куда мне деваться? – уныло подумала Робин.

Она всегда проводила этот праздник с родителями. Даже тогда, когда у них с Стивеном начались проблемы. Рождество оставалось семейным праздником, который они встречали вместе.

Однако Робин не понравилось, какой оборот принял разговор. Она ненавидела тайны, особенно после того, как вышла замуж за Стивена, ведь все, что говорил ее муж, было весьма двусмысленным. В конце концов она перестала его расспрашивать, а он перестал рассказывать о чем бы то ни было.

– Разумеется, – бодро заверила она родителей. – Так вы больше ничего не расскажете о счастливой перемене в своей жизни?

Уолтер рассмеялся.

– Знаешь, Бетти, – пояснил он, встретив ее обиженный взгляд, – такой надутой ты бывала только в самом раннем детстве!

Робин покаянно улыбнулась.

– Ну и как, мне это помогало? – спросила она, озорно приподняв брови.

– Да, – ласково согласился он, – но теперь, когда тебе двадцать восемь, эффект уже не тот.

Она весело рассмеялась. Ей приятно было видеть отца таким оживленным, и, кто бы ни стоял за этой переменой, она была ему благодарна.

– Пей чай, Бетти, – сказала ее мать. – У нас через пару часов поезд.

Робин послушно отпила из чашки, радуясь, что мать, похоже, тоже становится прежней. Они с отцом словно медленно выходили на свет из длинного темного туннеля.

– Почему бы вам не пожить у меня, как обычно? – будничным тоном спросила она. – Неужели надо возвращаться так срочно?

– Ты ведь очень занята, дорогая, – улыбнулась Марта. – Мы не хотим занимать твое свободное время, его и так мало. Ты не делишься со мной, но я не верю, что у такой красавицы никого нет… – И она тяжело вздохнула.

– Не начинай все сначала, дорогая, – мягко остановил ее муж. – В наше время молодые женщины, похоже, меняют цвет волос в зависимости от расцветки платья. Не удивлюсь, если на следующей неделе Бетти станет огненно-рыжей!

– Вряд ли, папа, – сухо заметила Робин, втайне радуясь, что разговор ушел в сторону от ее личной жизни.

Пока на ее пути снова не появился Реймонд, она и не думала о мужчинах. К тому же он – вовсе не тот человек, который пришелся бы по душе ее матери.

– Да я просто пошутил, – улыбнулся ей отец. – Мама права, Бетти, ты настоящая красавица. Неудачный брак не должен испортить тебе жизнь…

– Он ее уже испортил, папа, – твердо прервала его Робин. – У меня нет друга и никогда не будет.

Она считала, что Реймонд в ее жизни не присутствовал – скорее, изо всех сил старался затащить в свою.

– И как же, по-твоему, я стану дедушкой, если ты будешь придерживаться такой точки зрения? – мягко упрекнул ее отец.

– Может, взять ребенка на воспитание? – с готовностью предложила Робин.

– Прекратите ссориться, – вмешалась Марта. – День был такой чудесный, Рождество на носу, и я не желаю портить себе настроение. Еще чаю, Уолтер?

Час спустя, уже на пути домой, Робин вдруг поняла, что впервые за три года при встрече с родителями не испытывала знакомого чувства вины.

Их жизнь менялась – у всех троих одновременно, а у нее лично – из-за Реймонда Мертона. Интересно, если бы родители знали, что он в настоящий момент – единственный мужчина в ее жизни, как бы они отреагировали?

Наверное, не очень хорошо, нахмурившись, решила Робин. Но я не могу допустить, чтобы хоть что-то омрачило их радость. Тем более по моей вине. А раз так, то сегодня я встречусь с Реймондом в последний раз…