Вечером, когда измочаленный Роберт вернулся из банка домой, жена встретила его с сосредоточенным и серьёзным лицом.

— Что-нибудь случилось? — тревожно спросил он. — У тебя такой вид, будто ты приготовилась сообщить мне что-то ужасное.

— Нам придётся сегодня переспать.

Он устало опустился в кресло и измученно простонал:

— Опять! А я думал, что мы уже отработали твою плодородную фазу.

— Никогда не знаешь точно, миновала она или только наступила. В конце концов, я перестала принимать гормональные таблетки всего шесть недель назад.

Он обхватил голову руками.

— И я не знаю, — продолжала она, — установился у меня цикл или ещё нет. Начало месячных было шестнадцать дней назад, и вроде бы фаза зачатия миновала.

— Ну вот видишь! — с облегчением сказал он.

— Но разброс может быть плюс-минус три дня. Кроме того, температура у меня всё ещё держится на тридцать шесть и восемь. А это означает, что именно сегодня оптимальный срок. Мы должны использовать этот шанс.

Он вздохнул:

— Ну, хорошо. Чуть позже. Есть что-нибудь поесть?

— Почему ты смотришь на меня? Я здесь что, повариха?

— Ну, хорошо, хорошо, я же только спросил. — Он встал, прошёл на кухню и вернулся оттуда с бутылкой пива. — В холодильнике пусто, — сообщил он с упрёком.

— Тогда тебе придётся сходить за продуктами, — раздражённо сказала Регина. — Я работаю не меньше твоего, те же восемь часов в день. И после этого ты ждёшь, что мы придём — а тут уже всё приготовлено и накрыто!

Он поставил бутылку на стол и стал искать в кармане сигареты.

— Домашнее хозяйство — это женское дело! А если женщины придерживаются других взглядов, пусть сами меняют свечи зажигания и прокладки в кранах.

Регина закатила глаза:

— О, эти мужчины! Сунь в микроволновку замороженный полуфабрикат, а я не хочу есть.

— Регина, что это за тон? Я возвращаюсь с работы измочаленный, а тут такая атмосфера, что воздух хоть кусками нарезай!

— А ты удивляешься? Ты же сам пришел с плохим настроением!

— Что? Я?! Да это ты постоянно занудствуешь — впору повернуться и уйти.

— Я не занудствую!

— Нет, ты занудствуешь!

— Нет!

— Ещё как!

— Я не занудствую, Роберт! Это ты ко всему придираешься: то холодильник пустой, то хозяйство — женское дело. И ждёшь от меня, что после этого я с настроением лягу с тобой в постель.

— Минуточку, Регина! Что значит, я жду от тебя? Это ты набросилась на меня, я ещё дверь за собой не успел закрыть.

— Ну, это уже чересчур! Кому из нас двоих нужен этот дом? Разве не тебе?

— А тебе нет? Пусть он достанется твоей сестре?

Он открыл бутылку и уселся, чтобы выпить.

— Не пей так много!

Он не мог ответить, присосавшись к горлышку бутылки.

— Если ты сейчас нальёшься, то сразу свянешь.

Он отставил бутылку и проворчал:

— У меня вообще нет никакого желания.

— А ты думаешь, у меня есть желание? Иной раз гладить твои рубашки тоже нет никакой охоты, но приходится преодолевать себя.

— Нашла, с чем сравнить, — сказал он и покачал головой: — Сегодня опять был на правлении. Каждый день приходится биться за этот многомиллионный проект Бергштрасской клиники, три банка рвутся его финансировать. От этих правлений у меня только давление поднимается, и главное — никакой подстраховки. — Он поискал зажигалку и закурил сигарету.

— А что с проектом? Я думала, уже давно всё решено.

— Я-то уже давно договорился с инвестором. Но всё заблокировали некоторые карлики, лишённые всякого полёта фантазии. Да и конкуренты не дремлют. Каждый месяц в офис инвестора летит новое предложение, — он огорчённо махнул рукой.

— Подогрей себе что-нибудь в микроволновке, — буркнула она,— чтобы уж скорее в постель!

Синие и белые вспышки метались по танцполу. Человек пятьдесят танцующих тряслись в ритме оглушительного саунда в стиле «техно». Аня и Карин сидели у края танцпола и нерешительно озирались.

— Не понимаю, зачем непременно нужно было идти на эту дискотеку! — кричала Аня в ухо своей рыжеволосой подруге. — Тут как в покойницкой!

— Вот как раз поэтому! — проорала в ответ Карин. — Себастьяну двадцать четыре года, он ещё не вырос из дискотек!

— И я должна путаться с этим ребёнком! — надрывала горло Аня. — Вот будет весело!

— Придётся тебе стиснуть зубы...

— Что?

— Стиснуть зубы и думать о наших феминистических идеалах. Другого парня среди моих знакомых нет.

— Что ты сказала?

— Я не знаю другого подходящего парня. Главное, чтобы ты не ошиблась в расчётах!

— Я не ошиблась. Ровно тринадцать дней назад у меня были месячные! — во весь голос орала Аня.

— Что ты сказала?

Та крикнула ещё громче:

— Месячные у меня были тринадцать дней назад!

Карин кивнула и отхлебнула свой тоник.

Аня разглядывала происходящее. Через некоторое время она крикнула в ухо подруге:

— Надеюсь, я ему понравлюсь! Наверное, надо было накраситься!

Карин обернулась:

— Никакой косметики, это мы полностью исключили! В конце концов, мы не сексуальные объекты для мужской цивилизации.

— Но сегодня я должна стать в некотором роде сексуальным объектом, если хочу, чтобы Себастьян на меня позарился.

— Что ты сказала, Аня?! — изо всех сил выкрикнула Карин.

— Что я должна быть сексуальной, чтобы он меня трахнул! — с той же звуковой мощностью ответила её подруга.

К женщинам расслабленной походкой приблизился молодой человек в расстёгнутой рубашке. Его грудь была покрыта тёмными волосами, на шее болталась тонкая золотая цепочка. В стёклах тёмных очков отражался танцпол.

— Ну, что вы тут... совсем одни, что ли?

Карин показала ему средний палец. Тип отреагировал с той же ленивой небрежностью:

— Лесбиянки, что ли? — И, не дожидаясь ответа, двинулся дальше в ритме музыки.

— Может, тебе лучше будет исчезнуть, Карин, когда придёт Себастьян? — прокричала Аня.

— Об этом не может быть и речи! — возмутилась та. — Я не могу бросить тебя одну с мужчиной.

— Ты хочешь присутствовать и при остальном?

— И не подумаю, и не отстану! — фыркнула Регина в темноте. — Ещё немножко, и у тебя будет совершенно нормальная эрекция!

— Но мне уже не двадцать, — слабо оборонялся Роберт. Он откатился к краю кровати и включил свет. Нащупал на ночном столике сигареты и закурил. — Регина, я и так уже сам себя превзошёл: восемь дней подряд, вечер за вечером, лишь бы получился этот ребёнок, а ты ещё давишь на меня. Так вообще ничего не получится... Немного дополнительной стимуляции... не помешало бы.

— Ну что, мне устроить для тебя стриптиз?

— Избави бог, — пробормотал он.

— Что ты сказал?

— Да ничего, ничего.

— Но ты что-то сказал!

— Ничего.

— Я же слышала!

— Я ничего не сказал, во всяком случае ничего существенного.

— Но что-то всё-таки сказал!

— Теперь уже не помню.

— Я больше не кажусь тебе привлекательной?

— Нет... то есть... например, эта твоя идея фикс с твёрдой установкой на время соития — она у меня уже вот где сидит. Потому что ты, видите ли, вычитала в познавательных книгах, что в этом промежутке наверняка всё получится. Я уже чувствую себя кабаном-производителем, который покрывает свиноматку.

— Роберт!

— Но это правда! Я сыт по горло, по горло! — Он встал и накинул на себя одеяло. — С меня хватит. Переночую на диване.

Она саркастически рассмеялась:

— Вот так мы надеемся родить ребёнка! Ну что ж, спокойной ночи!

Себастьян был пай-мальчик. Пухленький такой, светловолосый и голубоглазый. Он долго извинялся за опоздание и только после этого скромно уселся рядом.

— Спасибо за приглашение! — громко сказал он.

— Что-что? — хором отозвались обе подруги.

— Большое спасибо за приглашение, Карин! — прокричал он. — Если бы я знал, что ты будешь с подругой, я бы тоже взял с собой Хельгу!